Силами! — подумал Пауль. — Стилгар мог бы сказать прямо: ты ведь знаешь будущее… значит, можешь обнаружить в грядущем и тот путь, что ведет к Тупайле!

Пауль глядел на золоченую поверхность стола. Вечно одно и то же: как объяснить необъяснимое? Разве поймут они естественную неполноту этого странного дарования? И как вообще может человек, чье сознание ни разу не преображала Пряность, воспринимать реальность, не содержащую конкретных сенсорных ощущений?

Он посмотрел на сестру. Та смотрела на Ирулан. Ощутив его взгляд, Алия кивнула в сторону принцессы. Ах-хх… да, любой их ответ непременно попадет в одно из специальных посланий Ирулан сестрам Бене Гессерит. Они все еще пытаются подыскать ключи к своему Квисатц Хадераху.

Но Стилгар заслуживал ответа, Ирулан тоже… в некоторой степени.

— Непосвященные пытаются видеть в предвидении будущего следствие естественного закона, — проговорил Пауль, положив руки перед собой. — С равным успехом можно утверждать, что так говорит с нами небо. И что способность прозревать будущее гармонично укладывается в суть человека. Другими словами, предсказание будущего естественным образом определяется подхватившей нас волной настоящего. Конечно же, способность эта маскируется в естественное обличье. Но силой нельзя пользоваться, заранее определив свои цели и намерения. Знает ли щепка, куда несет ее волна? Пророчество не подчиняется причинно-следственным законам. Причины превращаются в возможности или условия, место слияния, встречи различных течений. Допуская возможность предвидения, разум вынужден принимать несовместимые концепции. И потому он отвергает их, а отвергая, становится частью процесса реализации будущего.

— То есть ты не можешь этого сделать? — переспросил Стилгар.

— Если бы я попытался отыскать Тупайле подобным образом, — ответил Пауль, глядя прямо на Ирулан, — это скорее всего помогло бы ей укрыться от моего взора.

— Хаос! — пожаловалась Ирулан. — Никакой системы, логики.

— Я же сказал, что эта способность не подчиняется естественному закону, — пожал плечами Пауль.

— Значит, твое предвидение не беспредельно? Ты не все можешь увидеть? — настаивала Ирулан.

Но прежде чем Пауль успел ответить, Алия произнесла:

— Дорогая Ирулан, предвидение безгранично, но бессистемно. Вселенная вовсе не обязана быть упорядоченной.

— Но он говорил…

— Разве может даже брат мой описать границы беспредельного, если они ускользают от разума?

Не надо было Алие говорить это, — подумал Пауль. — Ирулан встревожится. Сознание ее осторожно, она во всем ищет четких границ. — Взгляд его обратился к Корбе, тот сидел в позе почтительного поклонения и с трепетом фанатика «внимал всей душой». — Теперь и Квизарат осведомлен. Как же — еще одна тайна пророка! Еще один повод к благоговению? Естественно.

— Итак, подписываем договор в его нынешнем виде? — спросил Стилгар.

Пауль улыбнулся. По мнению Стилгара, дальнейшие разговоры о силах пророков были излишни. Стилгар всегда стремился к победе, не к истине. Мир, справедливость, твердая валюта — на трех этих китах зиждется вселенная Стилгара, и ему нужен объект реальный и ощутимый — подпись под договором.

— Я подпишу, — ответил Пауль.

Стилгар взял другую папку.

— По последним сообщениям командиров полевых частей, в Иксианском секторе возобновилась агитация за конституцию. — Старый фримен поглядел на Чани, та пожала плечами.

Ирулан, сидевшая, закрыв глаза ладонями в мнемоническом трансе, открыла глаза и внимательно посмотрела на Пауля.

— Иксианская конфедерация обещает покорность, но их послы оспаривают размер имперского налога, который…

— Они хотят ограничить волю Императора рамками закона, — произнес Пауль, — и кто же собирается править мной: КООАМ или Ландсраад?

Стилгар извлек из папки записки на бумаге-инстрой.

— Этот меморандум один из наших агентов отослал прямо с закрытого заседания фракции меньшинства КООАМ в Ландсрааде. — Ровным голосом он зачитал текст: — «Следует воспрепятствовать претензиям трона, рвущегося к самовластию. Мы должны поведать всем правду об Атрейдесе, о том, как маневрирует он между тремя основами — законодательством в лице Ландсраада, религиозной санкцией и бюрократической эффективностью». — Он убрал записку в папку.

— Конституция… — пробормотала Чани.

Пауль взглянул на нее, потом на Стилгара… подумал: Итак, джихад выдыхается, но не настолько быстро, чтобы я сумел уцелеть. Мысль эта вызвала эмоциональную реакцию. Он вспомнил первое видение, открывшее ему ужасы будущего джихада, охватившие его смятение и отвращение. После ему случалось видеть и более кошмарные видения. Вечное насилие повсюду. Своими глазами видел он, как в порыве воинского мистицизма сметают любое сопротивление мстители-фримены. Джихад приобретал новый вид. К счастью, его бытие недолговечно — миг в сравнении с вечностью, — но за ним уже маячили новые кошмары, затмевавшие все, что свершилось.

И все творится моим именем, — думал Пауль.

— Быть может, лучше даровать им видимость конституции, — предложила Чани, — не реализовывая ее.

— Обман — один из инструментов правителя, — согласилась Ирулан.

— У любой власти есть границы. Воспользоваться им всегда надеются многие из тех, кто добивается конституций.

Почтительно склонившийся Корба выпрямился:

— Мой господин?..

— Да? — отозвался Пауль, успев подумать: Вот оно! Именно Корба может испытывать тайные симпатии к надуманной власти закона.

— Конституция может иметь религиозную окраску, — начал Корба, — если обещать кое-что верным…

— Нет! — отрезал Пауль. — Будет приказ Совета. Регистрируешь, Ирулан?

— Да, милорд, — отвечала она прохладным тоном, еще раз выражая недовольство ролью секретаря, которую выполняла по его приказу.

— Конституция приводит к окончательному произволу, — начал диктовать Пауль. — Окаменелая структура обретает власть над обществом. Конституция пробуждает дремлющие социальные силы. Они равно сокрушают высоких и низких, любое достоинство и всякую личность. Конституции нестабильны, они неуравновешенны, в них отсутствуют ограничения. И будучи верны Нашему решительному и постоянному стремлению ограждать Наш народ, Мы настоящим запрещаем конституцию как таковую. Дано в Совете сего числа — ставь дату и все такое прочее.

— А как реагировать на озабоченность иксианцев величиной налога, милорд? — спросил Стилгар.

Пауль заставил себя оторваться от задумчивого и недовольного лица Корбы и произнес:

— Что ты предлагаешь, Стил?

— Налоги следует контролировать, сир.

— За мою подпись на Тупайльском договоре, — продолжил Пауль, — Гильдия уплатит согласием Иксианской конфедераций на наши налоги. Конфедерация торгует, используя корабли Гильдии. Они заплатят.

— Очень хорошо, милорд. — Стилгар извлек новую папку, прокашлялся. — Отчет Квизарата по Салусе Секундус. Отец Ирулан проводит маневры… отрабатывает высадку своего легиона.

На шее Ирулан внезапно задергалась жилка.

— Ирулан, — обратился к ней Пауль, — ты до сих пор продолжаешь настаивать, что легион твоего отца — всего лишь игрушка в руках старика?

— Что можно сделать с одним легионом? — спросила она, искоса взглянув на него.

— Например, погибнуть, — ответила Чани.

— А обвинят меня, — согласился Пауль.

— Многие из моих командиров закипели бы гневом, если бы только подобное стало известно.

— Но это же всего лишь полиция! — возразила Ирулан.

— Полиция не занимается маневрами, — произнес Пауль. — И я хочу, чтобы в одном из твоих посланий отцу в самое ближайшее время оказалось бы четкое и недвусмысленное изложение моего мнения по этому деликатному вопросу.

Она потупилась.

— Да, милорд. Надеюсь, что этого хватит. Впрочем, из отца выйдет хороший мученик.

— М-мм, — протянул Пауль, — без моего приказа сестра не станет извещать своих командиров.

— Нападение на моего отца сулит и другие неприятности, кроме военных, — добавила Ирулан. — Люди и так уже начинают не без сожаления вспоминать о его правлении.

— Когда-нибудь ты наконец зайдешь слишком далеко, — смертельно серьезным фрименским тоном произнесла Чани.

— Довольно вам! — приказал Пауль.

Он взвешивал выпад Ирулан… всеобщая ностальгия. Ах, конечно же, в словах ее слышалась правда! Ирулан опять доказала свою истинную цену.

— Бене Гессерит прислали официальное прошение, — произнес Стилгар, берясь за очередной документ. — Они обращаются к Императору по поводу сохранения его наследственной линии.

Чани искоса бросила взгляд на папку, словно в ней крылось нечто смертельно опасное.

— Отошли Сестрам обычные извинения, — отвечал Пауль.

— Зачем же? — возразила Ирулан.

— Быть может… пришла пора обсудить этот вопрос, — произнесла Чани.

Пауль отрицательно покачал головой. Никому не следует знать, что он еще не решился платить свою часть всей цены. Но Чани было трудно остановить.

— Я побывала у молитвенной стены родного сиетча Табр, — сказала она. — У врачей тоже. Я преклонила колени в Пустыне, обратив свои помыслы к глубинам, в которых обитает Шаи-Хулуд… Но, — она пожала плечами, — ничего не помогает.