футболист бегает. С секундомером в руках бы посмотрел.

– Я бы тоже от такого эксперимента не отказался, – улыбнулся Султанов. – Но где собаку найти? Мы не местные... К тому же собакой управлять следует, а то она выберет вместо инвалида генерала, потом оправдываться замучаешься. Кстати, о собаке...

– А почему вы так активно Сулейменовым занялись? – перебил полковник Согрин.

– Вы же им интересовались, – улыбнулся майор. – И... Кстати, о собаке... Именно собака натолкнула меня на мысль... Там, как обычно, на место происшествия кинолога с собакой вызвали. Боевики часто рядом второй фугас ставят... На следственную бригаду... Так вот, собака эта Александэра Сулейменова облаяла. Настойчиво очень...

– Может, палка ее смутила? Он же с палкой ходит, – подыскал естественное оправдание Кордебалет.

– Так все и подумали, и сам Сулейменов так же сказал. Но я тоже палку из газона поднял. На меня не среагировала.

– Вы в форме. Служебные овчарки форму хорошо знают.

– Там была не овчарка. Маленький спаниель, приученный искать запах взрывчатки.

– Надо было сразу хромого обыскать, – сказал Сохно. – Если фугас радиоуправляемый, значит, в кармане дистанционное пусковое устройство.

– Как, скажите мне, обыскивать на глазах генерала, сына и двух депутатов, которые в своей машине его возят, и в гости к нему собирались, – возразил Султанов.

– Молча, – ответил Сохно. – Взять, поставить харей к забору, и делать свое дело. Генерал вякнет, и его поставить. Я бы не постеснялся даже в присутствии министра обороны это сделать. Что проще – установил ночью фугас, смотришь за дорогой и взрываешь впереди идущую машину. И автоматически становишься жертвой террористов. Что ему и нужно было, чтобы его самого в террористы не записали.

– Вопрос в другом, – сказал задумавшийся Согрин. – Зачем Александэру Сулейменову это надо? В террористы его и без того, кроме нас, никто не записывал...

– Ну, с этим-то все как раз проще, – рассудил майор Султанов. – Нагнетание общей обстановки. Это очень действует. Опасность, дескать, угрожает сдавшимся, если они останутся здесь надолго. Ведь целая серия неприятностей началась как раз после сдачи. До этого Гудермес был чуть ли не самым спокойным городом в Чечне.

– Это, конечно, резонно. – Сохно вдруг переменил мнение. – Но я не против того, чтобы обстановка нагнеталась и задержанных отправили в Москву как можно быстрее.

– Не понял вас, товарищ подполковник, – развел руками Султанов.

– А что тут не понимать... Там они у нас на виду будут, а здесь мы за ними из темного угла подсматриваем. Пусть бы ехали.

– Согласно документам, чем Александэр Сулейменов занимался в отряде Джабраила Алхазурова? – спросил Кордебалет.

– Согласно документам, как и все сдавшиеся, ничем. Кашу варил и на постах стоял. Больше ничего за собой не знает. В боевых действиях активного участия не принимал.

– Значит, так... – подвел итог дискуссии полковник Согрин. – Майор, попробуйте найти мне кого-то из банды Джабраила Алхазурова. Такого, кто сейчас точно с ними не сотрудничает.

– Я попробую, – заявил Сохно. – Найду. Я знаю такого человека. Из моих осведомителей. Только вчера утром встречался. Правда, о хромом речь не заходила. Как стемнеет, я его навещу.

– А вы, майор, если можно, отсканируйте медицинскую книжку и перешлите по тому же адресу, что и фотографии. Или можете даже факсом отправить. Шурик, напиши номер Басаргина. Трубку там возьмет Доктор Смерть. Он факс примет.

– Сделаю, – кивнул Султанов.

Погода на улице стояла хмурая, низкие тучи чуть ли не на крыши домов легли, и в комнате тоже потемнело. Пришлось даже свет включить, хотя время стояло только послеобеденное, и до вечера, до естественного наступления сумерек было еще далеко.

– А люди-то, не сказать, чтобы молодые, – рассматривая полученные фотографии, вслух размышлял Басаргин. – Прошу обратить внимание на выражение лиц. Хоть боевики, хоть преступники, пока их к стенке не приперли, перед фотокамерой стараются выглядеть агнцами... Того и гляди, виновато улыбнутся. А этим-то, нашим, вообще пора внуков воспитывать и сказки им рассказывать о своей былой боевой и героической деятельности...

Тобако заглянул Александру Игоревичу через плечо.

– Здесь ты, командир, не прав. Они в расцвете сил, и оттого, что старше выглядят, старше не становятся. Готов поспорить, что они все моложе меня и Доктора, моложе Ангела с Пулатом и Дым Дымыча. Разве что, старше тебя. Черноволосые всегда раньше седеют, отсюда и внешний вид. Плюс отсутствие обыкновенной опрятности, всем этим людям свойственное. Вот тебе и картина. От них всегда можно ожидать неприятностей, и добрыми дядечками я бы их назвать не решился.

– Ладно, гоните, посмотрите на них вблизи.

Дым Дымыч уже одевался в коридоре, и Тобако, взяв с собой фотографии, пошел за ним.

План действий был разработан заранее. И потому, в соответствии с этим планом, дабы соблюсти маскировку, сначала поехали в федеральную миграционную службу, чтобы взять с собой сотрудника оттуда. Относительно этого сотрудника договаривался генерал Астахов, поэтому интерполовцы даже не знали, с кем им предстоит иметь дело. Оказалось, около бюро пропусков их поджидает молодая женщина, достаточно приятной наружности, приветливая и доброжелательная, с капитанскими погонами. Ее показал охранник.

– Евгения, – представилась женщина. – Подарена вам в помощь...

Сохатый лет тридцать уже как отучился представляться своим именем и потому пробормотал свое обычное, хотя и не такое холодное, как всегда:

– Дым Дымыч...

Тобако оказался более сообразительным, напрочь забыл про свое отчество стал просто Андреем, хотя был на три года старше Сохатого.

Из миграционной службы поехали в отделение милиции, где уже предупрежденный капитаном Евгенией дожидался их местный участковый старший лейтенант Галимов. И только после этого отправились по адресу. Причем Тобако вдруг захотелось отчего-то показать свое умение ездить в напряженной дорожной обстановке. Но именно благодаря этому доехали быстро.

– Да, это не пешком, – одобрил способ передвижения старший лейтенант.

Двенадцатиэтажный дом поприветствовал всю компанию неработающим лифтом, благо подниматься следовало всего-то на шестой этаж. Поднялись, не задохнувшись, и позвонили в дверь. Дверь открыли почти сразу, даже не спросив, кто в гости пожаловал, и в дверной глазок не заглянув. Дым Дымыч из этого сделал вывод, что здесь кого-то ждали. Но, взяв инициативу на себя, спросил противоположное:

– Гостей не ждали?

– Чего надо? – спросил парень возрастом явно не старше тридцати лет и никак не походивший на людей с фотографий, присланных из Гудермеса. Спросил и с непонимающим беспокойством посмотрел на форму Евгении и Галимова. Если с Галимовым все было ясно, ментовская форма везде одна, то форма миграционной службы парню была явно не знакома и вызывала естественное беспокойство.

– Вы здесь живете? – спросил Дым Дымыч.

– Мы...

Сохатый кивнул старшему лейтенанту.

– А я, стало быть, ваш участковый. Со мной представители федеральной миграционной службы. Документики проверить надо. Может, пропустите нас все же в квартиру?

И, не дожидаясь согласия, Галимов шагнул вперед. За ним последовали и остальные. Парень вынужденно посторонился, но дверь на замок закрывать не стал, так и оставив ее приоткрытой.

– А что может интересовать миграционную службу? – спросил второй жилец, появившийся из-за угла. Он возрастом был лет на десять постарше и, кажется, имел больше навыков для поддержания разговора, чем первый. Старший слышал весь разговор и вступил в него сразу. – Здравствуйте. Проходите... Участковый с вопросом – это понятно... Могу сразу сказать, что приехали мы сегодня, а уже завтра у нас будет готова регистрация. Нам так обещали. А миграционная служба, как я понимаю, должна заниматься только иностранцами...

– А вы... – сказал Тобако.

– А мы – граждане России. Чечня – пока еще территория России. Или я что-то понимаю неправильно?..

– Нам вообще-то сообщили, что сюда вселились азербайджанцы, – показав некоторое замешательство, сказал Дым Дымыч. Но замешательство прошло быстро. – Документики предъявите-ка, граждане России.

– Пожалуйста.

Старший достал из внутреннего кармана паспорт, причем доставал его так, словно намеренно желал показать, что подмышечной кобуры у него нет. Однако это вовсе не говорило о том, что у него нет поясной кобуры, которая очень удобно крепится за брючный ремень на спине....

Паспорт посмотрел Тобако. Передал Дым Дымычу, тот, в свою очередь, передал капитану Евгении, а она уже старшему лейтенанту Галимову. Точно так же прошел по рукам и второй паспорт. Галимов внес фамилии в свой блокнот.

– А третий где? – спросил Дым Дымыч. – Нам сказали, что здесь трое поселились...

– Сейчас подойдет. В магазин пошел, за продуктами.

– Значит, так... – Старший лейтенант решил, что и ему не грех свои обязанности выполнять. – Регистрацию у вас я проверю, забегу на днях. Но сразу предупреждаю, тут до вас такая компания жила. Соседям покоя не было. Чтобы вели себя тихо. И ночное время уважали. У нас тут люди работают днем, а ночью им отдыхать полагается. Будут жалобы, будет другой разговор.

– Вот и третий, – повернулся Дым Дымыч на скрип двери. – Заходите, не стесняйтесь... Паспорт предъявите...

Процедура с паспортом повторилась. И все на этом закончилось.

– Ладно, граждане России, – сказал Тобако. – Извините за беспокойство.

И первым направился к двери.

Разговаривать начали уже в машине, вдали от посторонних ушей.

– Фотографии в паспортах вклеены, – поделился впечатлением Дым Дымыч. – Аккуратно, старательно, но вклеены.