– Как приятно это слышать! – мрачно покачал я головой. – Одержимый агент ФБР! И откуда он только взялся? И почему именно теперь? Должно быть, это как-то связано с предложением Комиссии насчет сделки. Эти ублюдки ведут со мной двойную игру.
– Успокойся, друг. Все не так плохо, как кажется. Комиссия тут ни при чем. Просто Коулмэн заинтригован. Возможно, виновата пресса, которая слишком часто пишет о тебе – мол, Волк с Уолл-стрит и все такое. И все эти истории о наркотиках, шлюхах, бешеных бабках… Весьма возбуждающее чтиво для молодого агента ФБР, который зарабатывает сорок штук баксов в год.
Этот Коулмэн молод, ему лет тридцать с небольшим, как мне кажется. Он ненамного старше тебя. Ты только представь себе, как этот парень смотрит на твою налоговую декларацию и понимает, что ты в час зарабатываешь больше, чем он за целый год. А потом он видит по телеку, как твоя красавица жена гарцует в разных там передачах, – Бо пожал плечами. – Ладно, я все это к тому, что тебе надо бы на какое-то время залечь на дно и не привлекать к себе лишнего внимания. Может, взять продолжительный отпуск или что-то в этом роде. Это было бы очень неплохо, принимая во внимание твою сделку с Комиссией. Когда об этом будет объявлено?
– Не могу сказать наверняка, – ответил я, – возможно, через неделю-другую.
Бо кивнул:
– Есть и хорошая новость. У этого Коулмэна репутация честного и прямого человека. Он совсем не такой, как агент, с которым ты сегодня познакомишься. Вот уж действительно бешеный пес! Если бы тебе на хвост сел Джим Барсини, это было бы очень плохой новостью. Он уже застрелил двоих или троих, причем одного из них из штурмовой винтовки – уже после того, как парень поднял руки. То есть последовательность у него такая: «ФБР! – бац! – стоять, руки вверх!» Понимаешь, кто такой Джим Барсини?
Бог ты мой! Мое единственное спасение – свихнувшийся агент ФБР, у которого руки чешутся выстрелить в человека?
– Так что все не так уж плохо, друг, – продолжал тем временем Бо. – Этот Коулмэн не из тех, кто станет фабриковать против тебя доказательства и грозить твоим стрэттонцам пожизненным заключением. Он не станет также терроризировать твою жену, но…
– Терроризировать мою жену? – перебил я. – Что ты хочешь этим сказать? Как они могут втянуть в это Надин? Она не сделала ничего плохого, если не считать того, что тратит много денег. – Одна только мысль о том, что Надин может оказаться под колпаком ФБР, привела меня в небывалое отчаяние.
В голосе Бо появились нотки психиатра, уговаривающего своего пациента не прыгать с крыши:
– Успокойся, друг. Коулмэн не из тех, кто развязывает тотальную травлю. Я только хотел сказать, что нередко агенты давят на мужей, преследуя их жен. Но это невозможно в твоей ситуации, потому что Надин никаким боком не причастна к твоему бизнесу, правда?
– Разумеется, непричастна! – возмущенно подтвердил я, быстро припоминая все основные сделки, чтобы еще раз убедиться в том, что сказал правду. Увы, я, кажется, ошибся. – Ну, честно говоря… я провел пару сделок на ее имя, но там не было ничего серьезного. Я бы так сказал: за ней,
– Как и любой настоящий мужчина, – медленно кивнул Бо. – Я к тому, что им это отлично известно, и они могут расценивать это как твое слабое место. Опять же, мы тут опережаем события. Следствие пока что в самом начале и пока больше похоже на поиск хоть каких-нибудь «жареных» фактов. Если тебе повезет, Коулмэн наткнется на что-нибудь еще, не связанное с тобой, и тогда у него пропадет к тебе всякий интерес. Просто будь осторожен, друг, и все будет в порядке.
– Можешь на это рассчитывать, – кивнул я.
– Вот и хорошо. Ну, Барсини будет здесь с минуты на минуту, так что давай повторим несколько основных правил. Во-первых, ничего не говори о своем деле. Об этом не сейчас. Сегодня встречаются друзья, чтобы весело поболтать о том о сем. Ни слова о следствии или о чем-нибудь в этом роде. Сегодня твоя задача завязать с ним приятельские отношения. И помни, мы здесь не за тем, чтобы попытаться заставить этого парня дать тебе информацию, которую он не имеет права разглашать, – Бо в очередной раз энергично потряс головой. – Правда состоит в том, что, если Коулмэну и впрямь втемяшится в башку засадить тебя, Барсини ничего не сможет сделать. И только в том случае, если у Коулмэна нет на тебя ничего серьезного и он лишь валяет дурака, Барсини может сказать: «Послушай, я знаю этого парня. Он не так уж плох, почему бы тебе не оставить его в покое?»
И помни, друг, меньше всего сейчас нужно, чтобы тебя обвинили в попытке подкупа агента ФБР. За это тебя надолго засадят. – Тут Бо поднял брови и добавил: – Но, с другой стороны, мы все-таки можем получить от Барсини кое-какую информацию. Видишь ли, дело в том, что этот Коулмэн, возможно, захочет, чтобы ты узнал кое-что, и тогда он использует Барсини, чтобы передать тебе информацию. Как знать? Может, ты и впрямь подружишься с Барсини. На самом деле, он отличный парень. Да, он псих ненормальный, но кто из нас не бывает таким?
– Я не из тех, кто любит осуждать ближнего, Бо, – кивнул я. – Терпеть не могу таких критиканов. Мне кажется, это худший сорт людей. Ты согласен?
– А то! – подмигнул Бо. – Я знал, что ты правильно меня поймешь. Поверь мне, этот Барсини вовсе не типичный агент ФБР. Он бывший спецназовец из морской пехоты или из военно-морской разведки, не могу сказать наверняка. Но одну вещь ты должен знать о нем непременно – он заядлый дайвер, и это ваше общее увлечение. Можешь пригласить его на твою яхту или что-нибудь в этом роде, особенно если вся эта история с Коулмэном окажется ерундой. Иметь друга в ФБР никогда не помешает.
Я улыбнулся Бо и едва удержался, чтобы не поцеловать его, перегнувшись через стол. Вот это боец! Это качество в нем было поистине бесценным! Сколько я платил ему от «Стрэттон» и от себя лично? Около полумиллиона долларов в год, а может, и больше. Но он того стоил.
– Что этому парню известно обо мне? – спросил я. – Он знает, что я под следствием?
– Нет, – покачал головой Бо. – Я вообще очень мало говорил ему о тебе. Мол, ты мой хороший клиент и хороший друг. Кстати, это чистая правда. Именно поэтому я и пригласил сюда Барсини.
– Не думай, что я этого не ценю, Бо, – в тон ему ответил я. – Я никогда не забуду…
– Вот он, – оборвал меня Бо, показывая в окно на подходившего к ресторану мужчину лет сорока. Он был ростом около шести футов и двух дюймов, весом где-то двести двадцать фунтов. Когда он вошел, я разглядел его лучше: очень короткая стрижка «ежиком», грубоватые черты лица, пронзительные карие глаза и неправдоподобно квадратная нижняя челюсть. Казалось, он сошел с вербовочного плаката самого ультраправого толка.
– Большой Бо! – воскликнул человек, меньше всего на свете похожий на агента ФБР. – Дружище! Что это ты задумал? Где ты откопал этот чертов ресторан? Бог ты мой! Бо, да в этом захолустье так и кажется, что сейчас начнется стрельба! – он склонил голову набок и многозначительно поднял брови: – Впрочем, меня это не касается, я стреляю только в грабителей банков, так ведь?
Это безумное замечание, сопровождаемое теплой улыбкой, было явно предназначено лично мне.
– Должно быть, ты и есть тот самый Джордан, – сказал Барсини. – Что ж, приятно познакомиться, старина. Бо говорил мне, у тебя есть классная яхта. А еще он сказал, что ты любишь нырять. Дай пожать тебе руку.
Он протянул мне руку, я с готовностью протянул свою, немало подивившись тому, что его лапа оказалась раза в два больше моей. Пожимая мне руку, он едва не выдернул ее из плечевого сустава, потом выпустил ее из своих клещей, и мы все снова уселись.
Я хотел было продолжить тему дайвинга, но специальный агент «Псих» не дал мне такой возможности.
– Ну, скажу я вам, – громко и напористо заговорил он, – вот так квартальчик! Самая настоящая помойка.
С отвращением покачав головой, он откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу, отчего стала сразу заметна громадная пушка на поясе.
– Тут я с тобой согласен, дружище, – согласился Бо. – Знаешь, сколько народу я арестовал, когда работал в этом районе? Если я скажу тебе, не поверишь. И половину из них уже не в первый раз. Помню,
