Всем лечь! заорал пилот.

Мог и поберечь горло, все мирные граждане и без того разлеглись на дорогом ковре.

Ну, что скажешь, Планке? Неторопливо и мило, как договаривались, да?

У турболифта Хэн приотпустил бедолагу-управляющего, готовый отпихнуть старика в сторону и нырнуть в кабину. Что он будет делать потом, кореллианин думать отказывался. Всему свое время твердил он сам себе. Всему свое время...

Бдительность он не терял, а потому заметил отделение штурмовиков раньше, чем солдаты увидели его. Хэн крепче прижал к себе Планке, словно не был намерен расставаться с управляющим лет так пятьдесят по стандартному времяисчислению, а чтобы тот не вздумал его покинуть, опять приставил к голове толстяка бластер.

Не стреляйте! залепетал Планке, как только штурмовики вскинули карабины. Это я вас вызвал! Я управляющий этого банка!

Хэн пятился к турболифту, волоча за собой ополоумевшего толстяка. Быстрый взгляд на табло показал: кабинка уже в пути на этот уровень.

Он уходит! раздался возмущенный крик в стане штурмовиков.

Соло потел и был готов выскочить из собственной кожи. Но он просто стоял и ждал, прячась за управляющим и благодаря всех известных ему богов с нескольких планет за то, что Планке наел себе крутые бока.

За спиной он услышал звук открывающихся дверей.

Не дайте ему уйти! Огонь! заорал командир отделения.

Шипение выстрелов и визг Планке слились в один звук.

Хэн прыгнул назад, по-прежнему волоча за собой управляющего; от запаха горелого мяса кореллианина чуть не стошнило. Но он все-таки успел выстрелить, пока закрывалась дверца кабины, а затем ударил кулаком по самой нижней кнопке на панели управления.

Высокоскоростной турболифт валуном ухнул вниз.

Хватая ртом воздух, Хэн ухитрился с трудом встать на ноги. Одного взгляда хватило, чтобы понять: Планке мертв. Плохо. А ведь он правда отпустил бы пухлого управляющего, если бы солдаты не устроили заварушку...

В ушах больно щекотало. Соло поспешно нашарил в кармане деку-карту и установил свои координаты. Если эта дешевая игрушка не сломалась, лифт унесет его вниз на сто пятьдесят этажей, а там нужно будет пересесть на другой.

Он выскочил из кабинки, как только открылись двери. Тело Планке он заранее уложил в самом темном углу, чтобы не было видно снаружи, а бластер спрятал во внутренний карман кожанки, хотя по- прежнему сжимал рукоять, готовый вынуть оружие в любую секунду.

Его взгляду предстала мирная, почти идеалистическая сцена. По мосткам и переходам между зданиями прогуливались горожане, где-то неподалеку играла музыка.

Шагая прочь, Хэн поглядывал на карту. Здесь направо...

А вот и турболифт. Проходим мимо, слишком уж очевидно. Лучше на горизонтальной кабине уехать в следующий мегаблок. А вот там уже спуститься ниже, на этот раз на две сотни уровней.

Здесь улицы были грязнее. Хэн искал следующий лифт, тщательно следя за тем, чтобы поворачивать самым случайным образом. Опять вниз. Пять сотен этажей. Горы мусора стали выше. Сзади пристроилась компания сопляков, вообразивших себя мужчинами.

Не надо, предупредил их кореллианин.

Не надо? передразнил его рослый темнокожий пацан с гривой сальных черных волос. О-о, папочка испугался? Папочка уделает все подштанники с перепугу, когда мы закончим.

В полумраке закоулка как-то очень уж знакомо блеснули шесть виброклинков. Хэн горько вздохнул и вытащил из-за пазухи бластер. Банда испарилась в таком темпе, будто их расхватали и унесли нетопырки. Соло подождал, не убирая оружия, но никто из детишек не рискнул вернуться. Кое-кто из случайных прохожих украдкой покосился на него и заспешил по своим делам, храня на физиономии выражение: Кто? Я?! Я ничего не видел!

Сунув бластер под куртку, Хэн потрусил по полутемной улочке к очередному турболифту.

Еще сотня этажей. И еще одна. Портативная карта здесь бесполезный хлам. Вот забрался... Хэн зашел в кабину горизонтального путепровода, воняющую телами людей, гуманоидов и прочих.

Восемьсот... восемьсот пятьдесят.

Теперь улицы освещались лишь случайными бликами из воздушных шахт и еще не разбитыми грязными лампами на заплесневелых стена. Под ногами хлюпали лужи, от которых исходил ядовитый тяжелый пар. Подножия зданий густо заросли лишайником и мхом, капал маслянистый дождь.

Горожан видно не было, если не считать за таковых мелькающие тени, слишком неуловимые для опознания. Некоторых Хэн принял за не-людей и не удивился, встретив их на такой глубине. Император то ли не умел, то ли не хотел скрывать нелюбовь и недоверие ко всем, кто не принадлежал к роду человеческому.

Тысяча уровней. Тысяча сто...

Хэн отправился на поиски еще одного и желательно работающего лифта и ничего не нашел. Зато нашел лестницу, уходящую вниз... и вниз...

Теперь он спустился почти на тысячу двести этажей, наверное, километра на четыре ниже уровня, где располагался банк.

Хэн запыхался, хотя и шел вниз. Воздух здесь был тяжелый, спертый и влажный, как в заброшенной шахте.

О погоне не видно, не слышно. Оторвался. Кореллианин бесцельно побрел по улице. Краем глаза он заметил нечто, которое само горбилось, как животное, вынужденное, но не привыкшее ходить на задних лапах. Рваные лохмотья почти не скрывали белесую кожу, испещренную шрамами и гонящимися язвами. Тварь ощерила пасть, среди грязных спутанных волос блеснули пеньки сгнивших зубов.

Хэн так и не сумел решить, человек ли это и было ли оно когда-то таковым.

Существо попятилось, зашипев, точно разозленный врелт, и убежало. Порой оно опускалось на четвереньки.

Кореллианин вытащил бластер и демонстративно заткнул за пояс, чтобы все видели. Руки дрожали, и Хэн обязательно прострелил бы себе что-нибудь, не имейся у бластера предохранитель. Пилот решил положиться на только что родившуюся (пусть явно недоношенную) надежду, что вид оружия отпугнет друзей и родственников только что виденной твари.

Соло встретил их чуть позже, они что-то рвали на части, сидя на корточках в грязном проулке, и отправляли куски в испачканные красным рты. Хэн выстрелил несколько раз поверх их голов. Твари бросились наутек.

Кореллианин не рискнул подойти и взглянуть на их добычу; его и так чуть было не стошнило, когда он увидел человеческие ребра, которые торчали из растерзанной груди трупа, кюбимцы Ксендора, да что же это за место такое?!

Ноги словно налились свинцом. Часов при Хэне не было (собственно, их у него вообще никогда не было), поэтому, останавливаясь под шахтой воздуховода, пилот запрокинул голову и разглядел далеко- далеко квадратик

бледного неба

Сумерки. Когда доберусь до места, совсем стемнеет... Впервые за много часов он вспомнил о Брие и обрадовался, что не потащил ее вместе с собой в банк. Она наверняка волнуется, совсем извелась. Хэн обнаружил лестницу и с тяжелым вздохом начал взбираться по ступенькам.

К тому времени как он очутился на уровне, где обнаружились такие роскошества, как городские парки и, самое главное, парковые скамейки, на которые можно было сесть и отдохнуть, ноги кореллианина сводило судорогой, а сам он дрожал от изнеможения. Хэн рухнул на первую попавшуюся лавку и впервые задал себе вопрос, что же ему теперь делать.

Он так устал и пал духом, что мысли, вместо того чтобы течь своей чередой, крутились словно булдо в канистре, пущенной вниз по склону горы. Думай, приказал себе Хэн. В таком виде к Брии ты не вернешься.