Снова заскрежетал замок. Дверь открылась, вошли хмурые Вован и Садык. За ними появилась высокая женщина, закутанная в расползшийся полушалок.

— В общем, так, — с порога сказала она. — Ни одному вашему слову мы не верим!

Некоторое время все молчали. Вован с Садыком только робко поглядывали на женщину. Она прошлась туда-сюда по коморке, словно распаляя себя перед оглашением приговора.

Я почувствовал, что хочу спать. Устал. Надоело все. А ведь сейчас опять придется упрашивать и доказывать…

Женщина вдруг остановилась в углу, вынула из за-щепа догорающую лучинку, осторожно заняла от нее новую, воткнула на место и наконец повернулась к нам.

— Нам больше нечем кормить людей, — тихо сказала она. — У нас нет выхода. Мы принимаем ваш дурацкий план… Но если вы подведете нас под лучи смерти, то первыми…

Матрешка сорвалась с места и подбежала к ней.

— Теть Зин! Вот честное-пречестное слово! Все будет в порядке! Мы отвечаем!

Вереница поднимающихся людей вытянулась на Два лестничных пролета. Их было человек сто, некоторые с детьми — бледными, заморенными, еле передвигающими ноги или безвольно свесившими головенки из заплечных сумок. Всем было страшно, но все упорно ползли вверх пролет за пролетом, лишь бы скорее увидеть небо.

— Как хорошо, — сказала Матрешка.

— Что хорошо? — спросил я.

— Что мы нужны, этим людям. Иначе бы нас убили…

— Ты шутишь? — удивился я.

Она не ответила.

— Ну что, пора? — обернулась шедшая впереди Зинаида.

— Пора, — сказала Матрешка и громко, чтоб все слышали, произнесла: — Три-четыре!

Стены шахты сотряслись, загудели и запели вместе с многоголосым хором, не так мелодичным, как громогласным:

— Обручальное кольцо! Не простое украшенье! Двух сердец одно решенье! Обручальное кольцо-о!…

— Ну, вы даете, черти болотные! — батяня отбил руки, хлопая себя по ляжкам. — Мы же чуть Богу душу не отдали, когда ваш хор услышали!

— Хорошо, что из пушки не пальнули! — искренне посмеялся и я.

— Непременно пальнули бы! — заверил батяня. — Песню портить не хотелось!

Он утер набежавшую от хохота слезу.

Пришлых снизу расположили в том самом цеху, где недавно держали нас с Матрешкой. Верхние помогали Зинаиде устроить, напоить и накормить людей, не скупясь, делились невеликими своими запасами.

Вот и попробуй, подумал я, расскажи им, что пять лет они лупили друг в друга из плазменной пушки и электроразрядника… Лучше повременить. Пусть сами догадываются.

— Однако как же вы все-таки инвайдеров обминули? — наседал батяня. — Неужто и на них херувимское пение действует?

— Действует, — пропыхтела Матрешка.

Она тоже помогала Зинаиде и теперь волокла мимо нас пухлый узел, набитый одеялами, кое-какой одежкой и прочим тряпьем.

— Пение на всех действует. Нам бы еще такую песню подобрать, чтобы солдаты нас не тронули…

— Как же, не тронут, жди! — я плюнул на пол. — Они наших песен не понимают. Да и близко не подпустят. Заметят со спутника — и ракетой. Как ты им споешь? По радио разве что. Только где оно, радио?

— Радио-то, положим, есть… — батяня почесал за ухом. — Был у нас тут один любитель. Хотел по радио с инвайдерами договориться. Да мы его к ним пешим порядком отправили. Вроде как вас. Не дошел, видно…

— Его-то за что?! — Матрешка сердито сбросила с плеча узел.

— Чтоб не своевольничал, — твердо произнес батяня. — Житие наше тихое, секретное. Нам радиосигналы не нужны…

Неожиданно по цеху раскатисто прогремели шаги, появился Вован-складишок с пистолетом в руке, косолапя, подбежал к нам.

— Хреново дело, ребята! Нас засекли!

Батяня поблек лицом.

— Кто засек?! Где?!

Вован скрипнул поясницей, распрямляясь.

— Мы с Садыком решили наружную обстановку разведать. Сколько лет солнышка не видали! — он чуть не плакал. — Ну и напоролись на дрон…

— Солнышка?! — батяня ухватил его за грудки и пригнул чуть не до земли. — Вот налетят каски, они вам покажут солнышко!

— Они уже тут, — всхлипнул складишок. — Из вертолетов высаживаются. Прямо у лаза.

Батяня издал сиплый рык, но тут же взял себя в руки. В нем словно включилась программа — он говорил и действовал так, будто давно был готов к происходящему.

— Чеснок, Булыга — за мной! Гоня! Передай Сутулому — пусть разворачивает пушку! Мужики, которые снизу пришли! Патроны, стволы — в кладовке прямо по коридору! Всем — в ружье!

И кинулся к выходу. Я рванул за ним.

— Подожди! Куда ты?! — завопила Матрешка.

— Сиди здесь! — крикнул я. — Не суйся, куда не просят! Скоро вернусь!

— Да нет же! — испугалась она. — Не так надо! Послушай!

Но ее уже оттеснили бегущие следом за нами мужики.

Оказалось, у батяни не один тот лаз затаен был, через который мы с Матрешкой попали на завод. По всему лесу нор нарыто и замаскировано, и к каждому ведет ход — где хочешь, там и вылезешь. Мы с Садыком и Вованом едва поспевали за батяней, ползущим впереди по узкому, полузатянутому глиной тоннелю. Только мелькали в луче моего фонаря его пятки да локти, при этом он еще умудрялся тащить за собой на ремне длинную неповоротливую винтовку, замотанную в мешковину.

— Обложили… — слышалось его скрипучее бормотание. — Егеря сопливые! Ничего, это мы еще перемеряем, кто кого плотнее обложит!

Наконец он остановился, велел погасить фонари, послушал некоторое время в темноте, а затем осторожно снял доску перегородки, закрывающей лаз. В глаза ударил дневной свет.

— Вылезай по одному, — прошептал батяня, обернувшись. — Да не шелестеть мне!

Друг за другом мы выбрались в неглубокую лощинку, заросшую высокой травой. Полежали на дне, вглядываясь в небеса. Дронов не было.

— Совсем страх потеряли, — проворчал батяня. — Буром прут, без разведки. За мертвых нас держат, что ли?

Он выполз на край лощины с биноклем. Я осторожно высунул голову рядом. Садык с Вованом остались внизу. Стыдясь за промашку, они теперь шевельнуться боялись без команды.

Даже без бинокля мне было видно, что каски засели прямо напротив главного входа в бункер, но пока не шевелились.

— Технику ждут, — уверенно сказал батяня. — Дверь прожигать будут…

Он вдруг резко повел биноклем вправо.

— А эти куда?!

Тут и я увидел группу человек из пяти, скрытно пробирающуюся в обход бункера — прямо в нашу сторону.

— Э, нет! — сказал батяня, разматывая мешковину с винтовки. — Так не пойдет. Штурмуйте с фасаду, если неймется, там вас сутулый встретит! А на флангах мы вас подавим!