– И вы украли золотой самородок весом в полтора килограмма?

– Это не совсем так, папа. Мы его взяли взаймы. Лева Званский сказал, что его отец геолог и он привезет новый. А пока мы решили сделать блесну из золота. Щука наверняка клюнет на такую блесну.

– А дальше что?

– Дальше ничего особенного. Мальчишки испугались открыть шкаф. И мы тянули жребий. Я бы никогда не стала брать золотой самородок, но жребий упал на меня.

– Пал.

– Что?

– Жребий пал на тебя.

– Ну да, жребий упал на меня, и я не могла отступить перед всеми ребятами. Тем более что этого самородка никто бы и не хватился.

– А потом?

– А потом мы пошли к Алеше Наумову, взяли лазер и распилили этот проклятый самородок. И поехали на Икшинское водохранилище. И щука откусила нашу блесну.

Алиса подумала немного и добавила:

– А может, и не щука. Может быть, коряга. Блесна была очень тяжелая. Мы искали ее и не нашли. Ныряли по очереди.

– И ваше преступление открылось?

– Да, потому что Званский обманщик. Он принес из дома горсть алмазов и говорит, что золота нет ни кусочка. Мы его отправили с алмазами домой. Нужны нам его алмазы! А тут приходит Елена Александровна и говорит: «Молодежь, очистите музей, я сейчас сюда первоклашек на экскурсию приведу». Бывают же такие несчастливые совпадения! И все тут же обнаружилось. Она к директору побежала. «Опасность, – говорит (мы под дверью слушали), – у кого-то пробудилось в крови прошлое!» Алешка Наумов, правда, сказал, что он всю вину на себя возьмет, но я не согласилась. Если жребий упал, пусть меня и казнят. Вот и все.

– И все? – удивился я. – Так ты созналась?

– Не успела, – сказала Алиса. – Нам срок дали до завтра. Елена сказала, что или завтра самородок будет на месте, или состоится крупный разговор. Значит, завтра нас снимут с соревнований, а может, даже выгонят из школы.

– С каких соревнований?

– Завтра у нас гонки в воздушных пузырях. На первенство школы. А наша команда от класса – как раз Алешка, я и Еговров. Не может же Еговров один лететь.

– Ты забыла еще об одном осложнении, – сказал я.

– О каком? – спросила Алиса таким голосом, будто догадывалась.

– Ты нарушила наш договор.

– Нарушила, – согласилась Алиса. – Но я надеялась, что нарушение не очень сильное.

– Да? Украсть самородок весом в полтора кило, распилить его на блесны, утопить в Икшинском водохранилище и даже не сознаться! Боюсь, что придется тебе остаться, «Пегас» уйдет без тебя.

– Ой, папа! – сказала Алиса тихо. – Что же теперь делать будем?

– Думай, – сказал я и вернулся в кабинет дописывать статью.

Но писалось плохо. Очень уж чепуховая история получалась. Как маленькие детки! Распилили музейный экспонат.

Через час я выглянул из кабинета. Алисы не было. Куда-то убежала. Тогда я позвонил в Минералогический музей Фридману, с которым я когда-то встречался на Памире.

На экране видеофона появилось круглое лицо с черными усами.

– Леня, – сказал я, – у тебя нет в запасниках лишнего самородка весом килограмма в полтора?

– Есть и в пять килограммов. А зачем тебе? Для работы?

– Нет, дома нужно.

– Не знаю, что тебе сказать, – ответил Леня, закручивая усы. – Они ведь все оприходованы.

– Мне какой-нибудь самый завалящий, – сказал я. – Дочке в школе понадобился.

– Алисе?

– Алисе.

– Тогда знаешь что, – сказал Фридман, – я тебе дам самородок. Вернее, не тебе, а Алисе. Но ты мне заплатишь добром за добро.

– С удовольствием.

– Дай на один день синебарса.

– Что?

– Синебарса. У нас мыши завелись.

– В камнях?

– Не знаю уж, чем они питаются, но завелись. И кошки не боятся. И мышеловку игнорируют. А от запаха и вида синебарса мыши, как всем известно, убегают со всех ног куда глаза глядят.

Что мне было делать? Синебарс – животное редкое, и мне самому придется ехать с ним в музей и там смотреть, чтобы синебарс кого-нибудь не искусал.

– Ладно, – сказал я. – Только пришли самородок к завтрашнему утру, по пневмопочте.

Я отключил видеофон, и тут же прозвучал звонок в дверь. Я открыл. За дверью стоял беленький мальчик в оранжевом костюме венерианского разведчика, с эмблемой первопроходчика Сирианской системы на рукаве.

– Простите, – сказал мальчик. – Вы Алисин отец?

– Я.

– Здравствуйте. Моя фамилия Еговров. Алиса дома?

– Нет. Ушла куда-то.

– Жаль. Вам можно доверять?

– Мне? Можно.

– Тогда у меня к вам мужской разговор.

– Как космонавт с космонавтом?

– Не смейтесь, – покраснел Еговров. – Со временем я буду носить этот костюм по праву.

– Не сомневаюсь, – сказал я. – Так что за мужской разговор?

– Нам с Алисой выступать на соревнованиях, но тут случилось одно обстоятельство, из-за которого ее могут с соревнований снять. В общем, ей надо вернуть в школу одну потерянную вещь. Я вам ее даю, но никому ни слова. Ясно?

– Ясно, таинственный незнакомец, – сказал я.

– Держите.

Он протянул мне мешочек.

Мешочек был тяжелый.

– Самородок? – спросил я.

– А вы знаете?

– Знаю.

– Самородок.

– Надеюсь, не краденый?

– Да нет, что вы! Мне его в клубе туристов дали. Ну, до свидания.

Не успел я вернуться в кабинет, как в дверь снова позвонили. За дверью обнаружились две девочки.

– Здравствуйте, – сказали они хором. – Мы из первого класса. Возьмите для Алисы.

Они протянули мне два одинаковых кошелька и убежали. В одном кошельке лежали четыре золотые монеты, старинные монеты из чьей-то коллекции. В другом – три чайные ложки. Ложки оказались, правда, не золотыми, а платиновыми, но догнать девочек я не смог.

Еще один самородок рука неизвестного доброжелателя подкинула в почтовый ящик. Потом приходил Лева Званский и пытался всучить мне маленькую шкатулку с алмазами. Потом пришел один старшеклассник