которые мы должны были использовать для получения эмали, металл, сгорая, умирал. Для него металлы, подобно растениям, были живыми существами. Они росли в земле на протяжении многих веков. Он видел свое задание в том, чтобы сократить естественные процессы до нескольких минут, что в итоге убивало металл, но позволяло использовать его возможности». Подобные взгляды роднили Таузенда с алхимиками Средневековья. Лоуренс Принцип так описывал воззрения алхимиков: «Все металлы проходили процесс созревания в недрах Земли. В ходе этого процесса свинец превращался в золото. Алхимия должна была имитировать этот процесс созревания и существенно сокращать его продолжительность благодаря использованию катализатора, в качестве которого выступал «камень мудрости», философский камень». Иудейский мистик Гершом Шолем, опираясь на средневековые источники, увязывал процесс «созревания» металлов со звездами: «Соломон из Толедо говорил: ученые верят в то, что золото возникает в природе во время длительных вибраций, в то время как алхимия в состоянии значительно уменьшить длительность этого процесса! В то же самое время в книге «Зогар» эти вещи изображены несколько иначе. В ней представлен астрологический взгляд на алхимию. «Созревание» металлов происходило под воздействием звезд. Автор ссылается на книгу царя Соломона, посвященную драгоценными камням. Это также может относиться к одной из великих лапидарий[21], которые были широко распространены в Средние века».
Во время своих экспериментов Таузенд предпочитал выбирать время, когда царила особая погода. Поэтому не исключено, что он мог учитывать во время своих опытов возможное «влияние звезд». Один из биографов Таузенда писал: «Свидетель (уполномоченный Людендорфом химик Куммер) придерживался мнения, что на исход экспериментов Таузенда могли оказывать влияние различные фазы Луны. По этой причине эксперименты Таузенда не являлись химическими или биологическими экспериментами в их привычном виде… Свидетель приписывает неудачу первого эксперимента в монетном дворе воздействию убывающей Луны!» Действительно Куммер заявил на судебном процессе: «По моему представлению, в открытии Таузенда существенную роль играли фазы Луны!» Как видим, Франц Таузенд был не совсем естествоиспытателем и химиком — в его идейном багаже можно найти отголоски гностического и каббалистического наследия, которые и подвигли его сделать первые шаги навстречу алхимии.
Впрочем, в деле алхимика Франца Таузенда имелась не только мистическая составляющая. Как уже говорилось выше, в нем можно было без особых проблем обнаружить политические моменты. Напомним, что согласно Версальскому мирному договору Германия должна была производить выплаты странам- победительницам в золоте. Причем требовалось очень, очень много золота. Не сам ли собой напрашивался вывод о том, что синтез золота должен был решить многие внешнеполитические проблемы Германии? И в самом деле, в определенный момент состоялась беседа между Таузендом, Маннесманом и бывшим президентом правления Немецкого пенсионного банка Августом Ленце. В ходе разговора обсуждалась возможность использования «полученного» Таузендом золота для выплаты репараций. В одной из мюнхенских газет были напечатаны такие строки: «Неясно, надо плакать или смеяться, когда столь высокопоставленные люди с совершенной серьезностью рассматривали возможность выплаты за счет золота, которое якобы мог синтезировать Таузенд… Таузенд (свидетелю Ленце): «Я отчетливо помню, что вы жаловались на то, что немецкая империя[22] не могла выпустить купюру в 10 марок, не находясь при этом под строгим надзором стран Антанты. Я же разработал план, который позволял подкрепить немецкую марку золотом, а вместе с тем помочь в выплате пенсии и оздоровить сельское хозяйство». Свидетель: «Да и припоминаю, что показал вам образец банкноты в 10 марок, на которой стояла печать Антанты!» Далее Август Ленце заявил: «После этого я возразил господину Маннесману, что для избавления от груза репараций требовалось огромное количество денег, кроме этого надо было обладать колоссальным количеством слитков золота. Вдобавок ко всему вся эта операция должна была проводиться через Имперский банк!»» Кроме проблемы выплаты репараций на судебном процессе также обсуждались проекты Франца Таузенда, касающиеся изготовления золота. Кюхенмайстер свидетельствовал: «Планировалось укрепить немецкую индустрию, а также приобрести пустующие земли, на которых можно было бы создать крестьянские поселения». Оба эти проекта были ориентированы на то, чтобы существенно сократить безработицу в Германии. Однако это должно было быть лишь следствием реализуемой «алхимической» политики.
Тем не менее, даже если алхимические эксперименты оказались бы удачными, то это было бы лишь половиной проблемы. В данном случае было необходимо учитывать законы рынка. Производство синтезированного золота в промышленных масштабах неизбежно бы привело к падению цены на него. Более того, это могло бы вызвать новый экономический кризис. В итоге золото было бы «настоящим богатством» очень недолгое время. Решению этой проблемы могло помочь сохранение самого факта производства золота в строжайшем секрете. Но даже в этом случае рано или поздно произошло бы падение цены на золото, так как предложение превышало бы реально существующий спрос. Кроме этого кажется весьма сомнительным, что долгое время удалось бы скрывать факт производства золота новым способом. В данном случае проблема казалась почти неразрешимой. А потому надо задаться вопросом: почему представители немецкой индустрии, прекрасно осведомленные о законах рынка и его закономерностях, согласились инвестировать деньги в проект Таузенда? Этот вопрос становится вдвойне насущным, если принять в расчет личность юриста, работавшего в «Обществе Таузенда». Букелей был не только членом городского совета Мюнхена, представлявшим интересы националистических организаций, но и финансовым консультантом, который считался экспертом по многим экономическим и хозяйственным вопросам. Кроме этого надо указать на то, что Август Букелей был сотрудником Готфрида Федера, разработчика экономической программы национал-социалистической партии. Букелей и Федер вместе разработали для НСДАП отнюдь не один экономический документ.
Неужели Букелей, прекрасно знавший рыночные законы, не видел опасности в массовом производстве искусственного золота? Конечно же, он прекрасно был осведомлен о возможных рисках. Однако надо обратить внимание на то, что прежде чем были озвучены идеи о погашении репараций, поддержке индустрии и развитии сельского хозяйства, приближенные к Таузенду промышленники и политические деятели говорили совершенно об ином. Они планировали изменение мировой валютной системы, которая поддерживалась эмиссионными банками. Те в свою очередь поддерживали мировые валюты при помощи собственных запасов золота. Во время суда над Таузендом одна из мюнхенских газет сообщала: «Потребовалось немало усилий, чтобы приглашенные на суд свидетели не занялись сугубо политической пропагандой. Первоначально они планировали уничтожить власть золота как такового». Только год спустя после окончания процесса судья, председательствовавший на нем, решился дать свои комментарии по этому поводу: «Речь идет о молодых людях, которые оказались во власти националистической идеологии. Они свято верили в то, что могли бы пресытить золотом Таузенда мировую капиталистическую систему, отравить ее, выплатить репарации, вызвать крах капитализма, что сделало бы бессмысленными все итоги мировой войны». Собственно, уже на самом процессе Ринхардт заявлял: «Мы планировали ослабить существующую форму экономики специально направленными на это мероприятиями». Пресса же предпочитала цитировать другие слова Ринхардта: «Мы в нашем кругу исходили из идеалистических намерений. Мы хотели показать немецкому народу, что власть капитализма, притеснявшего его, базировалась на бездушном металле — золоте. Мы хотели девальвировать золото, чтобы тем самым ослабить угнетение нашего народа».
В высказываниях Букелея проскальзывали идеи национальной утопии, автором шторой был Готфрид Федер. Не исключено, что именно он смог убедить инвесторов Таузенда подорвать положение коммерческих и эмиссионных банков, пресытив рынок искусственным золотом. Федер как депутат рейхстага и экономический эксперт всю свою жизнь был связан с Национал-социалистической партией. Его сложно назвать типичным нацистом хотя бы потому, что Федер придерживался социал-революционных идей, которые культивировались в «левом крыле» НСДАП, сплотившемся вокруг Грегора Штрассера. Являясь членом общества «Туле», Готфрид Федер составил экономическую программу для «Партии немецких трудящихся», которая являлась предшественницей Национал-социалистической партии[23]. В основу своих программных требований Готфрид Федер положил идеи о борьбе с «процентной кабалой». Он приводил следующие аргументы: «Утверждение валютной единицы в золоте становится значительной помехой для столь необходимого расширения кредитования и предоставления работы… Господство золота, как совершенно вредное явление, ведет к крайне опасному уменьшению платежных средств и служит исключительно интересам владельцев этого золота, то есть финансовых
