Электроник, Электроник,
Электроник нужен всем!
На миг смолкли все звуки, даже шепот Вселенной. Мир впитал новую информацию. Но Электроник никак не прореагировал на заявление Сыроежкина, слава не вывела его из обычного равновесия, и мир снова стал прежним.
Мир в этом полушарии Земли, на этом континенте, на этой улице шелестел травой, наполнял воздух ароматом цветов, светил многоэтажными семафорами домов, подмигивал яркими вечерними звездами, спорил о чем-то важном и неизвестном, – словом, мир готовился вступить в завтрашний день.
Профессор Громов прогуливался после ужина.
Его не удивляли Элеки и Сыроежкины на улице и во дворах. «Вот и славно, очень даже славно, – думал Громов, вслушиваясь во взволнованные ребячьи голоса. – Сейчас решается вечная проблема: что такое человек? И кажется, что она решена. А завтра с восходом солнца возникнут новые вопросы и все начнется сначала. Удивителен этот животворный круговорот жизни!…»
Громова не смутил даже солидный мужчина с тяжелым портфелем, который, подпрыгивая на ходу, точно первоклассник, напевал: «Мы маленькие дети, нам хочется гулять!…» Увидев Громова, прохожий чуть смутился, сменил походку на более спокойную и сделал неопределенный жест свободной рукой.
– Это так… -пробормотал он. – У меня галлюцинация.
– Прекрасно, – отозвался профессор. – Добрый вечер-
Прохожий махнул в ответ портфелем:
– Привет, профессор! – И скрылся за углом.
«Откуда он меня знает? – спросил себя Громов. – Впрочем, – подумал он, – в весенний вечер каждый серьезный человек не иначе как профессор…»
Громов остановился возле спортивной площадки, отгороженной от улицы сеткой. Он сначала не поверил глазам. Но сомнений не было: три девчонки гоняли футбольный мяч, забивали по очереди голы и окликали друг друга так: «Эй, Элек!… Держи, Элек!… Пасуй, Элек!… Беги за мячом, Элек!…»
Профессор подошел к сетке.
– Прошу прощения, – сказал он, – что вмешиваюсь в игру. (Девочки приблизились к нему.) Почему вы себя так называете?
– А мы не хуже мальчишек! – сказала первая девочка с короткой стрижкой.
– Ничуть не хуже, – вмешалась вторая. – Я вот и в футбол, и в хоккей, и в регби играю… Зимой – лыжи, бассейн, а летом – легкая атлетика. Разве Электроник не такой?
– Мы им еще покажем -мальчишкам! – с вызовом добавила третья.
Профессор озадаченно покачал головой: надо же, какие девчонки! Не хотят ни в чем отставать…
«Мальчишки, мальчишки! – Он поймал себя на мысли о том, что все последнее время думал о мальчишках. – А чем хуже девчонки, если они хотят стать сильнее и бесстрашнее мальчишек? Да это великолепно! – возликовал профессор и подскочил на месте. – Это – замечательное открытие! Девчонкам нужна Электроничка, которая будет дружить с ними. С такими, как эти футболистки!»
И он быстрым шагом направился в свою лабораторию.
Звонок оторвал приятелей от алгебры. Элек открыл входную дверь.
На площадке стояла женщина с тяжелой сумкой почтальона через плечо.
– Здравствуйте. Вы Электроник или Сыроежкин? – спросила она.
– Электроник.
– Тогда получайте за двоих, – улыбнулась почтальонша. – В почтовый ящик не лезет…
Сергей, войдя на кухню, с удивлением наблюдал, как на столе растет груда телеграмм.
– Что это? – спросил он. – Кому это?
– Срочная корреспонденция, – пояснила почтальонша. – Некоторые без адреса. Просто: Электронику. Или – Сыроежкину. Но почта про вас все знает.
– Что с этим делать? – растерянно сказал Сергей. – Завтра у меня экзамен.
– Вам еще писем вагон и маленькая тележка, – весело сообщила почтальонша.
– Может, помочь принести? – предложил Элек.
– Не моя смена, – отозвалась почтальонша. – Корреспонденцию доставляют утром…
– Что делать? – переспросил Сергей, перебирая бланки с плотными строчками прописных букв. – Как отвечать?
– Самые срочные разнесет Рэсси! – решил проблему Электроник. И вызвал в переговорник: – Рэсси, ко мне!
Через несколько минут на балкон мягко, на все четыре лапы приземлилась из темноты ночи Редчайшая Электронная Собака.
Помощника учителя математики вызвали с экзамена.
Элек вышел в коридор и узнал, что почта доставила письма по адресу, а в квартире Сыроежкиных никого нет.
Элек вполголоса изложил математику Таратару ситуацию и повторил слова почтальона: «Писем вагон и маленькая тележка».
Таратар вращал зрачками, сопел в щеточку усов, прикидывая, сколько конвертов может вместить вагон да еще в придачу тележка. Наконец, вздохнув, сказал:
– Иди, справлюсь сам.
Класс проводил Электроника одобрительными взглядами. Никогда еще восьмой "Б" не был на такой вершине человеческой славы.
Майя Светлова, придя с деловым настроением в школу, получила десяток записок от Сыроежкиных и Электроников с предложениями о дружбе. Она прочитала некоторые из них, рассердилась и… аккуратно положила в портфель.
Сергей сунул в карман записки от неизвестных ему Ма, М., М. М., М. М. М, и прочих незнакомок.
Электроник, разумеется, был вне конкуренции: больше всего записок было адресовано ему.
Неожиданно в классе, как и предвидел Элек, объявился свой Чижиков-Рыжиков. Веснушчатый, рыжеватый Славка Петров был атакован градом записок, и, прочитав их, зарделся еще сильнее. Славка на время стал кинигероем: Чижиковым-Рыжиковым.
А Макар Гусев удостоился трех записок, но каких! В них он объявлялся рыцарем сердец трех телезрительниц. Макар покраснел, взглянул на Сергея. Сыроежкин казался спокойным. Тогда Макар приземлился на свою парту и заставил себя вспомнить важное и срочное слово «алгебра».
Алгебра! Первый экзамен на самостоятельность, экзамен на то, как ты сам математически анализируешь и моделируешь окружающий мир. Классические и современные задачи написаны на школьной доске, но ты волен выбрать для решения новейших примеров классические приемы, а для классических новые, неожиданные – был бы результат! Твоя, именно твоя мысль – человека, устремленного в будущее, – имела сейчас решающее значение!
Так или примерно так ощущали этот важный момент в жизни ученики и ученицы восьмого "Б", напряженно всматриваясь в условие задания, выводя формулы и графики, подбегая иногда к электронной парте «Репетитор», чтобы ускорить свои расчеты. Так или примерно так рассчитал про себя часы первого экзамена математик Таратар, пока не заметил летающих от парты к парте белых бабочек.
Таратар заволновался: неужели шпаргалки?
Он вспомнил свои школьные годы, как он с ребятами в классе обменивался заранее заготовленными, устаревшими сегодня ответами на задачи, и догадался: это не шпаргалки его детства, это нечто новое – бумажные бабочки весны, близких летних каникул.
Учитель заинтересовался: что же это за бабочки?
Он извлек несколько записок из тряпки, когда стирал ею с доски, написал новые формулы и, выйдя из класса, развернул мятые бумажки. С некоторым удивлением прочитал он их. Это были не ответы на экзаменационные вопросы, а лаконично сформулированные откровенные предложения о дружбе. Майке – от Макара Гусева, Электронику – от Майки, Гусеву – от некой «Икс». Подписи стояли четкие, но почерк был не Гусева, не Светловой и не Электроника.
«Ты удивительный, честный человек», – писала Элеку незнакомая Светлова. «Я открыл тебя на
