месте.
Что ж, справедливо, подумал я. Пятидесяти штук на пару дней мне хватит. Что же до наркотиков… у меня их было достаточно, чтобы свалить с ног все население страны размером с Кубу.
Глава 37
Слабый, еще слабее
Чистое безумие! Мы летели на высоте 39 000 футов, и в салоне висел густой запах кокаина – настолько густой, что когда я встал, чтобы сходить в туалет, то увидел, что оба пилота натянули на себя кислородные маски. Вот и славненько. Оба они показались мне славными ребятами – не хватало еще, чтобы из-за меня они не смогли пройти тест на наркотики.
Мне пришлось бежать! Я превратился в изгнанника. Я не мог оставаться на одном месте – иначе я просто умру. Позволить, чтобы моя голова опустилась на грудь, позволить себе думать о том, что произошло, – значит обречь себя на верную смерть.
Да, но… что все-таки произошло? Почему я сбросил Герцогиню с лестницы? Она ведь как-никак была моей женой. И я любил ее… Как случилось, что я усадил дочь в «мерседес», не позаботившись о том, чтобы пристегнуть ее, после чего умудрился снести гаражные ворота с непристегнутым ребенком на переднем сиденье? Дороже дочери у меня ничего не было. Что, если она не сможет этого забыть? Что, если в ее памяти навсегда останется эта картина: ее мать со стонами ползет по лестнице, пытаясь спасти ее от… от кого? От обдолбанного торчка?
Где-то над Северной Каролиной я был вынужден, скрепя сердце, признать, что так оно и есть. На какой-то краткий миг я преступил черту. Но теперь все позади. Я в порядке.... я снова в своем уме. Так ли это? Я продолжал нюхать кокс. И я продолжал глотать таблетки: кваалюд, и ксанакс, и валиум – горстями, чтобы не превратиться от кокса в параноика. Я должен был любой ценой держать себя в тонусе;
Через двадцать минут вспыхнула надпись «Пристегните ремни», напомнив заодно, что пришло время очередной дозы кокаина. А также кваалюда с ксанаксом – необходимо достичь идеального баланса и быть в форме к тому моменту, когда мы сядем.
Как и обещал мой адвокат, на аэродроме нас уже ждал Дэйв Билл. Чуть поодаль стоял черный «линкольн». Работа Джанет, одобрительно подумал я.
Дэйв, стоявший со скрещенными на груди руками, казался огромным, словно гора.
– Готов повеселиться? – игриво спросил я. – Хочу подыскать себе новую жену.
– Как насчет того, чтобы поехать ко мне и немного расслабиться? – предложил Человек-Гора. – Лори отправилась в Нью-Йорк. Она побудет пару дней с Надин, так что весь дом в нашем распоряжении. Сможешь как следует выспаться…
– Высплюсь на том свете, идиот! Кстати, а ты-то на чьей стороне? На моей? Или на ее? – и я как бы в шутку со всей силы врезал ему кулаком. Удар пришел Дэйву в плечо, но Дэйв, судя по всему, даже ничего не почувствовал.
– На твоей, конечно, – Дэйв невозмутимо пожал плечами. Глаза его потеплели. – И всегда был на твоей. Кстати, о какой такой войне у нас речь? Лучше бы вам, ребята, помириться. Дай ей пару дней на то, чтобы успокоиться, и все будет в порядке. С женщинами всегда так.
Стиснув зубы, я яростно замотал головой, словно желая сказать: «Нет! Никогда! Ни за что на свете, мать твою!»
Беда только в том, что в действительности я чувствовал иначе. Я
– Надеюсь, эта сука помрет, – пробормотал я. – После того, как она поступила со мной, я не принял бы ее назад, будь она последней бабой на Земле. Ладно, поехали в «Солид Голд», снимем парочку стриптизерш и хорошенько встряхнемся!
– Ты тут босс, – буркнул Дэйв. – Мне лишь приказано позаботиться, чтобы ты не покончил с собой.
– Неужели
– Всеми, если честно, – мрачно покачав головой, ответил мой приятель.
– Ну, тогда к черту этих
«Солид Голд»… что за место! Просто-таки шведский стол из молоденьких стриптизерш! Пробираясь к нашему столику, я насчитал их добрых две дюжины – однако приглядевшись к этом юным красоткам повнимательнее, был слегка разочарован.
– Сплошные уродины, – буркнул я, обернувшись к Дэйву. – Но, думаю, если поискать, и в этой куче навоза отыщется пара жемчужных зерен, – я повертел головой по сторонам. – Давайте сначала осмотримся.
В задней части клуба была устроена ВИП-зона. Вход на ведущую вниз узкую лестницу был отделен красным бархатным канатом, у которого топтался здоровенный чернокожий верзила. Я направился прямо к нему.
– Как дела, приятель? – тепло приветствовал я громилу.
Громила посмотрел на меня, как на какое-то назойливое насекомое, которое стоило бы прихлопнуть, да лень. Он явно не понимает, с кем имеет дело, решил я. Сунув руку в носок, я вытащил пачку сотенных купюр, в которой было примерно десять тысяч долларов, отделил половину и протянул вышибале.
Убедившись, что это произвело должное впечатление, я улыбнулся.
– Слушай, приятель, подбери для нас штук пять цыпочек погорячее, а потом очисти помещение да позаботься, чтобы нам никто не мешал, идет?
Громила широко осклабился.
Пять минут спустя в зале для ВИП-персон не было ни души. Четыре стриптизерши – на вид вполне себе ничего – выстроились перед нами в ряд, все, как одна, принаряженные, в туфлях на высоких каблуках. Выглядели они неплохо, но не настолько, чтобы на какой-то из них жениться. Мне же позарез нужна была красотка – да такая, с которой не стыдно было бы показаться на Лонг-Айленде. А заодно показать Герцогине, кто тут главный.
И тут вышибала посторонился, и по лестнице спустилась девчушка, на которой из одежды были лишь белые туфли из лакированной кожи на высоченной шпильке. Она непринужденно уселась на подлокотник моего кресла, закинув ногу на ногу, после чего нагнулась и клюнула меня в щеку. От ее кожи пахло какими-то духами и немного мускусом – вероятно, вспотела, пока танцевала. Я просто обалдел – этой красотке было не больше восемнадцати. Стройная, с густой шапкой светло-каштановых волос и изумрудно- зелеными глазами, изящным носиком, она была просто изумительна. А какое тело! Невысокая, с пышным (вероятно, силиконовым) бюстом, плоским животом и ногами, которые смело могли бы поспорить с ножками Герцогини. Оливковая кожа ее была безупречна.
Мы обменялись улыбками – между полных губ блеснули белые, ровные зубки.
– Как тебя зовут? – спросил я, повысив голос, чтобы перекричать музыку.
Девушка нагнулась так близко, что ее губы коснулись моего уха.
– Блазэ2[20]
– Что это за имя такое, мать твою? – удивленно спросил я. – Или твоя матушка уже с самого твоего рождения знала, что ты пойдешь в стриптизерши?
Блазэ показала мне язык. Я со смехом сделал то же самое.
– На самом деле меня зовут Дженнифер, – сказала она. – Блазэ – это псевдоним.
– Ну, что ж, рад познакомиться, Блазэ, – кивнул я.
– Ммм, – промурлыкала она, потершись щекой о мою щеку. – Ты такой милый, малыш!
– Что ты хочешь этим сказать? – с подозрением спросил я.
– Ну… что ты милый… – девица слегка растерялась. – И у тебя красивые глаза… и ты такой молодой! – Она призывно улыбнулась.
