отвлечь от ворот внимание мятежников. Тогда можно будет подавать сигнал.

Дворцовый распорядитель пристально вгляделся.

— Тебе лучше пройти со мной. Этот верный пес Балта пускай остается здесь.

— Слушаю, хозяин, — Карпекс склонился еще ниже.

— А как быть мне, господин? — спросил Архелай.

— Ты, тетрарх, можешь возвращаться в казармы, — непринужденно махнул вельможа. — Римлянин, следуй за мной.

Через бронзовые двери он провел Катона в короткий коридор. Пол здесь был из нешлифованного, в красных прожилках мрамора; стены украшали изображения порывистых, вроде как на скачках, многоногих коней. Коридор через арку выходил в обширное, выложенное плитняком помещение. С одной стороны оно переходило в двухъярусную галерею, где по стенам на равных промежутках помаргивали в скобах факелы. Сбоку располагалось несколько удобных трапезных лож вдоль большого стола со следами угощения. Несколько рабов все еще убирали блюда и кубки, в то время как еще несколько дожидались, когда закончит возлияние горстка подзадержавшихся гостей. Здесь все еще слышались разговоры и приглушенный смех.

Распорядитель провел Катона к ступеням, восходящим в подобие большой приемной залы.

— Сядь здесь, — указал он на опоясывающую помещение каменную скамью.

Катон послушно сел, а распорядитель прошел через приемную и бесшумно скрылся за дверью. Снова наступила тишина, несносная от мысли, что где-то там, у городских стен, сейчас нетерпеливо дожидаются сигнала когорты Макрона и конники того князя. Наконец из-за двери невнятно послышались голоса. Дверь отворилась, и распорядитель поманил его рукой:

— Поди сюда.

Катон, сдерживая раздражение от такой бесцеремонности, зашагал через залу. В сущности, это большое квадратное помещение трудно было назвать залой, а уж тем более тронным залом богатого и могущественного правителя — впрочем, это был не дворец Вабата, а всего лишь убежище: высокие стены без орнамента, скромный плиточный, как и в том коридоре, пол. В дальнем конце полукругом располагались жесткие кресла, два из которых были уже заняты. Распорядитель подвел Катона к открытому пространству перед сидящими, а сам сел в сторонке. На кресле что повыше восседал дородный тучноватый мужчина лет шестьдесяти — седовласый, с сонно-усталым лицом. На нем, помимо алой накидки на плечах, была простая белая туника и сандалии. Второй был моложе — не старше сорока, — в тоге с широкой пурпурной полосой посередине. Был он сух и жилист, а держался с роскошной томностью римского аристократа. Ясно было, что это посланник Луций Семпроний.

Катон встал перед ним навытяжку, а тот, прокашлявшись, чопорно произнес:

— У тебя к нам послание?

— Да, к правителю.

— А, ну да, к правителю, — тонко усмехнулся Семпроний. — Дай-ка его сюда.

Катон замешкался, глядя на Вабата в ожидании одобрения, но тот лишь флегматично поглядывал, и Катон, вынув из укрытого под одеждой подсумка вощеную дощечку, протянул ее римскому посланнику.

— От князя Балта и моего командира центуриона Макрона, Десятый легион.

— А сам ты?

— Квинт Лициний Катон, господин посланник. Действующий префект Второй Иллирийской когорты.

Семпроний оглядел его с вежливым скепсисом.

— Действующий префект, говоришь? Что-то ты молод для такой должности, скажу я тебе, — произнес он с ноткой подозрения.

— Проконсул был вынужден послать два наиболее готовых подразделения, — пояснил Катон со всем терпением, которое у него оставалось. — В Десятый легион центурион Макрон был назначен из Второй Иллирийской, на срок текущей необходимости. Я же был там его адъютантом и заместителем.

— Ах вон оно что. Значит, по необходимости. — Семпроний пожевал губами. — Получается, мое сообщение до Лонгина все-таки дошло. И теперь, я полагаю, у него от усердия горит под пятками земля. Настолько близко его армия поспешает за вашими двумя когортами?

— Не имею понятия, господин посланник. Он сказал, что выйдет сразу же, как только появится возможность. Между тем моя когорта и когорта центуриона Макрона были посланы, чтобы поддержать здешний гарнизон. По дороге мы сплотили силы с князем Балтом и его людьми. Непосредственно сейчас, пока я с вами разговариваю, они приближаются к восточным воротам и…

— Балт? — встрепенулся правитель. — Что толку в этом недотепе? Мне нет дела до гуляки, который только и знает, что тешится вином, охотой и блудницами. Не желаю иметь с ним ничего общего. Услать его прочь. — Поглядев не на, а как бы сквозь Катона, он печально изрек: — Ну почему из всех моих сыновей изменником оказался не Балт? Почему, о боги? По этому моту и бездельнику я бы не пролил слез…

Вабат сокрушенно потупился. Катон исподтишка взглянул на посланника в ожидании намека, как на это реагировать, но тот лишь качнул головой. Возникла неловкая пауза, которую Семпроний прервал покашливанием:

— Прошу, — обратился он к Катону, — продолжай.

Видя неприятие со стороны правителя, тот решил больше не упоминать о его сыне.

— Мои начальники велели мне просить гарнизон цитадели устроить отвлекающую вылазку, чтобы отвлечь силы мятежников от восточных ворот. Это нужно сделать как можно скорее, пока есть возможность для прорыва римлян сюда, к вам. Сейчас когорты ждут моего сигнала: огня на самой высокой башне цитадели…

Катон перешел на латынь и тихой скороговоркой сказал:

— Господин посланник, заклинаю. Используйте все влияние, какое только у вас здесь есть, чтобы вылазка началась немедленно. Если центурион Макрон не прорвется через город, вся колонна под стенами Пальмиры окажется изрублена на куски.

Семпроний со спокойным кивком произнес:

— Сделаю все от меня зависящее, префект Катон. Мое тебе слово.

Затем он как ни в чем не бывало обернулся к сидящему в выжидательном молчании распорядителю и на греческом сказал:

— Термон, друг мой, ты все слышал. Нужно вызвать начальника гарнизона. Срочно. Вылазка должна состояться как можно скорее. По приказу правителя, ты меня понимаешь?

Распорядитель, кивнув, вопросительно повернулся к Вабату:

— Мой повелитель?

— А? — Вабат устало поднял глаза и, видя, что от него чего-то ждут, вяло махнул рукой — дескать, делайте что хотите.

Распорядитель, проворно пятясь, с поклоном вышел.

— Префект, — подался в кресле Семпроний. — Как я понял, с тобой находится один из рабов князя?

— Точно так, господин посланник.

— Пусть отведет тебя в воротную башню. Там есть площадка для сигнального огня. Его ты сможешь зажечь сразу, как только гарнизон начнет атаку. И кстати, — он кивнул на поврежденную решеткой руку Катона, — тебе не мешало бы позаботиться и об этом.

— Знак! Вон он, знак! — Балт возбужденно вскочил и не сводил сейчас глаз с башни.

— М-м? — промямлил Макрон, шевелясь в местечке, которое уже успел обжить. Он сейчас чуть не совершил то, чему нет прощения: задремал в карауле. Да что же это такое нашло? Может, причина в недосыпе те последние дни перехода из Антиохии? А ведь бывали походы и схватки потруднее — и ничего, держался. Возраст, видимо. С этим печальным выводом Макрон подобрался к князю. Балт указывал через