– Тебе жить... И ему жить... – сказал свекор.

Свекровь долго крепилась, но тоже не выдержала:

– Береги Арчи...

Зарема еще раз поклонилась.

Машина долго ждать не могла. Еще в Шали предупредили – заскочить в деревню, сделать бегом все дела, и назад на скорости, пока боевики в окрестностях не опомнились и не вышли к дороге. Очень беспокойный здесь участок. И потому прощание было коротким, таким же, как с матерью, к которой заехали вначале, по пути. И уже на выезде им встретилось шесть человек при оружии.

– Про-о-пали... – прошептал прапорщик-водитель.

– Гони! – крикнула Зарема.

Но он, наоборот, остановился в десяти метрах перед наведенными на них автоматами. И задрожал...

Молча ждали, когда подойдет высокий и худой, хотя и широкоплечий, бородач, двинувшийся вперед. А тот шел неторопливо, словно специально, чтобы страх парализовал водителя. Открыл дверцу справа, с презрением посмотрел на прапорщика, у которого дрожал подбородок, на заднее сиденье – взгляд напрягся, сосредоточился.

– Ты Зарема? – спросил.

– Зарема, – ответила она.

– Это кто? – бородач показал на мальчика.

– Арчи.

– Сын Адлана?

– Да.

Бородач захлопнул дверцу и махнул рукой:

– Пропустите их. Это Зарема приехала за сыном Адлана.

Боевики опустили автоматы.

Сам Басаргин оставался в районной прокуратуре, когда отпускал Зарему с машиной в деревню за сыном. Ему необходимо было решить там какие-то срочные дела, в которые Зарему, конечно, посвящать необходимости не было. После этого они должны были все вместе навестить Зураба, который уже начал ходить по коридору без чужой помощи. Когда «уазик» в облаке пыли подъехал, Басаргин ждал на крыльце, разговаривая там о чем-то с Нугзаром Гогаладзе. Оба стояли хмурые, напряженно ожидающие. Но, узнав машину, засветились улыбками.

– Меня тут Нугзар напугал, – пожаловался Басаргин. – Говорит, ваша деревня хорошо со всех сторон просматривается и любую машину от дороги «отрезать» могут. Я уже не знал, что делать... Туда сейчас даже милицейская машина, говорят, без сопровождения солдат не ездит...

– А мы съездили... – выбираясь через заднюю дверцу сама и вытаскивая притихшего Арчи, сказала Зарема почти непринужденно, – обошлось...

Она ничего не стала говорить о том, как их останавливали моджахеды, как повел себя водитель. Сама жалобщиков никогда не любила и на других жаловаться привычки не имела.

Нугзар взял Арчи на руки. Басаргин потрепал его по голове. Но мальчик смотрел только на мать, и в глазах светился испуг. Не забирают ли у него ее снова?

– Мы тут разговаривали об Умаре, который к вам приходил... – Басаргин посмотрел на Зарему внимательно. – Нугзар вот говорит, что в здешних краях есть только один достаточно авторитетный Умар, который в состоянии помочь в вашей беде. Вопрос только в том, пожелает ли он в самом деле помочь...

– А почему он не пожелает?

– Этот Умар никогда не был другом Адлана.

– Тот назвался другом. Может быть, тот – другой Умар?

Нугзар достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги с фотороботом.

– Это не он?

Зарема смотрела долго. Не решалась сказать. Она поняла уже, что разговор идет про Умара Ажигова, командира басаевского батальона «черных вдов». Она, конечно, полностью подходит для роли «черной вдовы». Такая она и есть. И Умара на фотороботе, как ни плохо был сделан портрет, она узнала. Но сказать это сейчас – значит лишить маленького Арчи надежды на обретение речи и слуха. Пусть в помощь Умара веры мало. Но хоть маленькая толика этой надежды есть. И Зарема не нашла в себе силы отказаться от такой надежды.

– Нет, – ответила твердо. – Это не он...

– Пусть так, – согласился Басаргин. – Тогда едем к Зурабу. Только ты ему до поры, – повернулся он к Нугзару, – ничего не говори. Он еще слаб. И давление ему поднимать ни к чему...

– А что случилось? – спросила Зарема.

– Ерунда, – отмахнулся Нугзар с видимой неестественностью. Не сумел хорошо и доверительно соврать. – Нового начальника милиции поставили. У них с Зурабом не самые лучшие отношения. Тейповые дела...

– Значит, письмо Заремы... Нам скоро привезут эту переписку, – сказал генерал. – Но чем сама по себе переписка может привлечь террористов? Мало ли с кем жена президента переписывается по электронной почте. Что можно сделать через Интернет? Самое большее – послать компьютерный вирус. Компьютерные вирусы-убийцы, насколько я знаю, – это фантастика американских кинематографистов, и не более того.

– Я сначала тоже не придал значения первым двум письмам: от Заремы к президенту и ответу жены президента. Я в то время был во второй командировке в Чечне и сам приносил Зареме в больницу ответ на ее послание. Это был совет, и это была надежда. Потом из Москвы пришло разрешение опубликовать этот ответ в местных газетах. Надо сказать, что акция имела успех. О письме много говорили. Вот и все, что я мог сказать по этому вопросу тогда. Зацепкой эта переписка стала только после того, как Зураб Хошиев сегодня утром встретил на московских улицах вместе с Умаром и Заремой Рафаэля Темирканова. В самом деле, не мемуары же «черной вдовы» пишет с ее слов Темирканов. Тогда и возникла мысль, что двумя письмами переписка с женой президента не закончилась. Сама Зарема слишком малограмотна, чтобы справиться с простым письмом на русском языке, к тому же после травмы руки лишена возможности писать разборчиво. Об электронной переписке, которую она в состоянии вести самостоятельно, вообще речи быть не может...

В дверь постучали.

– Войдите, – сказал Астахов.

Зашел дежурный по управлению:

– Товарищ генерал, снизу звонят. Доставлен водитель какой-то машины с Волоколамского шоссе. Говорят, по вашему распоряжению. Не задержан, уточнили, а доставлен для беседы. Что с ним делать? Прикажете выписать на него пропуск?

– Да, и немедленно ко мне. Встретьте и проводите его.

– Он с сопровождающими.

– Сделайте это быстрее.

Дежурный ушел, а генерал встал, чтобы пройтись по кабинету рядом с Басаргиным.

– Мы продолжим «разбор полетов» чуть позже, если вы не возражаете. А сейчас давайте думать, как вести себя с водителем.

– Если он вообще будет с нами разговаривать без своего начальника охраны. Вы сами, наверное, знаете, какие у них там порядки.

– Наши любезные начальники охраны задерживаются. Но тоже должны вот-вот прибыть. Вы не думаете, что водитель может быть сообщником Умара?

– Может быть все. На всякий случай неплохо было бы его изолировать хотя бы на сутки. Хотя водитель не может знать график передвижения президента и его семьи. А два человека... Не много ли будет агентов Чечни в одной маленькой президентской администрации?

– А что вы предполагаете?

– Я предполагаю, что водитель поехал просто по разнарядке, как обычно и бывает. Тем не менее задержать его не мешало бы. Просто чтобы обезопасить ситуацию. И его самого, кстати, тоже. Он – свидетель...

– Мы превышаем свои полномочия. Может получиться неприятность. Но вопрос о безопасности водителя дает нам шанс все сделать красиво. И мы обсудим этот вопрос с начальником охраны.

В дверь постучали.

– Войдите.

Вошли два офицера в боевой экипировке. С ними средних лет уверенный в себе человек.

– Товарищ генерал, водитель машины...

Астахов сделал знак рукой, прерывая доклад.

– Садитесь все, – показал он рукой на стулья. Дождался, пока приехавшие рассядутся, и сам вернулся в свое кресло. Басаргин остался стоять. – Вас как зовут?

Вопрос был адресован водителю.

– Николай Николаевич.

– Вам, Николай Николаевич, уже, должно быть, объяснили, в какое подразделение вы прибыли. Вы знаете, чем мы занимаемся.

– Естественно. С другими бы я и не поехал. Я подчиняюсь начальнику гаража, а не начальнику охраны.

Водитель с видимым удовольствием показал, что он человек с характером. Такой, если упрется, может ничего не сказать. Поэтому Астахов, сразу сориентировавшись в ситуации и в характере водителя, начал не авторитетом давить, как собирался, видимо, вначале, а ублажать уважительным отношением.

– Мы вам зададим несколько вопросов, на которые вы имеете право не отвечать, но это очень важные вопросы. Я не могу вам объяснить, на что они могут повлиять. Тем не менее я просил бы вас ответить на них по возможности более полно.

– Я вас слушаю.

– Что за человека вы возили сегодня на Волоколамское шоссе?