на пару секунд, но к задним дверцам – с двух сторон – заднего «Лендкрузера» они подошли одновременно. И там остановились.

Действия начали лжегибэдэдэшники. Двое остановились рядом с водителями и козырнули, как и полагается, двое двинулись дальше, вплотную к другим «ангелам», пройти мимо которых было нельзя. Команды слышно не было. Но все одновременно почувствовали момент атаки. Даже не начало ее, а необходимость, когда позиция стала наиболее удобной. Причем даже Ангел с Доктором и Сохатый с Ризой среагировали точно так же. Удары были почти невидимы, только звук говорил о том, что происходит. Две секунды прошло, а шесть человек уже лежали на земле без движений. А Дым Дымыч с Ризой одновременно распахнули дверцы заднего джипа, и в руках у них появились пистолеты, наставленные в салон на охранников Столбова-старшего. Те даже не попытались оказать сопротивление или достать оружие – настолько это произошло молниеносно и неожиданно. Одновременно из дорожного кювета вдруг встало четверо бойцов – двое на передний джип, двое на задний – и стволами автоматов выбили стекла. Блокировка полная. Ни одного лишнего движения со стороны атакующих, все выверено, все четко и направлено на одну цель. А со стороны, из стоящего впереди микроавтобуса, уже выскакивали и бежали на помощь другие бойцы. Но помощь уже не требовалась.

Операция закончилась без единого выстрела…

– Вы молодцы. Здорово сработали, – сказал капитан Рославлев, командовавший захватом.

– Мы только помогали. Наша работа начнется именно сейчас, – усмехнулся Доктор.

– То есть?

Вперед вышел, посмеиваясь, Дым Дымыч. Он Доктора понял.

– Как отставной врач, я могу вам объяснить, что такое шоковое состояние с точки зрения психологии. Но это займет много времени. Одно могут гарантировать. Именно сейчас допрос может дать или самый положительный результат, или самый отрицательный. Все зависит от личной склонности к сопротивлению внешнему воздействию. От характера, то есть. Но эта склонность достаточно легко ломается обстоятельствами. В данном случае обстоятельства могут быть только однозначными – повторный шок, на сей раз, болевой. У нас в бригаде есть специалист по акупунктуре, прекрасно знающий все болевые точки. Он и поговорит с «ангелами». Но их следует доставлять к нему в машину по одному. Так они будут разговорчивее.

Рославлев в сомнении покачал головой.

– Но… Протокол…

– Протокол будет вестись в присутствии адвоката и с соблюдением всех процессуальных норм. Мы будем говорить по-дружески. Но поговорить необходимо, потому что у нашего руководства возникли мысли о том, что «Альфа» вела себя излишне самоуверенно, считая Дунину гору безопасной…

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу этим сказать, что счет, возможно, уже идет, но не на минуты, а на часы. Когда счет пошел бы на минуты, я даже спрашивать вас не стал бы. Под угрозой, возможно, по крайней мере, четверть Москвы. И тут уж не до тонкостей и обходительного отношения.

– Действуйте, – согласился Рославлев. – Мои ребята пока в сторонке перекурят. Солнышко сегодня хорошее…

…Звонил Астахов.

Басаргин включил спикерфон.

– Доброе утро, Владимир Васильевич.

– Доброе утро всем.

– Какие новости?

– Пришло сообщение с дороги из Курганской области. В районе поворота с основного шоссе на Шумиху произведен захват двух машин с «черными ангелами». Заложник освобожден. Контейнер в целости и сохранности. Ваши парни работали по высшему классу. Если раньше капитан Рославлев у нас восхищался машиной Тобако и его умением ее водить, то теперь он будет неделю разговаривать только о кулаке Доктора Смерть. Он мне десять минут рассказывал о том, что происходило в течение двух секунд. Капитан не видел удары, только слышал хряск. И двое «ангелов», оказывается, уже перестали крыльями трепетать… У Рославлева музыкальный слух. Он звуки хорошо помнит. Будет теперь много разговоров.

– Доктор был когда-то хорошим боксером-тяжеловесом. Кажется, мастером спорта. Бить умеет.

– Приятно иметь в подчинении таких ребят. Но меня больше заинтересовал другой ваш специалист. Тот, что ведет допросы. Данные, которые он набрал за пять минут, мы вытаскивали бы из этих «ангелов» месяц, и то не смогли бы вытащить их в таком объеме и со всеми подробностями. Адвокаты нам не позволили бы. У нас адвокаты взяли моду не допускать усталости подследственных. Что это за специалист? Откуда такой взялся?

– Я не знаю, товарищ генерал, всех людей Доктора. В эту операцию, мне сообщили, он взял с собой двух отставных спецназовцев ГРУ и одного бывшего омоновца. Кто-то из них. Спрошу Доктора, когда вернется.

– Ладно. Потом разберемся. Я с удовольствием сделал бы этому человеку предложение. Так и передайте.

Басаргин только усмехнулся на предложение генерала. Да таких людей за семью замками от конкурентов держат, а не передают предложения.

– Как я могу познакомиться с данными?

– Я перешлю вам их с почтой. Сейчас же распоряжусь, чтобы зашифровали. Это не телефонный разговор. Но в целом, поздравляю вас с успешно проведенной операцией.

– Жду.

Костромин смотрел вопрошающе и настороженно, несмотря на радостное сообщение генерала. И спросил так, словно боялся услышать ответ:

– Что там за человек у Доктора? О каком допросе идет речь? Мы же завязаны в международном деле. Из-за какого-то допроса так легко поднять скандал международного уровня. Вы понимаете, что мы рискуем закрытием не только российского бюро, но и всего нашего подсектора? Одно случайное слово в уши журналистам, и… Обошлось хоть без спецсредств?

– Что я могу ответить… Это вы меня познакомили с Доктором. Вы должны лучше знать его людей, с которыми уже не первый год работаете. Что касается необходимости допроса, то я вижу эту необходимость объективной. При таких допросах не ведется протокол, и сами допрашиваемые не будут рассказывать товарищам о том, как они друг друга сдавали. Будут даже бояться, что об их откровенности кто-то узнает. Сведения же добываются не для суда, где от них могут отказаться, а для оперативного действия. Это разные вещи. А ради оперативного действия в ситуации, подобной нынешней, мне кажется, стоит рискнуть даже подсектором и вообще всем Интерполом…

– Да, – усмехнулся вдруг Костромин сам над собой. – Я совершенно отошел от российских реалий. Погряз в страхе перед неосторожным ходом. Но нам же необходимо будет указать в отчете источник информации.

– Я не вижу такой необходимости. Это могут быть данные осведомителей. Это вообще может быть моя логическая выкладка, которой поверили в очередной раз. Так ведь, по сути дела, и есть… Только я еще не знаю, насколько подсказка подтвердилась.

Компьютер подал сигнал о включении почтовой программы.

– Сейчас проверим, – комиссар сел за компьютер. – Нет. Это сообщение от Тобако. Откуда он передает? Он же поехал без компьютера. Так… Работает открытым текстом с чужого компьютера. Совсем хорошо…

И стал читать вслух:

– «Настоящим подтверждаю, что Ренат Киреев являлся активным членом „Черного ангела“ с первых дней существования группы в Салавате. В настоящее время три члена группы – все опытные дельтапланеристы – оформляют документы на выезд в Германию, Францию и Италию. Все трое получили вызов из этих стран. Прошу через министерства иностранных дел названных стран проверить, от кого пришел вызов. Это данные для Лиона.

Кабардино-балкарские чеченцы вылетают сегодня вечерним рейсом из Уфы в Москву. Они дождались получения аванса.

Подробности по возвращении. Надеюсь вылететь сегодня вместе с чеченцами. Тобако». Вот и подтверждение. Специально для генерала Астахова, который до последнего момента сомневался, что события во Франции связаны с нашими событиями.

– Это опять косвенные подтверждения, – не согласился Зураб. – У нас нет данных, что «черные ангелы» готовились что-то проводить в России.

– Сейчас узнаем, – сказал Костромин, опять включая почтовую программу. – Сообщение от Астахова.

Он перебросил данные в дешифратор, и вместо пятизначных колонок на мониторе стал выплывать текст. Басаргин с Зурабом встали у него за спиной, но комиссар по-прежнему продолжал читать вслух:

– «В ходе операции, проведенной группой сотрудников Управления антитеррора „Альфа“ совместно с сотрудниками российского бюро Интерпола на дороге Курган – Челябинск, была задержана группа боевиков националистической террористической организации из Уфы, именующей себя „Черный ангел“. В ходе операции освобожден заложник и захвачен сейф с контейнером спор сибирской язвы. Вследствие оперативной необходимости, первичный допрос членов группы боевиков был произведен непосредственно после задержания. В ходе допроса было установлено, что захват отставного офицера Советской Армии Владилена Юрьевича Столбова был произведен с целью получения от него точных данных по местам консервирования (захоронения) морально устаревших боеголовок для снарядов дальнобойных артиллерийских орудий, начиненных спорами сибирской язвы. Консервация (захоронение) производились на острове Возрождения в Аральском море.

Первоначально группой «Черный ангел» был произведен точно такой же захват другого участника консервирования (захоронения) – Петрушкина Владимира Анатольевича, жителя Волгодонска, который впоследствии был убит и похоронен непосредственно в месте хранения боеголовок, которое он показал. Петрушкин сумел вспомнить точно только одно из мест захоронения, где было обнаружено пять зарядов, из которых «черными ангелами» извлечены пять контейнеров с питательной средой для обеспечения жизнедеятельности и размножения спор в течение длительного времени, и сами споры. Два контейнера в настоящее время находятся за границей, куда были вывезены членами группы Ренатом Киреевым и Иреком Мунтагировым. Один контейнер был передан в руки «ангелов» из города Салавата для передачи чеченским боевикам, намеренным использовать порошок в качестве оружия при проведении террористических актов. Два контейнера пока остались в распоряжении уфимской группы «Черный ангел», но в ближайшее время должны были быть также переправлены за границу через членов группы из города Салавата.

Осуществлением связи с заграничными партнерами занимались проживающие в Москве ученый-психолог Марат Аттилович Ахметов и его двоюродная сестра Алина Шагалеевна Шакирова. Алина Шагалеевна лично доставала данные по консервации (захоронению) бактериологического оружия.

Для проведения какой-то большой и значимой для всего мусульманского мира акции требовалось отправить за границу содержание десяти контейнеров. За выполнение этой работы на нужды националистического движения были переданы триста тысяч долларов наличными в качестве аванса. Еще семьсот тысяч долларов должны были быть переданы после получения последнего из требуемых контейнеров.

После первоначального похищения Столбова Владилена Юрьевича, последний заявил, что визуально места вспомнить не может, но он когда-то своей рукой нарисовал план-карту консервации (захоронения) на острове Возрождения. План-карта хранится у него дома, хотя он точно не помнит, среди каких документов.