— Ты задумайся: мы проверили систему водоснабжения, воздухозаборники, установки кондиционирования… черт, даже производство льда. И ничегошеньки не нашли. Какова вероят­ность, что мы вообще что-то сумеем найти?

— Вероятность как раз с каждым разом увеличивается, когда мы отбрасываем неверный источник, вычеркиваем его из спи­ска, — ответил Марк. — Ты когда-нибудь спрашивала себя, по­чему происходит так, что если ты что-то теряешь, оно вдруг оказывается именно гам, где ты меньше всего рассчитываешь найти его?

— И почему же?

— Да потому, что ты, когда найдешь, вмиг забываешь об этом. Поэтому вещь и оказывается там, где ты и не думала ее найти.

— К чему ты ведешь?

— К тому, что мы до сих пор не проверили это самое место.

Даже сквозь стены столовой до них донесся характерный

звук работающего двигателя вертолета. поднявшись из-за сто­ла, Марк и Линда вышли из столовой и направились в кормо­вую часть корабля. Там, на раздвоенной, как ласточкин хвост, корме «Золотых небес», располагался бассейн. Лазурные воды бассейна были накрыты чем-то вроде огромной крышки, а во­круг были натянуты ограждения из канатов — экипаж запретил пассажирам даже подходить к бассейну.

Вертолетом оказался «Белл Джетрэнджер» с надписью на боку «Посейдон турс». Даже отсюда снизу Марк и Линда различали пилота и трех пассажиров в кабине.

— Это явно не к добру, — заключила Линда, стараясь пере­кричать шум лопастей.

— Думаешь, они явились за нами?

— Люди редко умирают на круизных кораблях, и, когда один из его последователей был убит в Стамбуле, Том Сэверенс вы­нужден был действовать быстро. Интересно, как он уломал кру­изную линию согласиться на такое? Конечно, Гомесу Адамсу такое раз плюнуть, но все-таки усадить вертолет на корабль на ходу — дело небезопасное.

— У них денег куры не клюют.

Вертолет мелькнул над флагом на корме, подняв лопастя­ми облако брызг там, где экипаж драил палубу. Он завис, как насекомое — пилот учел и скорость, и сопротивление воздуха, прежде чем начать снижаться на покрытие бассейна. Он так удерживал машину, что почти не касался покрытия. Тут одно­ временно распахнулись три дверцы и из вертолета спрыгнули трое мужчин с переброшенными через плечо нейлоновыми па­кетами. Пилот вынужден был чуть убавить мощность — машина резко полегчала. Едва дверцы захлопнулись, как гигантское на­секомое, басовито зажужжав, снова поднялось и стало быстро удаляться от корабля.

— Эдди что-то говорил о Зелимире Коваче, который смахи­вает на Бориса Карлоффа, только выглядит потрепаннее.

Марк кивнул на прибывших.

— Это тот, высокий в середине?

— Должно быть, он.

Всю троицу прибывших встретил один из корабельных офицеров, но без рукопожатий. Их одежда цвета хаки, в общем обычная, отчего-то казалась военной формой — рубашки, легкие ветровки. И рюкзаки тоже в тон, отметила Линда.

— Как ты думаешь, что они притащили в своих сумках? — спросила она Марка.

— Смену белья, носочки, бритвы. Ну… и «пушки» тоже.

До сих пор их самым большим риском было разместиться в укромном местечке «Золотых небес» где- нибудь у кормы, а главное объяснение еще предстояло на берегу. Теперь все изменилось. Ковач с подручными притащились сюда за ними, и не было никакого сомнения в том, что будет, когда их сцапают. Единственное, на что оставалось уповать Марку и Линде, так это на то, что Ковач не знает, сколько людей охотится за виру­сом. Впрочем, призвав на помощь офицеров экипажа и матро­сов, они вмиг вычислят безбилетников, тем более что в случае Марка и Линды особого труда это не составит.

— Что-то у меня в голове не укладывается, — доложил Марк, когда они отошли от перил.

— И что же?

— Неужели Ковач рискнул бы оказаться на борту судна, ко­торое они собрались заразить тем же самым вирусом, что от­правил на тот свет всех пассажиров «Золотого рассвета»?

— Рискнул бы, если он привит.

К полудню три четверти людей на судне испытывали сим­птомы простудной болезни, и, несмотря на все предосторож­ности, среди них оказались и Марк с Линдой.

Сильный самум свистел и выл над аэродромом, взметая затмевавшие небо облака пыли. Чартерный самолет «Ситэйшн» во время по­садки едва не сдуло с ВВП влево.

Шасси, лязгнув, мягко ударились о полосу, пилот выпустил тормозные щитки. Турбины еще некоторое время ревели, чтобы удержать самолет.

Единственному пассажиру машины было не до метеоус­ловий, не до опасного приземления. Во время коммерческого рейса из Ниццы в Лондон, а затем из Лондона в Даллас, где его дожидался арендованный служебный самолет, он неотрыв­но глядел на монитор ноутбука, быстро перебирая пальцами по клавиатуре.

Когда Эрик измыслил план запустить российскую балли­стическую ракету, эта идея была лишь очертанием, контурами идеи в целом. Он не думал, что столкнется с таким колоссаль­ным объемом данных, необходимых, чтобы упомянутый план сработал. Орбитальные скорости, векторы, вращение Земли, масса вольфрамовых стержней и добрая сотня других состав­ляющих — и все это необходимо было принять в расчет в ходе вычислений.

Имея за плечами военно-морское образование, он не сомне­вался, что понял все необходимые математические расчеты, хотя отнюдь не был против, если бы ему подсобил Мерф. У Марка был врожденный дар к тригонометрическим вычислениям, что значительно упростило бы дело. Но нет, всем руководить будет он, и Председатель к нему прислушался. Просто квалификация Марка была повыше, чем Эрика.

Поскольку все сводилось к задачам коммуникационного характера, то есть к связи между спутником и компьютером, вполне естественно, что всплыла фигура Хали Касима. Но Хали, как на грех, приболел после карнавальных удовольствий и ра­ботать не мог.

Эрику по силам было то, на что способны были очень немно­гие. Ничего, в свое время он об этом напомнит и себе и другим, но сейчас предстояло копаться в цифрах. Он известил Джани Даль о необходимости заняться этим, приукрасив опасность, но толком ничего не объяснив. А поскольку Марк увяз на «Зо­лотых небесах», можно было и заняться симпатичной молодой норвежкой. Она числилась в списке его любовных похождений под номером восьмым и едва не перекочевала в номер девятый, когда он пытался объяснить ей, почему вынужден убраться с этого кораблика. Хотелось бы ему знать, что это означало, когда Джани, вздернув нос, уже хотела что-то сказать, перед тем как он оставил ее в изоляторе.

Следовало спросить доктора Хаксли.

Самолет приземлился, опасно балансируя на двух колесах пару секунд, пока пилот не смог выровнять машину. Рулеж­ка была долгой, они забрались довольно далеко — взлетно-по­садочная полоса была в длину свыше трех миль — и, наконец, причалили к внушительному ангару, рядом с еще одним стояв­шим чуть поодаль служебным самолетом без опознавательных знаков. Над въездом в ангар красовалось название полузабытой авиакомпании. Турбины смолкли, и из кабины появился второй пилот.

— Прошу прощения, мистер Стоун, но мы не можем въехать в ангар в такую бурю. Однако не беспокойтесь, к вечеру она утихнет.