лесах и топях. Но ничего, очень скоро мы завладеем ледяной шкатулкой и тогда – берегись, Земля! А повелителем всех злых волшебников стану я – Кощей Бессмертный!

– А я? Чтой-то ты обо мне не упомянул! – Баба Яга высунула нос из-за Кощеева плеча.

– И тебе что-нибудь да перепадет! – неопределенно сказал Кощей. Он был так жаден, что у него язык не поворачивался пообещать Яге хотя бы какой-то пустяк. – А теперь поспешим. Мы должны подготовиться к шабашу!

– Ух ты, шабаш! А где он будет? – нетерпеливо спросила Кикимора, которой не терпелось покрутиться среди нечисти.

– В двенадцать ночи завтра у Останкинской башни! Ты на чем прилетела, Яга?

– Все на том же, Кощеюшка! Нешто не знаешь? – Баба Яга выволокла из-за трубы деревянную ступу и, кряхтя, залезла в нее.

– Уже тыщу лет на ней летаю, и случая не было, чтоб она меня подвела. Ступа – транспорт надежный, ни тебе запчастей, ни бензина, метлой взмахнул и в путь, – похвалилась старуха.

Кощей направился было к своей летающей машине, но бросил на нее презрительный взгляд, плюнул и остановился.

– Не хочу больше в этот драндулет! Что, Яга, выдержит меня твоя ступа?

– Авось выдержит!

– Что значит «авось»? – подозрительно спросил Кощей, который хоть и был бессмертным, проявлял порой редкую трусость.

– Авось, значит, может, выдержит, а, может, и того... упасть, – пояснила Баба Яга.

– Утешила называется, – проворчал Кощей.

Он пошел к ступе, но вдруг с лязгом наклонился и озабоченно стал искать что-то у себя под ногами.

– Нешто потерял что? – поинтересовалась Баба Яга.

– Отстань, бабка! Я здесь где-то копейку видел, – огрызнулся Кощей.

– Какую копейку? Волшебный неразменный грош? – забеспокоилась Баба Яга.

– Говорю тебе, обычную копейку. Копейка она рубль бережет. Копейку не найдешь – рубль разменивать надо. А что разменено, того уж почитай, что и нет, – бормотал Кощей, всматриваясь себе под ноги.

Баба Яга всплеснула руками:

– Эх, Кощей, Кощей! Каким был скрягой, таким и остался. У него казны золотой сундуки, а он за копейкой погнался!

Кощей мрачно посмотрел на Бабу Ягу.

– А ты, старуха, в чужие подвалы не заглядывай! А не то смотри у меня – в бараний рог согну. Забыла, кто я?

Перекошенное лицо Кощея было таким страшным, что Баба Яга испугалась.

– Ох-ох-ох! Да что ж ты, Кощеюшко, красавец мой яхонтовый! Прости ты меня, бабку старую! Что с меня, бабки, возьмешь? Дунь на меня, я и рассыплюсь!

– Как бы не так! Пробовала! – шепнула себе под нос Кикимора.

– Ладно, Яга, забудем. Сам не знаю, что на меня нашло. Чуть что, вскипаю так, что нагрудник раскаляется! – разглядев наконец копейку, Кощей поднял ее и, довольный этим, бряцая доспехами, забрался в ступу.

– Тесно тут. Под ногами что-то мешается, – проворчал он.

– Это мой телевизорчик! Не выбрасывай его, дяденька Кощей! – забеспокоилась Кикимора.

– Она у нас упертая. Без телика своего ни за что лететь не хотела. Сидит день и ночь у себя в болоте и с программы на программу гоняет. Вылезает из трясины, только чтоб батарейки поменять, – наябедничала Баба Яга.

Кикимора смущенно захихикала. Ваня заметил, что зубы у нее острые и растут в два ряда. Видно, у себя на болоте она не прочь была полакомиться и зазевавшейся лягушкой.

Баба Яга оглушительно, не хуже Соловья-разбойника, свистнула в два пальца, взмахнула метлой, и ступа, поднявшись над крышей, умчалась в сторону Останкина.

Только убедившись, что ступа улетела, Ваня осмелился вылезти из багажника. Он кинулся к чердачной двери, толкнул ее, но железная дверь была заперта. «А вдруг ее в ближайшие дни не откроют? Что мне тут, неделю сидеть?» – в ужасе подумал мальчик, но вдруг услышал, как в замке с другой стороны поворачивается ключ. Испугавшись, что это снова кто-то из нечисти, Ваня шмыгнул за трубу.

На крышу вышел электрик в синем комбинезоне. С плеча у него свисал моток кабеля, а в руках была сумка с инструментами. Увидев на крыше разбитый автомобиль, электрик пораженно разинул рот. Он подошел к автомобилю и стал недоуменно его разглядывать.

Ваня незаметно прошмыгнул у него за спиной и скользнул в приоткрытую чердачную дверь. У лифта он столкнулся с толстой пожилой женщиной, вышедшей к мусоропроводу с ведром. Сообразив, что мальчик мог спуститься только с крыши, женщина с возмущением уставилась на Ваню.

– Маленький, а уже безобразничает! По крыше лазил? Вот я тебя к родителям отведу!

Она погналась за мальчиком, но тут, по счастью, подошел лифт. Ваня вскочил в него и успел нажать кнопку первого этажа. Оказавшись на улице, он промчался не меньше километра, прежде чем почувствовал себя в безопасности. Внезапно он увидел остановку 27-го трамвая, на котором всегда ездил в школу.

Вскоре Ваня был уже дома. Папа с мамой сидели на диване и играли в шахматы. В углу комнаты рядом с телевизором стояла наряженная елка, от которой приятно пахло смолой, свежей хвоей и уютом.

– Ага, сударыня вы моя! Ферзя прозевали! – радостно воскликнул папа, сшибая мамину королеву своим слоном.

– Как бы не так! Я его специально отдала, чтобы ты слона убрал! А теперь тебе мат! – не менее радостно крикнула мама, двигая вперед ладью.

Папа недоверчиво уставился на доску.

– Да, действительно, мат. Какое с вашей стороны наглое коварство, сударыня вы моя, – проворчал он и, заметив Ваню, строго спросил:

– А ты где был, сударь мой? Я тебя в окно целый час звал!

– Я... э-э... мы по гаражам бегали, а там не слышно! – нашелся Ваня.

Он не хотел врать, но видел, что продувший в шахматы папа раздражен, а когда папа раздражен, историю о летающих машинах, Кикиморах и Кощее ему лучше не рассказывать, даже если все это произошло на самом деле.

После плотного завтрака папино настроение заметно улучшилось. Бормоча себе под нос «пуп-пурум- пурум-пум-пум!», он подошел к елке и крикнул сыну:

– Вань, включи ее! Проверим лампочки.

Отец и сын задернули шторы, чтобы в комнате стало темно, и мальчик повернул выключатель. Тотчас на елке среди пушистых ветвей и новогодних игрушек вспыхнули яркие мерцающие огоньки гирлянды. Они то гасли, то снова загорались, и их свет мягко отражался в выпуклостях шаров.

– Запомни, сын, этот Новый год будет особенным! Первым в новом тысячелетии! – назидательно сказал папа.

– Ты это уже в десятый раз говоришь! – крикнула из коридора мама.

– Не в десятый, а в шестой! У меня подсчитано. И вообще: некоторых сударынь я попросил бы не ошибаться в математических вопросах! – обидчиво откликнулся папа.

Ваня смотрел на огоньки, но вместо прежней радости испытывал тревогу. Ему даже захотелось, чтобы Новый год вообще не наступал. Неожиданно мальчик отчетливо вспомнил слова Кощея. Если нечисть украдет первое мгновение нового тысячелетия, тогда целая тысяча лет окажется во власти зла, а что зло успеет сделать за тысячу лет, и представить страшно.

«Эх, если бы можно было предупредить Дедушку Мороза!» – подумал Ваня. Но он не знал ни куда ему идти, ни где искать добрых волшебников, способных прийти на помощь, – и все это вгоняло его в глубокую тоску.