моему желанию делать то, что я хочу, — для разнообразия. Вы заставляете меня ждать, Кейт. Это не очень умно.
И снова, как если бы он ничего не мог поделать с собой, Гарри приблизился к ней, подошел так близко, что она почувствовала исходившее от него тепло; его дыхание едва не обжигало ей кожу. Он стоял так долго, не касаясь ее, не двигаясь, не говоря ни слова. И ее захлестнули ощущения, воспоминания, напрасные надежды юности.
На миг, долгий, блаженный миг, она забыла о свече и мраке и долгих часах до наступления рассвета. О враждебности Гарри и невыполнимой задаче, которую он поставил перед ней. Только на миг она оживила в памяти совершеннейшее наслаждение, которое способно давать тело. Наслаждение, которое она знала тем далеким летом, пока ей не пришлось поумнеть.
Потом Гарри отступил назад, и связь оборвалась. Кейт остро ощутила это. В промозглой комнате вдруг стало еще холоднее и темнее, чем было раньше. Вся ее прошлая жизнь обрушилась на нее, и она вспомнила, кто она. Какая она. И какой никогда не была.
— Ваша свеча догорела, — вымолвил Гарри. — Хотите другую?
Она гордилась собой. Даже движением век она не выдала своего отчаяния.
— Вы хотите сказать, если я помогу вам, вы поможете мне?
Она не могла ошибиться — он скрипнул зубами.
— Я даю вам время до полудня, — сказал он, и она услышала смущение в его голосе. — Если вы не будете сотрудничать, боюсь, я перестану церемониться.
Словно запнувшись, огонек свечи метнулся от движений Гарри, скакнул и потух.
«Не оставляйте меня в темноте», — почти молила Кейт. Но она не произнесла этого вслух. Она больше никого не будет умолять. Никогда. Она переживет темноту, как всегда.
Когда свеча угасла, Гарри чуть помедлил, потом пошел к двери и распахнул ее.
— Мадж! — рявкнул он, как если бы находился в военном лагере. — Свечи!
Его голос дрогнул, и Кейт знала, что он испытывал то же, что и она.
Немного. Но все же что-то.
— Как вы считаете, она скрылась? — спросил спокойный голос.
Мужчина, стоявший перед письменным столом, провел ладонями по коротко стриженным волосам.
— Кто-то похитил ее.
Его собеседник не удивился.
— Похитил ее? Как карманные часы?
Он опустился в кресло с прямой спинкой, уставился на турецкий ковер под своими ногами.
— Мы ждали у «Эйнджел инн», как было договорено. Мы собирались перехватить ее карету, когда она будет пересекать холмы. Но… — Он пожал плечами и поднял глаза. — Кто-то опередил нас.
— И вы не организовали погоню?
— Мои люди все еще ищут. Я решил, что обязан уведомить вас.
— И я благодарен вам. Вы поступили мудро, приехав во время похорон. Вас не возьмут на заметку. — Сухая улыбка перерезала острые черты лица говорившего. — Полагаю, вы уже получили свою порцию соболезнований в связи со смертью вашей жены.
Молодой человек вздрогнул.
— Мои дети…
— Поймут, я обещаю. В конце концов, вы просто сделали то, что вам надлежало сделать. Мы не смогли бы продвинуться дальше без вас. — Палец постучал по кожаному верху пресс-папье. — Однако я опасаюсь, что эта неудача задержит все.
Молодой человек встал и поправил жилет.
— Мы найдем ее.
Едва он успел выйти из комнаты, как книжные полки пришли в движение, обнаружив потайную дверь. В комнату вошла очень красивая женщина с золотисто-рыжими волосами, большими синими глазами и великолепной фигурой.
— Очень плохо, что вам приходится полагаться на таких людей, — сказала она явно с французским акцентом. — Я могла бы позаботиться о вашей герцогине, если бы мне позволили.
— Вы непременно получите свой шанс, Мими.
Мими налила в два стакана бренди и села в освободившееся кресло.
— Вы обещали, — сказала она, протягивая ему стакан. — Я должна покончить с этим. С тех пор как убили Хирурга, я не имела возможности развлечься.
Ее соотечественник взял бренди и пригубил его. Рыжей девке совсем не нужно знать, как она ему противна. Ничего не поделаешь, необходимость есть необходимость.
— Боюсь, мы не сможем ждать, пока вы разделаетесь с герцогиней. Однако когда это будет сделано, почему бы вам немножко не развлечься. Разве вам не хочется пойти по стопам Хирурга и вырезать что- нибудь интересное?
Рыжеволосая пришла в полный восторг.
— О да. Мими это понравится.
И словно бы не в силах ждать, она полезла под юбку, вытащила ужасного вида кривой нож и подняла его так, что лезвие засверкало в лучах упавшего на него света.
— Ее ножичку одиноко.
— Прекрасно. У меня есть послание для герцогини Мертер.
О да, превосходное послание. Не одна Мими вдруг задрожала от удовольствия.
— Мадж, — сокрушенно произнесла Кейт, положив руку на плечо мальчика. — Зачем вам армия? Вы бы лучше перешли на работу ко мне.
Широко раскрытые глаза мальчика моргнули, как если бы перед ним возникло видение. Кейт не удивилась. Она не вернула себе чемоданы, она не сменила одежду, однако у нее появились свечи. Какое это было облегчение, а Мадж — просто красавчик. Что означало — ей было приятно немножко пофлиртовать за завтраком, который он только что принес. В конце концов, это Мадж спас ее.
О, конечно, принести свечи приказал Гарри, но Мадж принес не менее дюжины. Первым побуждением Кейт было расставить их повсюду и сразу зажечь, чтобы не осталось ни одной тени. Но она понимала, что это глупо. Гарри мог с той же легкостью забрать их. Так что она зажгла две, а остальные решила припрятать там, где Гарри не найдет их.
Хорошо, что уже наступил рассвет, а следом и день. Не то чтобы она могла видеть это. Но она чувствовала это всем существом, словно в ней сидели внутренние часы, которые будили ее и загоняли монстров в темные углы. Свет пузырился в ее крови, делая ее беспечной. Свобода, даже иллюзия свободы, разливалась по телу, как чудесное снадобье.
— Мадж невосприимчив к вашим чарам, Кейт, — сказал Гарри от дверей.
Она решила не замечать его. Все внимание она обрушила на невероятно красивого вестового, который рассматривал ее, словно она была экзотическим существом, подобного которому он никогда не видел.
— Сколько вам лет, Мадж?
Мальчик пожал плечами, зеленый мундир стрелка странно смотрелся на его плечах.
— Точно не знаю, мэм. Двадцать?
Она кивнула, ослепив его явно Неискренней улыбкой.
— Хороший возраст. Возраст, когда надо удивляться. Делать открытия. Вам бы понравилось у меня,
