уникальный художник-выгрызист! – одобрил мальчика Пупырь.

– Как хорошо, что Кактус догадался сделать отверстия! Мы сможем ночью любоваться звездами! – Трюша забралась в палатку, легла на спину и стала смотреть на небо.

Малыш был потрясен. Он думал, что ему влетит, как ему досталось от Нептуна, когда он изгрыз его парадный китель, но сейчас Кактуса хвалили. В жизни он не слышал столько приятных слов.

– Знаешь, приятель, а ведь у тебя талант! «Просто класс!» – как сказал бы Шекспир! – Отелло одобрительно похлопал мальчика по плечу.

– Вам правда нравится? – робко спросил Кактус.

– А то нет! Мне не веришь, Хорошиста спроси! Он по учебной литературе большой спец. Учебники читает так, что от них даже переплета не остается! А некоторые старички, те у нас больше фантастикой насыщаются! – съехидничал Отелло, явно намекая на дедушку Умника.

– Ты, дядюсик Отеллюсик, тоже не морковульку грызешь! – вступилась за отца Бубнилка.

– Да, я ем книги, спорить не буду! – великодушно признал тот. – Ем, но какие! «Анну Каренину», «Воскресение», «Евгения Онегина», «Гамлета», «Дон Кихота». Это такие книги, что из них строчки не выплюнешь! Прожуешь главы две, три и чувствуешь себя обновившимся, очищенным, внутренне обогащенным!

Пупырь попросил дедушку отправить Мумуне успокаивающую телепатограмму, сопроводив ее красивым цветным сном. Умник выполнил просьбу друга, и ночью Мумуне приснился зеленый солнечный остров с высокими деревьями, где на полянах паслись олени и разгуливали павлины с яркими хвостами. Трюша, Пупырь и Бормоглотик в венках из ромашек сидели в тени под старым кленом и ели огромный арбуз.

– Ты смотри, слишком неправдоподобно не делай, а то не поверит! – наставлял лобастика шерстюш.

– Не учи ученого! Уж я-то женщин знаю. Семь раз женат был! Для женщины сладкий сон, как для нас глоток хорошей самогонки из прошлогодних листьев! – добродушно усмехнулся дедушка Умник.

Мутантики проболтали далеко за полночь, пока сон не сморил их. До утра материализованные сны лобастиков бродили по острову. Умнику снилась петлявшая по равнине дорога, по которой движется армия Рыжей Карлы с колесницами и осадными машинами. Отелло увидел во сне, что Шекспир назначил его директором огромной библиотеки, в которой один каталог занимает несколько комнат. Хорошисту снилось, что он гуляет с Бубнилкой, и в то время как настоящие папа-лобастик и его дочурка спали в палатке, другие такие же, материализовавшиеся из сна, бродили по океанскому берегу вдоль полосы прилива.

Утром поиски Меча продолжились. Мутантики обошли остров из конца в конец, вырыли немало ям, но ничего не обнаружили. Лишь поздним вечером они завершили свои безуспешные попытки.

– Без карты можно тысячу лет искать! – Раздраженный Бормоглотик выбрался из ямы.

Рядом лежали глиняные черепки первобытных времен, наконечник каменного копья и берцовая кость ископаемого животного, такая длинная и тяжелая, что кошачий мутантик сумел извлечь ее из земли только с помощью Пупыря.

Отелло разглядывал эти находки, для важности нацепив на нос очки без стекол.

– Это уникально, друзья мои! Мы столкнулись со следами неолита. Раз на острове есть стоянки пещерных людей, значит, много тысячелетий назад остров был частью континента или же между ним и континентом существовал стабильный ледяной мост… Помнится, ел я как-то фолиант по археологии…

Высокообразованный лобастик многозначительно хмыкнул, стараясь показать, что знает больше, чем говорит. Он хотел продолжить, но его отвлекла севшая на лоб крупная муха. Отелло поймал ее, поднес к уху и стал слушать, как она жужжит.

– И что фолиант? – напомнила ему Трюша, отчаявшись дождаться продолжения.

– А… какой фолиант? – спохватился Отелло, успевший забыть, о чем он говорил. – Ах да, фолиант! На вкус так себе. Бумага суховата, качество переплета не то, но речь не о том. На вклейках были великолепные иллюстрации: черепки, копья, каменные топоры, обломки костей… Сдается мне, Бормоглотик нашел становище питекантропов. Причем, судя по большому культурному пласту и разной глубине залегания, оно существовало здесь не одно столетие.

– Со мной так всегда! Ищешь одно, а находишь другое! – вздохнул кошачий мутантик и для восстановления сил съел три упаковки слабительных таблеток. Он нацелился на четвертую, но его опередила жаба, и от упаковки осталась лишь жеваная бумажка. Бормоглотик погрозил Бибе кулаком.

Отелло отпустил муху и проследил взглядом, как она улетает.

– «Только в полете живут самолеты», – сказал бы Вильям Шекспир… – прокомментировал он.

Кактус, сидевший на скале и подносивший к глазам бинокль то одной, то другой стороной, неожиданно закричал:

– Смотрите, сюда плывет кораблик!

Из океанской дали показался парус пиратского брига. Можно было различить на его мачте черный флаг, а вскоре стали видны и жерла пушек, установленных на палубе.

– Вот и старые знакомые пожаловали! Явились не запылились! – проворчал Пупырь.

Войдя в бухту, Карла не удержалась, развернула «Медузу» правым бортом и салютовала по острову залпом из всех орудий. Хоть канониры били не целясь, одно из ядер разорвалось недалеко от мутантиков, осыпав их осколками камней.

– Карла всегда любила дешевые театральные эффекты! – хмыкнула Трюша.

От борта «Медузы» отделилась шлюпка и направилась к берегу. Увидев отблеск солнца на стекле, мутантики догадались, что Карла рассматривает остров в подзорную трубу.

– Прячемся, а то заметит! – сказал Бормоглотик.

Мутантики укрылись за скалой и стали следить за карликами. Они видели, как шлюпка причалила к берегу и королева выпрыгнула на песок, разворачивая карту.

Она что-то приказала, и карлики забегали по острову.

– Оставайтесь, а я схожу на разведку! – Пупырь выбрался из укрытия и, предупредив, чтобы все сидели тихо до наступления сумерек, стал невидимым.

– Пап, будь осторожен! Вернись прежде, чем твоя невидимость закончится! – встревожилась Трюша.

– Вовек шлемоблещущий воин пред градом дротов не дрогнет! Скорее умрет, чем отсту… Ой, коленку ударил! Ладно, пока! – И, прихрамывая, шерстюш-философ удалился.