– Странники говорят?

– Это не речь, – ответил Рип.

– Образы – картины. Вот здесь. – Али постучал себя по лбу.

– У доктора Сиера есть данные, которые я снимал с наших датчиков, – медленно сказал Тау, оглядывая все лица. – Структура нервной системы странников примерно похожа на нашу, хотя их синаптические разряды так сильны, что вызывают у людей припадки. Кажется, странники это поняли и попытались приглушить этот эффект.

– Нужно все четыре терране? – донесся пронзительный голос Глифа.

– Я думаю, да, – ответил Дэйн. – Может быть, мы выдержим их прикосновение поодиночке – если они приглушат его действие. Но для обработки их образов нужны все четверо. Каждый из нас “слышит” нечто свое.

– Но это есссть сссообщщщение? – спросил шершавый голос Сиера.

– Да – хотя мы пока не можем его понять.

– Доказательства очевидны, что они разумны? – спросил Лоссин.

– Да, – подтвердил Крейг Тау. Джаспер Уикс сидел тихо, держа свою чашку, а потом сказал;

– Лицензия. Она аннулирована – иди будет аннулирована, как только мы доложим Федерации или Патрулю, что на Геспериде-4 есть разумная жизнь.

– Руда. – Голос Лоссина. – Тогда она не наша. Мы нарушители.

Али поднял глаза, и Рип без всякой пси-связи знал, что он думает:

"Это если мы скажем”.

И это было искушение, отрицать нельзя. Без уже очищенной руды можно было поднять Торговцев с планеты, только бросив несколько тонн оборудования, а это означало бы крах.

А надо было всего лишь погрузить на корабль всю, что есть, руду и отбыть, а через пару месяцев срок лицензии все равно истечет. И кто их остановит?

Но Али ничего не сказал. Тот, кто ребенком выжил в Кратерных войнах, тот вырос и на собственной шкуре выучился, как быть достойным доверия, чтобы верить самому. Это Рип знал из живых снов Али, которыми тот невольно делился с другими. Это не обсуждалось и обсуждаться не будет, потому что это было бы нарушение границ личности. Связь между ними четырьмя – всего лишь перемирие, у них общим было только то, что касалось их всех, но все не замечали – или хотя бы притворялись, что не замечают, – ничего, что касалось лично каждого.

– Мы торгуем! – свистнула Туи счастливым голосом. – Мы Торговцы – мы будем торговать!

– С видом, который не использует слов и, быть может, не знает даже понятия торговли? – Иоган Штотц почесал челюсть. – Я – за, если мы сможем, но вы, четверо, как вы думаете: сможете вы общаться с этими парящими штуками так, чтобы убедить чиновников из Федерации, что мы и в самом деле торгуем? Я что-то не слышал, чтобы Патруль или Дипломатический Корпус Федерации обучали своих агентов пси-связи. Дэйн поднял глаза от своей кружки.

– Я не думаю, что нам есть дело до того, как законники будут рассматривать наши записи, когда мы взлетим. Но я думаю, что Старик потребует от нас, чтобы мы обращались с местным населением по- честному. Даже если это значит бесконечные придирки бюрократии впоследствии.

– Что совсем не ново, – усмехнулся Крейг Тау. Во время этого разговора Лоссин и Туи все время переводили остальным. Теперь заговорила Тасцин, и в ее мягком и мелодичном голосе звучала определенность.

– Они хотят только честной Торговли, – сказала Туи.

Рип переглянулся с тремя остальными.

– Кажется, все решать нам?

Али скрестил руки на груди и откинулся назад.

– Нам – и странникам. И если каким-то чудом мы придем к соглашению, там, наверху, нас ждут наши друзья пираты.

Он поднял глаза к разорванным облакам в небе.

– Камсин! Туи! Проваливайте оттуда!

Дэйн захромал вперед, чуть не хлопнулся лицом в грязь, но успел зацепиться за валун.

Джаспер Уикс побежал вперед, размахивая руками, и странники, спускавшиеся к высокой и маленькой фигурам, взмыли вверх в клубах пара.

Туи и Камсин побежали обратно к пандусу “Королевы”, а Рип с болезненной медлительностью двинулся к распростертому в грязи Али Камилу.

Дэйн сел спиной к скале, ловя ртом воздух. Он посмотрел на клубящийся серый туман, сквозь который пробивались лучи неспокойного солнца Геспериды. Прошло пять дней после конференции на деревьях, два дня с тех пор, как спутники наблюдения сообщили об огромном газовом пузыре, вырвавшемся из солнечного пятна в сторону планеты. Эффект его столкновения с магнитосферой, до которого оставалось только два дня, был непредсказуем – компьютерные модели давали бессмысленные ответы.

Дэйн, вспомнив яркость полярного сияния, которое было видно в краткий период прояснения, вздрогнул при мысли о том, что такая магнитная буря сделает с погодой. И со связью. Уже сейчас, даже если “Северная звезда” прервет радиомолчание, они ее не услышат.