— Окружающие видят одну Кейт, — задумчиво сказала Грейс Гарри. — А есть другая, которой вы не знаете. Вы не знаете, что она создала все своими руками. Герцог Мертер выжимал из Исткорта все до последнего цента. Кейт превратила поместье в настоящую достопримечательность. Она ввела много новшеств, которые помогают ее людям успешно вести хозяйство. Что до прислуги, вы их видели. Кто еще взял бы их на работу? Но они умрут за нее.

— Прекрасно, — сдался Гарри. — Она заслуживает уважения.

— Но теперь вы полностью контролируете все, понимаете? После той жизни, которую она вела, ей это покажется невыносимым.

Гарри переводил взгляд с Грейс на Би и обратно.

— Но с этим я ничего не могу поделать. Таков закон.

Би разволновалась.

— Дьявол ссылается на Библию в своих целях.

Гарри удивленно моргнул. Грейс заулыбалась. Это было понятно без ее помощи.

— Я не могу с чистой совестью отказаться от мер по обеспечению безопасности, — сказал Гарри. — Что до женитьбы, обещаю — сделаю все, что могу.

Би снова всмотрелась в его лицо. Должно быть, она увидела, что хотела, потому что в конце концов улыбнулась.

Гарри вздохнул.

— Я знаю, вам это далось нелегко, леди Би, — сказал он. — Вот почему ваше пение так много значило для меня. Я никогда не забуду ваш дар.

Взяв ее руку, он поцеловал ее.

Би залилась краской.

— Вы останетесь с нами, да? — спросил он старую женщину. — Не могу представить, как Кейт сможет обходиться без вас.

В глазах Би стояли слезы.

— Третий лишний.

Гарри нахмурился.

— Вы не третий лишний. Вы семья.

Наступило недолгое молчание, но в заключение она похлопала Гарри по руке.

— Семья.

Еще раз сжав руку Би, он поднялся.

— А вы, Грейс? Не могли бы вы побыть с Кейт еще немного, чтобы помочь ей не раздражаться из-за необходимых сейчас ограничений?

Грейс подумала о работе, которую она начала в своем доме в Лонгбридже, о своих людях, брошенных в спешке. Но потом она вспомнила, какая тишина устанавливается в доме после захода солнца. Как там пусто. И о том, сколько для нее сделала Кейт.

— Я буду только рада.

Он кивнул:

— Спасибо вам обеим. Думаю, вы не прочь отдохнуть. Только сделайте мне одолжение. Обещайте, что ни одна из вас не выйдет из дома до моего возвращения.

Скажите Маджу, если снова увидите вашего знакомого. И никто, кроме Финни, не должен подходить к выходной двери.

— Конечно. — Грейс помогла Би встать. — А вы, Гарри? Что вы собираетесь сейчас делать?

— Я? — Его улыбка на этот раз была мрачной. — Кажется, пришло время встретиться с одним человеком и убрать оскорбительную картину из его клуба.

Маджу не потребовалось много времени, чтобы помочь Гарри превратиться из армейского офицера в светского прожигателя жизни; вместо зеленого мундира на нем теперь были синий фрак и светло-серые панталоны, шелковый жилет с кармашком для часов. Насколько важна внешность, Гарри понял, когда выполнял специальное задание Веллингтона и Скоуэлла на континенте.

Через пятнадцать минут он вышел из своей комнаты с намерением покинуть дом. Но каким-то непостижимым образом ноги привели его в конец холла к дверям, за которыми была Кейт. Ей так досталось за последние несколько дней. Он хотел убедиться, что с ней все в порядке.

Апартаменты хозяев занимали заднюю часть дома, две соединяющиеся спальни с гостиной между ними. То, что и в гостиной, и в каждой спальне имелись двери, выходящие в холл, было и хорошо, и плохо. Первое, что сделал Гарри, — проверил, заперты ли хотя бы двери, ведущие в спальни. После этого проскользнул в гостиную и увидел в ней сидевшую у окна камеристку с шитьем.

— Могу я помочь вам, сэр? — спросила она, вставая.

Гарри показал на закрытую дверь в спальню Кейт:

— Как она?

Бивенс, как ни странно, смотрела в окно.

— Заснула.

Гарри кивнул. Он подошел к двери в спальню и взялся за ручку.

Дверь оказалась заперта.

— В чем дело? — требовательно спросил он.

Бивенс, начавшая жизнь явно не с должности горничной, встала между ним и дверью.

— Ее светлость не любит, когда ее беспокоят, — сказала она.

— Вы не можете запирать ее снаружи, — запротестовал он.

— Я и не запирала. Она заперла меня здесь.

Он осмотрелся, как если бы мог найти ответ в углах.

— Но это абсурд. А если с ней что-нибудь случится? Наверняка есть другой вход.

Глаза Бивенс остановились на секретере в углу.

— У вас есть ключ, — сказал он и протянул руку. — Дайте мне. Мне нужно убедиться, что с вашей хозяйкой все в порядке.

Бивенс, как наседка, выставила вперед грудь.

— С моей леди не случится ничего, о чем бы я не знала.

Гарри не удосужился ответить ей. Он держал свою руку вытянутой, пока Бивенс с видом крайнего неудовольствия не достала ключ и не передала его Гарри.

— Она не знает, что у меня есть ключ, — сказала камеристка. — Я вхожу к ней через будуар.

Она произнесла «бу-у- дуайр».

Так что Гарри, пройдя мимо ненавистного ему зеркала, вошел в спальню.

В первый раз он оказался в святая святых. И удивился. Другие комнаты в доме Кейт были с большим вкусом оформлены в светлых гонах. Даже в будуаре преобладали голубые и серебристые цвета. Однако центр святилища представлял собой пышный розарий. Занавески и покрывала были из теплого, цвета заходящего солнца, ситца. Стены и ковры были мягких, уютных оттенков зеленого и розового, с добавлением красного и белого. В низких вазах теснились, свешиваясь с краев, свежие розы, наполняя воздух тонким ароматом. Причудливое убежище. Больше похожее на комнату юной девушки, чем на обиталище искусительницы.

Дисгармонию вносила кровать с пологом на четырех столбиках. Она стояла не в центре, как обычно, а у дальней стены. Он не понял почему, пока не посмотрел на Кейт, лежавшую на боку спиной к стене.

Гарри, сам того не замечая, двинулся к ней и оказался у края кровати. Боже, думал он, чувствуя боль в груди, как может она выглядеть такой маленькой? Такой юной? Волосы Кейт были заплетены в косу, на розовой щеке лежали выбившиеся прядки. Ресницы были длинными и черными, рот ярким и свежим. Ей можно было бы дать пятнадцать лет, если бы не нахмуренный лоб и стиснутые руки. Она лежала в защитной позе и спала, как если бы набиралась сил для борьбы; это новой болью отозвалось в груди Гарри.

Он никогда не предполагал, что у него появится потребность защищать Кейт. Он никогда не думал, что она настолько слаба и уязвима, чтобы нуждаться в нем. Кейт всегда состояла из острых углов и колючек, в ней не было стремления утешать и поддерживать мужчину. И вдруг его осенило, что под внешней несгибаемостью она прячет опасно мягкое сердце.