Поднятые и частично сомкнутые щиты легионеров образовали защитную преграду. У людей Балта такой защиты не имелось, хотя им сейчас, собственно, было и не до нее: они посылали стрелы во всех, кто мелькал сейчас на крышах. Внезапно один из лучников вякнул и рухнул наземь возле ног Макрона, сраженный камнем из пращи. Проверять, насколько тяжела рана, при движении колонны было невозможно. Впереди уже различалось место, где улица выходит на рынок. Там сейчас появилась и быстро выстроилась в боевой порядок цепь пальмирских воинов, уставив дерзкие копья на подступающих римлян. Макрон указал на них Балту, и князь выкрикнул приказания. Его люди моментально обернулись в сторону заслона и стали пускать стрелы. Однако эти повстанцы были не из ополчения, а из небольшого, но действенного войска Пальмиры: часть дворцовой стражи, что изменила своему правителю. Подобно римлянам, они дружно подняли щиты, и стрелы беспомощно заклацали по их бронзовой обшивке.

— Копейщики спереди! — окриком предупредил Макрон.

Вражьи копьеносцы плотным строем встали по ширине улицы и мерно тронулись вперед темпом, который задавал их командир. Навстречу им надвигались легионеры — щиты впереди, поднятые мечи чуть сбоку, готовые к удару. Один из солдат начал плашмя отстукивать по кромке щита ритм своих шагов, и вот уже вся передовая центурия ритмично лязгала клинками так, что эхом звенели стены по обе стороны улицы. Макрон по мере продвижения колонны чутко оглядывал каждый боковой проулок, где вспугнутыми тенями мелькали какие-то смутные фигуры. То и дело оттуда вылетали то стрела, то шальной камень, но и те и другие без урона отскакивали от щитов или от панцирей солдат — озорство, а не опасность. Единственную угрозу составляла горстка людей, что орудовала на крышах примыкающих к улице домов, откуда на колонну то и дело слетало что-нибудь тяжелое.

По мере того как расстояние между двумя воинствами сокращалось, Макрон через ряды пролез ближе к голове центурии, где вынул меч, приподнял до линии бедра и пошел в такт солдатам, которые продолжали ритмично выстукивать клинками по кромкам щитов. Небольшой отряд врага впереди, поблескивая доспехами в свете факелов (огонь несли и пальмирцы, и римляне), внезапно замер, вскинул по команде копья и изготовился жалить остриями. Легионеры Макрона на это приподняли щиты чуть выше и на ходу смотрели поверх них. Вот они сблизились на боевую дистанцию, и тогда повстанцы с воинственными криками бросились колоть наступающих. Римляне заученно пригнулись, так что теперь из-за покатых дверообразных щитов врагу виднелись лишь гребни шлемов. Ужасающе острые наконечники копий втыкались в щиты или безопасно отскакивали от шлемов, в то время как римляне продолжали смыкаться на расстояние удара мечом. Еще секунда, и передовая центурия с оглушительным ревом бросилась атаковать повстанцев — щит о щит, мечом по древку, а там и по его владельцу — все это с жестоким, безудержным упоением боя.

— Молоти, коли их, ребята! — подбадривал выкриками Макрон. — Жестко, быстро!

С другим врагом тренированные копьеносцы, возможно, и совладали бы, но легионеры умело отбивали их удары, одновременно при этом смыкаясь, так что длинные копья теперь были повстанцам не столько помощью, сколько обузой. Некоторые из воинов предусмотрительно их бросали или же метали в сторону римлян, вслед за чем выхватывали свои мечи. Оказывается, вооружены они были фалькатами — короткими, вогнутыми в нижней части клинками с тяжелым заточенным лезвием. Вокруг уже завязался ожесточенный ближний бой, с ударами щита о щит и кровавой возней рубящих и колющих ударов везде, где только между щитами открывалась роковая для одного из дерущихся щель.

Протискиваясь между своими в передний ряд, Макрон обратил внимание на неожиданное преимущество фалькаты в ближней схватке. Выпуклость вперед к острию позволяла наносить ею удар с импульсом топора, при этом она сохраняла режущий клинок меча — и то и другое смертельно для того, кто лишь высунется из-за щита. Вот прямо перед Макроном под хрустким ударом фалькаты оказались расколоты и шлем и череп одного из легионеров — он рухнул мешком, выронив меч и почив под своим щитом. Префект, рванувшись через труп, заполнил брешь в строю и вытянул руку уколоть того, кто сейчас убил легионера. Повстанец, заметив краем глаза отблеск клинка, вскинул щит как раз вовремя и отразил удар, но тут на него опустился тяжелый легионерский щит Макрона, от чего повстанец покачнулся. В драку с обеих сторон рвались задние ряды, сдавливая меж собой тех, кто сейчас обменивался ударами. Сражаться в такой сутолоке было почти невозможно, и Макрон лишь наддавал щитом, рыча от усердия и упираясь перед толчком калигами. Вокруг в тщетной попытке оттолкнуть друг друга натужно пыхтели римляне и пальмирцы. У себя за щитом Макрон слышал натруженное дыхание того, с кем сейчас бился. Наносить в таком положении удары было крайне затруднительно, и схватка сейчас представляла собой просто испытание на число и выносливость.

— Лупите жестче, волчье семя! — надрывно крикнул своим префект. — Наддавайте!

Какое-то время перевеса не было ни на чьей стороне, но затем — поначалу медленно — начали сказываться кованые калиги и совокупный вес римлян, так что Макрон, наддавая, сумел сделать шаг вперед; сначала один, затем второй, затем еще и еще, и вот уже римляне упорно теснили врага вверх по улице, в сторону рынка. Все это происходило под нескончаемым градом всякой всячины с крыш и из смежных проулков, в то время как князь и его лучники делали все от них зависящее для того, чтобы пригвоздить врага к земле.

— Ломим, ломим!

Быстрый взгляд поверх щита дал понять, что неприятель оттеснен уже к рынку. Макрон снова нырнул за щит и приналег. Сопротивление римской колонне шло на спад, а повстанцы из задних рядов начинали постепенно отпадать и рассеиваться по пустым торговым рядам. Беглецам что-то сердито вопил их командир, но вот его голос осекся: в горло крикуну попала стрела. Выронив меч, он пошатнулся, судорожно хватаясь за зубчатое древко, но оно переломилось, и тогда наружу фонтаном хлынула кровь, а командир упал бездыханный. Люди его разбежались по всему рынку, подальше от римлян. Лучники Балта пустили им вслед несколько стрел, после чего снова переключились на тех, кто орудовал на крышах. За беглецами припустил кое-кто из впередиидущих легионеров.

— А ну, назад! — орал им Макрон. — Назад, я сказал! Не то жилы ваши на шнурки пущу!

Довольно скоро солдаты прекратили погоню и с пристыженными улыбками возвратились в свои ряды, где их ехидным улюлюканьем встречали товарищи.

— Ну, хватит, — одернул весельчаков Макрон. — Теперь сомкнуться и налево. Вон туда.

Макрон поднял меч и указал в сторону стрельчатой арки входа на базарную площадь. Колонна быстро выровняла ряды и двинулась проходом меж торговыми рядами — широким, видимо для повозок. Некоторое время Макрон, тяжело переводя дух, стоял сбоку, оглядывая проходящих. Полосу проезда освещали уже тускнеющие звезды и ущербный полумесяц — свет достаточный, чтобы люди различали близлежащие улицы, а также поле ближнего боя. В отдалении за аркой, по направлению к цитадели, край темного неба румянился невидимым отсюда пожаром. У Макрона напрягся живот. В предутренней полутьме издали плыли звуки боя.

— Видимо, отвлекающая вылазка, — послышалось над ухом.

Макрон, вздрогнув, обернулся и увидел у себя за плечом Балта.

— Как ты неслышно, пес тебя возьми, — выдохнул облегченно Макрон. — Хорошо, что ты на нашей стороне.

— Это пока, — поглядел зеркально-черными глазами Балт. — Во всяком случае, пока не усмирим Артакса, а парфяне не оставят мой народ в покое.

— А потом?

— Потом? — Балт тонко улыбнулся. — Потом посмотрим.

— Ну и ладно, — кивнул Макрон. — Пока все как есть. Кстати, насчет…

Его внимание отвлекли внезапные крики где-то впереди; повернувшись, на той стороне площади он разглядел черные тени, как из-под земли выросшие поперек улицы, что вела к цитадели.

— Колонна, стоять! — вскинув к губам руки, прокричал Макрон. — Поднять щиты! К бою! Князь, где твои лучники? Стрели!

Покои, отведенные для гостей правителя, были наспех превращены в лазарет для раненых гарнизона.