— Центурионы Макрон и Катон? — Преторианец наморщил лоб, всматриваясь в лежащую перед ним на столе таблицу. — Вас нет в списке.

Макрон широко улыбнулся.

— Посмотри еще раз, а? Как следует посмотри, если ты меня понимаешь.

Караульный пожал плечами, устало вздохнул, всем своим видом показывая, как ему надоели подобные, бесконечно повторяющиеся сцены, откинулся назад за столом и покачал головой.

— Прошу прощения, центурион. Я выполняю приказ. Никто не может быть допущен во дворец, если его нет в списке.

— Но мы должны быть в списке, — возразил Катон. — Нам было назначено на сегодня. У нас встреча в военном ведомстве, с прокуратором, который занимается служебными назначениями. Сейчас как раз подошло время, так что прошу нас пропустить.

Караульный поднял бровь.

— Ты знаешь, сколько народу пыталось проскочить мимо меня таким манером?

— Но я говорю правду!

— Правда может быть одна: если вам назначено, вы должны числиться в списке. Раз вас там нет, значит, вам не назначено.

— Да погоди же! — принялся пылко доказывать свою правоту Катон. — Если нас и нет в списке, то просто по ошибке, мы должны там быть. Нам назначено на сегодня: я лично договаривался об этом с писцом прокуратора не далее как вчера. Его зовут Деметрий. Пошли за ним, сообщи, что мы здесь. Он подтвердит мою правоту.

Дежурный помешкал, потом обернулся к кучке мальчишек-рабов, толпившихся в нише по одну сторону обрамленного колоннадой входа во дворец.

— Эй вы! Пусть кто-нибудь сгоняет в военную канцелярию, найдет Деметрия. Тут пришли два командира и говорят, что у них назначена встреча с прокуратором.

— Спасибо, — пробормотал Катон и, отведя Макрона в сторонку от стола дежурного, направил его к скамьям, стоявшим вдоль стен по обе стороны. Когда они сели, Макрон заворчал:

— Хренова канцелярская крыса. О боги, вот бы мне вывести этого хлыща на плац да помуштровать пару часов! Сразу бы видно стало, каков он есть. Ох уж эти преторианцы — воображают, будто мир обязан им своим существованием. А дворцовая стража, те вообще наихудшие ублюдки из всех!

Он умолк, и они принялись ждать возвращения посланца. Катон поднял глаза на колоссальный, в несколько ярусов, дворцовый комплекс, возведенный на склоне холма и возвышавшийся над Форумом.

Он вырос в этих стенах. Когда-то они представляли для него чуть ли не весь мир — пока, уже больше двух лет назад, не умер его отец и Катон не поступил на службу в легионы. А сейчас эти, некогда такие знакомые, стены и колонны ощущались чужими и казались почему-то меньше, чем раньше.

Впрочем, Катон резонно рассудил, что покинуть дворец ему довелось почти мальчишкой. С тех пор он побывал в разных частях Империи, в том числе и за морем, повидал ужасы сражений: естественно, что это изменило его и заставило видеть мир иначе. Только вот оттого, что эти колоссальные стены и колонны, с которыми было связано столько воспоминаний, вдруг показались ему совсем чужими, у Катона потяжелело на сердце. Неожиданно он ощутил себя гораздо старше, чем был на самом деле, поежился и поплотнее закутался в военный плащ.

Вернувшийся мальчишка подбежал к преторианцу, что-то сказал ему, и дежурный, повернувшись, подозвал к себе центурионов.

— Ты был прав, — промолвил он, кивая Катону. — Деметрий вас примет, прямо сейчас.

— Надо же, неужели? — Макрон фыркнул. — Как это великодушно с его стороны.

Преторианец отреагировал кривой улыбкой.

— Ты и вообразить не можешь, насколько великодушно. Ну да ладно: следуйте за этим пареньком.

Они прошли по входному портику, пересекли маленький двор и вошли в главный корпус дворца. Топот их подбитых гвоздями тяжелых кожаных сапог эхом отдавался от высоких, обрамлявших коридор стен. Путь их пролегал мимо широких дверей, за которыми были видны корпевшие за письменными столами чиновники и писцы, чья непрестанная работа обеспечивала бесперебойное вращение колес управления Империей. Вдоль стен рабочих помещений высились стеллажи, сплошь уставленные свитками и табличками, причем каждая ячейка была аккуратно помечена и пронумерована. Свет попадал в помещения через высокие, зарешеченные окна, и Макрон невольно задумался о том, каково это: проводить год за годом, работая в тесном, замкнутом пространстве, отгороженном от внешнего мира?

Коридор вывел их к узкой лестнице, поднявшись по которой на четыре пролета они попали в другой коридор. Примыкавшие к нему комнаты были просторными и светлыми, в большинстве из них имелись широкие окна, откуда открывался вид на город. Наконец мальчик-раб остановился у широких дверей и постучал по деревянной раме.

— Войдите, — прозвучал изнутри высокий, визгливый голос.

Прежде чем ступить внутрь, Катон повернулся к своему другу и торопливо шепнул:

— Давай говорить буду я. Мне приходилось иметь дело с дворцовыми служителями.

Мальчик-раб провел центурионов за дверь, и те оказались в передней с двумя стоявшими у стен скамьями и тремя окнами, впускавшими достаточно света и воздуха.

«Более чем достаточно», — подумалось Катону, ощутившему холод. Напротив, в другом конце приемной, находилась закрытая дверь, а рядом с ней — большой, сработанный из какого-то темного дерева письменный стол. За ним сидел тот самый писец, с которым у Катона накануне состоялась краткая встреча. Деметрий был худощавым мужчиной в простой, но чистой, аккуратной тунике, с классическим греческим профилем и редеющими, но тщательно напомаженными и завитыми темными волосами. Весь его облик говорил о высоком самомнении и убежденности в важности своего положения. Рядом с ним стояла жаровня, от которой исходило тепло.

На скамье, поближе к жаровне, сидело еще трое военных командиров. Деметрий оторвал взгляд от лежавшего перед ним свитка и кивнул вошедшим:

— Центурионы Макрон и Катон? Вы опаздываете.

Макрон от возмущения аж щеки надул, но Катон заговорил прежде, чем тот успел выразить негодование.

— Нас задержали при входе. Дежурный не обнаружил наших имен в списке тех, кому назначен прием. — Он изобразил улыбку. — Вечно у них, дежурных, путаница. Но мы ведь пришли не слишком поздно, чтобы встретиться с прокуратором.

— Вы пропустили встречу.

— Пропустили?

Макрон уставил в писца палец.

— Послушай меня, приятель…

— Приходите завтра.

— Не дождешься!

Писец пожал плечами.

— Вам же хуже. — Он перевел взгляд на мальчишку-посыльного и добавил: — Покажи центурионам, где выход из дворца.

— Мы останемся здесь! — взревел Макрон. — И увидимся с прокуратором. Лучше тебе с этим смириться.

— Прокуратор — занятой человек. Вам следовало явиться сюда в назначенное время.

Макрон склонился над столом, вперив в писца пылающий взгляд.

— А тебе следовало внести наши имена в список.

— Это не моя проблема.

— Ничего, сейчас будет твоя!

Макрон потянулся к мечу. Деметрий вздрогнул, увидев появившуюся из ножен полоску стали, вздрогнул и поднял глаза на исполненное холодной решимости лицо Макрона.