о его неизвестной разновидности. Наши ученые, идентифицировавшие его первыми, окрестили болезнь «египетским гриппом». Тип A-H₁N₁.

— A-H₁N₁? Но ведь в 2009 году так назвали новую форму гриппа, считавшуюся смертельной, но оказавшуюся безобидной.

— Если я правильно понял объяснения моего эксперта в этой области, грипп представляет собой комбинацию из восьми генов, действующих сообща. Это как футбольная команда. В одно и то же время есть действующие игроки и те, кто сидит на скамейке запасных. Если команда не может одержать победу, на замену одному игроку приходит другой. Это придает игре новую динамику и вынуждает команду противника, состоящую из лимфоцитов, адаптироваться к новой среде. В качестве примера можно привести сезонные вспышки гриппа, вакцину против которого нужно менять каждый год.

— Пока я слежу за вашей мыслью, Фрэнк.

— В этом новом штамме «египетского гриппа» все восемь игроков со скамьи запасных. Наш организм с ними незнаком, поэтому они для него являются полной неожиданностью. Если в команде один- два новых игрока, с ней можно бороться, но если восемь — уже нет.

Французский президент попытался не ударить в грязь лицом перед научными познаниями коллеги:

— У нас есть то, что поможет лимфоцитам одержать победу над новыми игроками… Это антибиотики.

— Против вирусов они бесполезны.

— Тогда антивирусные препараты. «Тамифлю»?

— Хмм… Мы уже опробовали «Тамифлю» в борьбе с этим египетским гриппом. Безрезультатно. Тесты были проведены со всеми известными противовирусными средствами. Толку от них никакого.

Он взял фишки для игры в покер и стал вертеть их в пальцах.

— Вы хотите сказать, что против обыкновенного вируса гриппа нет никакого противоядия?

— Когда тревога, поднятая в 2009 году по поводу гриппа, который вы, Стан, только что упоминали, оказалась ложной, исследования в сфере новых антивирусных препаратов были приостановлены. Все испугались, что их выставят на посмешище. Но боюсь, что в этот раз…

— Вы что, всерьез намекаете на возможность пандемии по всему миру?

— Это гораздо больше, чем просто возможность. Ситуация развивается очень быстро. Сейчас случаи «египетского гриппа» зафиксированы в двенадцати странах. Пока мы думали о мерах безопасности на границах, вирус уже распространился через аэропорты. Ввести эффективный карантинный режим мы не в состоянии.

Наступило молчание.

— И это он убил в бункере иранских генералов и аятоллу?

— Наши спецслужбы в этом убеждены. Мы избежали одной проблемы, но теперь столкнулись с другой. Вполне естественно, что в Соединенных Штатах все выявленные больные помешены в военные госпитали. Но наша граница с Мексикой ненадежна, к нам постоянно приплывают на судах какие-то субъекты с Кубы, да и граница с Канадой тоже не на замке. К тому же…

Из груди его вырвался вздох.

— Что еще?

— Мой эксперт опасается, что разносчиками болезни могут быть перелетные птицы. — Американский президент услышал, как его французский коллега рухнул в кресло. — Обычно вирус передается от птиц к человеку, а не наоборот, но в данном случае… процесс будет двухсторонним. Так называемый зооноз. Мы заражаем птиц, они в ответ заражают нас. Если человеческие миграционные потоки мы еще можем сдерживать, то убить всех уток, голубей, скворцов и воробьев не в состоянии.

— Ну да, они пересекают границы без паспорта и таможенного досмотра… — Еще один вздох. — И каковы же точные прогнозы, Фрэнк?

— По оптимистичному сценарию, умереть, как и в 2009 году, могут несколько тысяч человек.

— А что в другом случае?

— Этот вирус столь же опасен, что и испанский грипп 919 года, который стал причиной смерти 100 миллионов человек и уничтожил 1 % человечества. И если он не привел к еще более пагубным последствиям, то только потому, что люди тогда ездили меньше и перемещались не так быстро, как сейчас…

Американский президент услышал в трубке новый вздох.

— Чего же вы ждете от меня, Фрэнк?

— На сегодняшний день нашим злейшим врагом будет паника. Все бросятся бежать, еще больше способствуя распространению вируса.

— Надо думать.

— У нас те несколько человек, что могли поставить журналистов в известность… м-м-м… больше не в состоянии «доставлять неприятности». Из опасений, что они проболтаются, устранены даже видные ученые. Как говорят у вас, цель оправдывает средства.

— Все зашло так далеко?

— Полностью блокируйте средства массовой информации. Мне кажется, что во Франции они слушаются приказов больше, чем у нас.

— Все меньше и меньше, Фрэнк, все меньше и меньше.

— И как можно дольше держите все в тайне.

— Я почти сожалею о том, что иранцы не развязали Третью мировую войну, — вздохнул французский президент.

— Я ценю ваше чувство юмора, Стан. Типично французское. Думаю что в ближайшие дни, если мы за недостатком воображения не найдем решения, оно нам очень пригодится. Пока же важнее всего, чтобы ничего не просочилось. Договорились?

— Можете на меня положиться, Фрэнк.

— Простите, что пришлось сообщить вам плохие новости, Стан. Передавайте привет супруге и молите Бога, чтобы все устроилось как можно быстрее.

Президент Франции ошеломленно положил трубку:

— Вот черт!

«Лимфоцит-11» взорвался в полете…

Люди оказались бессильными.

Я же теряла терпение.

Луна, которую я теперь видела в их телескоп, словно насмехалась надо мной своим бледным круглым лицом в рытвинах от астероидов. Она, казалось, говорила: «Прилетит новая Тейя, и на этот раз тебе не спастись. Ты разлетишься на тысячи осколков, от тебя останется лишь пояс астероидов, вращающийся вокруг Солнца».

Единственным моим оружием были люди, но у них ничего не получалось. Мне нужно было их… подтолкнуть.