стену туда, где над городом растянулась цитадель. Выше поблескивающих у бойниц факелов разгоралось пламя куда крупней и ярче — такое, что не спутаешь.

— Ты уверен, что это он? — переспросил Макрон на всякий случай.

— Ну а как же!

— Тогда давай действовать.

Макрон обернулся к офицерам, которые сидели на некотором расстоянии, а теперь подтянулись на взволнованный возглас Балта. Макрон выпрямился в полный рост, потирая свои занемевшие от долгого сидения ягодицы.

— Соратники, схватка будет быстрой и кровавой. Указания вы уже имеете; прошу лишь в точности им следовать. Никакой путаницы или растерянности, когда начнется атака. Поднимайте солдат, и за дело.

Обменявшись салютом с офицерами, он возвратился к князю Балту.

— Мы двинемся за твоими людьми сразу, как только ты завяжешь бой. Удачи тебе… господин.

Балт, скалясь улыбкой, хлопнул Макрона по плечу:

— В удаче, римлянин, недостатка у меня никогда не было. Так что нынче жертвую тебе свою долю.

Шелестя одеждами, Балт бегом поспешил к своему скакуну, выхватил поводья из рук держащего их наготове воина и запрыгнул в седло. Сзади в темноте повскакал на коней весь его отряд, и князь, убедившись в общей готовности, вынул кривой клинок и поднял над головой, взывая к вниманию. Картинно помедлив, он указал клинком в сторону городских ворот и с гортанным криком пришпорил скакуна. То же самое проделали все его конники, темной лавиной устремляясь за князем по ночной пустыне на восточные ворота Пальмиры.

Вслед за этим броском Макрон во все горло рявкнул обеим своим когортам приказ наступать. Грузноватой трусцой римляне припустили за конницей. Макрон на бегу разглядел, как с дальних укреплений цитадели росчерками огнистых дуг брызжут стрелы, а значит, отвлекающая вылазка идет должным образом. Сердце наполнило радостное воодушевление от осознания, что у Катона все получилось. Люди Макрона скрывались не более чем в четверти мили от восточных ворот, чтобы достичь их прежде, чем враг спохватится — замысел, способный, впрочем, сработать лишь в случае быстродействия людей Балта.

Впереди, в свете горящих над воротами факелов, под стрелами конных лучников уже падали первые повстанцы. Кое-кто из охраняющих ворота стражников вскидывал щиты и копья, готовясь защищаться. Были и такие, кто бежал под прикрытие городских стен, в то время как по стене рассыпалась цепочка воинов, всполошенная грозным гулом мчащейся к воротам конницы. Самые отважные из оставшихся подняли щиты для защиты от стрел, сыплющихся со стороны конников. Один офицер-повстанец с достойным похвалы присутствием разума и духа призвал защитников сомкнуть ряды, и к тому моменту как лавина всадников подкатилась к воротам, их там уже встречала стенка из щитов с торчащим из нее наискось частоколом копий, перед которым всадники вынужденно бросали своих коней в стороны.

— Вперед! — вынув меч, крикнул через плечо Макрон.

Те, кто сзади, ринулись за ним бегом; тяжелое дыхание сливалось с позвякиванием доспехов и стуком калиг по жесткой земле. Пока люди Балта обступали тех, кто защищает ворота, немилосердно рубя их щиты и древки копий, ворота начали медленно смыкаться: те, кто в городе, налегали на тяжелые, окованные железом деревянные плиты изнутри. Макрон на бегу в отчаянии за этим наблюдал, хотя уже успел поравняться с самыми задними конниками князя, которые сейчас, придерживая лошадей, поднимали луки и обменивались выстрелами с лучниками на стене поверх ворот. Макрон обогнул вставшую на дыбы лошадь, всадник на которой хватался за древко стрелы, приткнувшей ему ногу к седлу. Лавируя среди конницы, Макрон с передовой центурией легионеров мчался к воротам. Впереди открылась прогалина, в которой стали видны последние из защитников, уходящие в сужающийся зазор, который еще оставался у них за спинами.

Макрон, стиснув зубы, рванулся под бешеный стук сердца, продираясь сквозь кучу-малу из всадников и через полоску открытой земли, отделяющую их от повстанцев. Он с ревом ринулся на троих стражников, что все еще находились снаружи ворот. От громового боевого клича те вздрогнули, но не отошли, а накренили готовые к удару копья. Макрон, прикрываясь, резко повернул щит по горизонтали и ощутил, как по нему вскользь пришелся удар копья; одновременно с этим он ударом меча отбил соседнее древко, от чего то уткнулось вниз и уже не угрожало. Третий копейщик попытался ткнуть Макрона копьем в лицо и сделал бы это, если б тот не дернул головой вниз, от чего копье зловеще скрежетнуло по шлему чуть выше наушника (ощущение не из приятных). Тогда Макрон, как ядро из катапульты, шарахнул ближнего из троих копейщиков: сшибся с ним щит к щиту, от чего тот отлетел и грянулся о внешнюю обшивку одной из воротных створок. От отдачи Макрона самого пронесло мимо второго воина, и, выставив на лету руку вправо, он завел ее назад и хватнул повстанца мечом по прилегающему к лопаткам чешуйчатому панцирю. Удар плашмя против брони оказался бессилен, но сама сила удара вышибла из стражника воздух и оглушила, от чего одному из идущих следом легионеров оказалось вполне по силам сбить его ударом по шлему на колени и прикончить уколом в шею.

Последний из защитников в отчаянии бросил свое копье, чтобы проскользнуть в оставшийся зазор. Макрон подхватил оружие и всадил его в зазор. Створки с упругой дрожью ударили по древку так, что казалось, оно сейчас лопнет, как прутик. Попутно Макрон всадил меч в бок стражнику, который все еще не мог втиснуться в ворота, а когда тот упал, наконец всем весом обрушился на одну из створок.

— Ко мне! — проорал он через плечо. — Держать ворота!

Сзади уже проталкивались легионеры и кидались на тяжелое кованое дерево, а им в спины наддавливали другие, скребя для опоры калигами землю. Слева и справа от ворот осадные группы оперли о стены штурмовые лестницы, чтобы по ним карабкаться на укрепления. С той стороны стены слышались крики: командиры мятежников подгоняли людей, отчаянно пытаясь закрыть ворота и пресечь врагу доступ в город.

— Ну! — ревел Макрон. — Давите, жмите, ублюдки! Спиной, передом, всем, чем можно!

Вокруг ревели от натуги сбившиеся в кучу легионеры, изо всех сил налегая на ворота. Первую минуту створки немного, но заметно потеснили их до опасной отметки, когда в зазор уже не мог бы протиснуться человек. Затем, когда легионеров прибыло, а один из оптионов взялся отсчитывать ритм, римляне свели усилия защитников к нулю. Массивные створки замерли, стиснутые с обеих сторон свирепым нажимом защитников и нападающих. Было видно, как по обеим штурмовым лестницам взбираются первые легионеры. Вот передний попал в тускло-рыжие блики стенных факелов и оказался тут же снят выстрелами лучников над воротами, слетев вниз в темном оперении стрел. Но за ним уже карабкался следующий, прикрываясь на ходу щитом.

Макрон ощутил, что створка под натиском вроде как слегка поддается, а глянув в зазор, убедился, что створки и в самом деле разомкнулись пошире, а затем еще и еще. Сердце зажглось победной радостью, и он стал криками подбадривать людей, пыхтящих в усилии открыть ворота.

— Дело сдвинулось! Ну-ка, ребята, поднатужились! Давай еще!

Ноги Макрона изо всех сил скребли по истертым плитам мощеного прохода. Медленно, но верно римляне брали верх: тяжелые железные петли стонали под стойким неистовым натиском. Зазор, поначалу узкий, продолжал шириться; теперь с той стороны различались плотные ряды повстанцев. Вот ближний из них, заметив алый плюмаж центуриона, бросился в попытке поразить Макрона своим острым клинком. Тот вовремя откинул голову, и клинок, мелькнув возле нащечника шлема, втянулся обратно.

— Ого, — процедил Макрон, — так и убить можно.

Он предусмотрительно отстранился от пространства зазора и снова налег плечом на створку.

— Жмем, ребята! Осталось всего ничего!

Натиск был неотступен, и римляне все уверенней отыгрывали вершок за вершком. Как только в зазор мог уже пройти один человек, Макрон приказал тем, кто вблизи, охранять брешь от посягательств, но не спешить внутрь. Мятежников надо крушить сплошной волной, с полновесностью идущих сзади рядов, а не тщедушной цепочкой, которую, безусловно, рассекут и искромсают в первую же минуту после вступления в Пальмиру.

Кто-то из легионеров кинул в ширящийся проход дротик, и вот уже воздух наполнился всевозможными метательными снарядами: теми же дротиками, стрелами, камнями из пращей и из мостовой. Теперь брешь была уже достаточно широка для троих, и передние легионеры сомкнули щиты, прикрывая тех, кто по-