Рэмси подошел с приготовленными шприцами и сказал:

– Закачали новый балласт в «слизняка». Повернись-ка. – Этот в левую руку, – указал Гарсия. Он протянул руку, проследил, как Рэмси продезинфицировал участок кожи, сделал укол и уложил шприц в аптечку.

После всего Гарсия спросил:

– Ну что, разгадал ты со своей черной коробочкой капитана? Рэмси застыл на месте. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться и повернулся к Гарсии.

– Что ты имеешь в виду?

Лицо Гарсии перекосило усмешкой.

– Только не строй из себя невинного младенца, Джонни. Ты знаешь меня. Я их тех, кто способен заменить тебя в электронной мастерской, если ты будешь в отключке.

– Но… – У меня хобби такое – вскрывать замки и заходить. – Гарсия подложил руки под голову, скривившись, когда пришлось шевельнуть левой рукой. – Не стоило искушать такого парня, как я. Слыхал про ящик Пандоры? – Рэмси смочил языком пересохшие губы.

– Ты имеешь в виду аппаратуру для дальнего зондирования? – Старик, ты что, не понял, твое дело швах. – Он испытующе поглядел на Рэмси. – Это устройство в коробке лишь для того, чтобы замылить глаза капитану. Не знаю как, но… – Ладно, давай завяжем про это, – предложил Рэмси. – Ты… – И я подверг эту штуку испытанию.

– Испытал?

– Ты чертовски упрямый тип, Джонни. Если бы я не… – Начни с начала, – устало сказал Рэмси. – Хочу знать, что ты думаешь про все это.

– Довольно-таки много, – ответил Гарсия и лег поудобней.

Рэмси взял стул и подсел ближе.

– С самого начала, – начал Гарсия, – ты не посвятил меня во все эти тайны с черной коробкой. С твоей стороны это было ошибкой. Любой нормальный электронщик всегда переполнен желанием похвастаться своими цацками перед другими, знающими в этом толк, кто говорит на одном жаргоне с ним. – Уголки губ Гарсии натянула улыбка. – Кстати, ты не употребляешь жаргона.

– И что с того?

– Следовательно, на борту нет никого, кто пользовался бы твоим личным жаргоном.

– И потому ты решил, что я шпион?

Гарсия покачал головой.

– Я никогда не считал тебя шпионом. – Он нахмурился. – Извини. Наверно, я смог бы предотвратить эту твою несчастную стычку с Лесом. Но я все время был уверен, что ты не шпион.

– Откуда такая уверенность?

– Твоя ирония неуместна. – Гарсия поколебался. – К тому же – моя жена, – это двоюродная сестра коммандера Гедсена с «Дельфина». На Геда огромное впечатление произвел один парень по прозвищу Долговязый Джон Рэмси из ПсиБю, который вытащил их из больших неприятностей, когда у них накрылась кислородная система. Он рассказывал, что этот Рэмси на ходу сымпровизировал «вампиры» и проделал эффектные штучки с ангидразой, о чем не писалось в книжках. Он считал, что этот Рэмси спас им всем жизнь. – И отсюда ты решил, что я тот самый Рэмси?

– Гед был чертовски поражен этим Долговязым Джоном Рэмси, кроме одного: он говорил, что рыжий сукин сын действовал всем на нервы своим всезнайством.

– Но в мире полно рыжих… – А как же! – Гарсия покачал головой. – Ты из ПсиБю. И только две вещи на нашей плавучей канализационной трубе интересуют тебя больше всего остального: капитан и черная коробка в твоей каюте. Потому-то я и вскрыл ее.

Рэмси через силу пытался оставаться бесстрастным.

– И?

На лице Гарсии появилась таинственная усмешка. – Там было отдельное записывающее устройство, сопряженное с таймером. Я скопировал четыре из твоих лент и проверил назад по времени, что мы тогда делали.

– И что это тебе показало?

– Когда капитан спал, линии на твоих графиках выравнивались. И это каждый раз.

Рэмси вздрогнул, но не сказал ни слова.

– Но мне надо было главное, основное доказательство. Дважды, когда капитан калечился – когда его ударило током, и когда он счесал кожу на лодыжке – я заметил точное время. Так вот, именно в эти моменты линии графиков на твоих лентах зашкаливали.

Рэмси про себя промотал ленты назад; теперь его тогдашние недоумения объяснились.

– Умно.

– Спасибо, старик. Я тоже так о себе подумал.

– И что это доказывает?

Гарсия поднял брови.

– Это доказывает, что ты записываешь какие-то внутренние реакции капитана. А только одну разновидность парней интересует, что тикает в человеке.

– Ну?

– И это элементарно приписывает тебя к головокопателям.

Рэмси улыбнулся, пусть и невольно. «Ну вот, меня и умыли, – подумал он.

– Хорошо еще, что я в приличной компании».

– Не думаю, что буду тебя выдавать, – сказал Гарсия. – Представление еще до конца не выдохлось. Мне следует помнить, что надо благодарить ПсиБю за одно из самых увлекательных путешествий в своей жизни. – Мне кажется, что ты хочешь вмешаться в действие. – Боже упаси, нет! У меня всегда имеется своя роль. Но одно, старик, я должен сказать. Не стоит подцеплять нашего Сэвви Спарроу на крючок. – Не понял?

– Это он режиссер всего спектакля. Знаешь ты это или нет, но это он следит за ходом сценария.

Рэмси подавил неприятное чувство беспокойства.

– И поэтому ты не хочешь меня выдавать?

– Естественно, ты правильно все понял. – В голосе Гарсии появились низкие, звенящие злостью нотки. – А теперь делай мне следующий укол и уматывай к чертовой бабушке! Меня уже начинает доставать твое чувство превосходства.

Рэмси почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Он пару раз глубоко вздохнул и встал на ноги.

Гарсия делано перевернулся на живот и прохрипел, прижав губы к подушке:

– На этот раз, старик, в левую ягодицу. Только не разряди на мне свою злость.

Рэмси прошел к шкафчику с препаратами, вернулся со шприцом и сделал укол.

– Совсем не больно, – удивился Гарсия. – У тебя железные нервы.

Рэмси прошел к кровати, положив шприцы на место.

– Так какое чувство превосходства? – требовательно спросил он.

Гарсия перекатился на спину, скорчил гримасу, и сказал:

– Я не имею в виду, что тебе не нравится Лес или я, но, ради Бога, жизнью своей ты обязан… – Хватит! – прорычал Рэмси. – Ты говорил здесь о превосходстве. Любой придурок будет говорить тут о превосходстве… – Ну ты и сказанул. У всех нас есть свои маленькие недостатки. В том числе и у юного энсина… – Ты имел в виду нечто другое, – нахмурился Рэмси. – Да, имел, – согласно кивнул Гарсия. – Скорее всего, ты просто хотел стать в нашей банде своим. Вопреки… – он замолк. – Вопреки чему?

– Своей второй работе.

– Может и потому… – ответил Рэмси.

Гарсия отмахнулся.

– Я никогда над этим не задумывался. Но в этом есть смысл. Вы, психмены, должны быть чертовски одинокими. Все ваши приятели – не по профессии – всегда настороже, чтобы не попасться к вам же в когти. Рэмси сунул руки в карманы брюк.

– С чего это такое плохое мнение о психологах?