чувства. Они были редкими гостями в командном центре, но, если стольким друзьям грозила опасность, другого более подходящего места для них просто не было.

— Ничего, Председатель, — доложил Хали со своей станции по правому борту.

Линда и Марк вот уже в третий раз пропустили назначенное время регистрации. Хали связался с круизной линией, и его за­верили, что никаких проблем со связью с «Золотыми небеса­ми» не было. Он даже вызвонил центр связи судна, выдав себя за брата одного из пассажиров, собиравшегося известить о том, что один из родителей совсем плох. Услужливая секретарша за­верила его, что непременно доставит сообщение в каюту В123, причем Хали назвал первую цифру, которая пришла ему в го­лову. Пассажир так и не перезвонил, но это ни о чем не гово­рило, поскольку он, вполне возможно, уже был сиротой и счел это дурацкой шуткой. Хуан отверг идею повторить прием, ибо дежурный явно что-то заподозрит.

Даже со своим неисчерпаемым арсеналом «Орегон» без свя­зи был беспомощен. Оставалось ждать и еще раз ждать, когда они окажутся в зоне досягаемости Эоса, и уповать на то, что свою возможность предоставит ее величество Фортуна. Макс изыскал наконец способ вынудить своих церберов подать знак, хоть на то и ушла прорва времени, но этот старикашка, хоть и стреляный воробей, как-нибудь уж смирится еще с парочкой трюков. Хуан обязан был изыскать возможность помочь.

И потом, насчет Марка и Линды. Хуан понятия не имел, что происходило на борту «Золотых небес». Все, что он мог знать, так это то, что их вычислили как безбилетников и посадили под замок где-нибудь на корабле, который — в этом сомнений не могло быть никаких — Сэверенс заразил вирусом. Они все еще никак не могли разобраться, что имел в виду Макс, утверж­дая, что этот вирус не убивает, что он способен на куда более худшее, чем просто умертвить человека. Но это уже не играло роли. Если они проколются с передатчиком, две из его ключе­вых фигур окажутся под ударом.

Хуан ввел команду в компьютер. Цифра обратного отсчета времени исчезли с монитора. Они так противно быстро сменя­лись, что он уже просто не мог смотреть на них. Обычные часы и минуты в правом нижнем углу экрана — вполне полноценное напоминание о быстротечности времени.

ФБР совершило набег на на­шу резиденцию в Беверли- Хиллз, — срывающимся от волнения голосом объявил Том Сэверенс, ворвавшись в подземное обиталище Лайделла Купера.

Тот лежал на диване. Услышав новость, он тут же сел.

— Что, что?

— ФБР совершило набег на мой дом, на наш штаб! Это про­изошло всего несколько минут назад. Моей секретарше удалось связаться со мной по моему спутниковому телефону. У них ор­дер на обыск и выемку всех наших финансовых отчетов и спи­сков всех членов организации. И вдобавок ордер на арест меня и Сьюзен по подозрению в налоговом мошенничестве. Слава богу, Сьюзен со своей сестрой в нашей каюте на «Большом мед­веде», но они ее все равно найдут, это лишь вопрос времени. Что делать? Они взялись за нас, Лайделл. И знают все.

— Успокойтесь! Ничего они не знают. Просто ФБР исполь­зует гестаповскую тактику, чтобы запугать нас. Знай они о на­шем плане, арестовали бы всех в Калифорнии и связались с ту­рецкими властями, и турки были бы уже на острове.

— Но все летит к черту. Я чувствую.

— Возьмите себя в руки. Ничего страшного.

— Вам легко говорить. — Сэверенс тяжело плюхнулся в кресло. — Вы не под арестом. Вы-то спокойно уйдете в тень, а отвечать придется мне.

— Черт бы вас побрал, Том. Послушайте меня. ФБР поня­тия не имеет о наших планах. Да, у них могли возникнуть по­дозрения, что мы что-то затеяли, но они не знают, что именно. И — как же звучит это выражение? — поиск «жареных фактов». Они выписали этот ордер в надежде взглянуть на наши отчеты и обнаружить в них нечто, к чему можно было бы придраться. А придраться не к чему, и мы оба это знаем.

— Мы позаботились о том, чтобы с самого начала наши от­четы были безукоризненны. Респонсивисты — некоммерческая организация; таким образом, мы не обязаны платить налоги, но мы аккуратнейшим образом подавали все наши документы во Внутреннюю налоговую службу. Если, конечно, вы с Сьюзен не допустили какой-нибудь очевидной глупости, как, например, неуплата подоходного налога. Ничего у них на вас нет. Вы ведь платили налоги, так?

— Разумеется, платили.

— Тогда какого черта психовать? В этом офисе нет ничего, что могло бы привести их сюда. Они могут узнать о нашей опе­рации на Филиппинах, но мы можем сказать, что это клиника планирования семьи, что желающих посетить ее было мало, вот мы и решили закрыть ее. Филиппины — страна в основном ка­ толическая, так что удивляться нечему.

— Но выбор времени этого их визита! Ведь он почти совпал с запуском вируса?

— Простое совпадение.

— Мне казалось, вы в совпадения не верите.

— Я действительно не верю в совпадения, но в данном случае речь может идти только об этом. ФБР просто ничего не знает, Том. Поверьте мне.

Видя, что выражение лица Сэверенса не смягчилось, Купер продолжал:

— Послушайте. Вот что нам следует предпринять. Вы должны сделать заявление для прессы, в котором начисто отметете все предъявленные вам ФБР обвинения и расцените их действия как вмешательство в личную жизнь и ущемление ваших граждан­ских прав. Это необоснованное преследование, и вы собираетесь возбудить гражданский иск против Министерства юстиции. Вы понимаете, что я имею в виду. Вертолет, на котором мы переправ­ляли людей, все еще здесь, на острове. Я вылечу в Измир, где нас ждет самолет. Скажите Сьюзен, чтобы убралась из Калифорнии. Я встречу их с сестрой в Финиксе и привезу. Мы не собирались перебираться в бункер до тех пор, пока вирус не проявит себя, но перебраться на пару месяцев раньше труда не составит. Пройдет какое-то время, и — даю вам слово — федеральному прави­тельству уже будет не до убогого обвинения против вас.

— А как насчет выхода в эфир?

— А вот эту честь я предоставляю вам. — Купер, обойдя по­мещение, положил скрюченную руку на плечо Сэверенса. — Все будет хорошо, Том. Ваш человек, Ковач, устранит убийцу Зака Рэймонда на «Золотых небесах», и спустя уже несколько часов все наши команды будут готовы выпустить вирус возмездия. Мы здесь. Это наше мгновение славы. Не позволяйте смехо­творным набегам ФБР выбить вас из колеи, хорошо? И потом, даже если они захватят здание и все, что в нем, наше движение уже добьется самого крупного в своей истории успеха. Уж этого им у нас не отнять и не остановить нас.

Сэверенс взглянул на тестя. Временами ему становилось не по себе, когда он пытался всмотреться в это лицо, которое по­дошло бы скорее мужчине средних лет, а не без малого восьмиде­сятилетнему старцу. Лайделл был больше чем его тестем. Он — наставник, движущая сила успеха Тома. Купер отошел от дел на пике карьеры и мог защитить то, что создал, действуя со сто­роны, отказавшись от главной роли ради достижения своей цели.

Он никогда раньше не сомневался в истинности идей Ку­пера, всегда верил ему, сколько помнил, и хотя иногда подобие сомнений и посещало его, Сэверенс все равно доверял ему без­гранично. И сейчас он стоял, нежно положив руку на изувечен­ную артритом и затянутую в перчатку кисть.

— Прошу простить меня. Я позволил страху возобладать над нашими целями. Пусть даже меня арестуют, что с того? Вирус все равно будет выпущен и распространится по всему миру. Перенаселенности будет положен конец, и, как вы в свое время говорили, человечество войдет в новый Золотой век.

— Пройдет время, и нас будут почитать как героев. Воздвиг­нут памятники в честь нашего мужества, проявленного при оты­скании самых гуманных средств решения проблем человечества.

— А вы никогда не задумывались над тем, что ведь нас мо­гут и возненавидеть за то, что мы обрекли столь многих людей на вечное бесплодие?