Отелло! Я буду скучать без твоих занудинок и твоего отвратительного, невыносимого характера! – Я рад, что хоть на том свете отдохну от твоей болтовни! – проворчал мрачный лобастик. – Значит, ты рад? А я не рад, я полон печалинок! – рассердился Хорошист, но спохватился, что перед смертью не стоит ссориться, и стал демонстрировать доброжелательность. Трюша ощущала величайшую несправедливость. Неужели они погибнут? Скольких опасностей они избежали, сколько пережили, сколько сотен километров пути преодолели – и все для того, чтобы закончить жизнь в желудке рыбы, вымахавшей до гигантских размеров! И в этот самый последний момент она даже не могла попрощаться со своим женихом, потому что Бормоглотик был в моторном отсеке! Нет, это величайшая несправедливость, они не могут погибнуть! Мурена почти настигла «Водолаза», и лишь резкое изменение курса помешало громадной рыбине схватить субмарину в первом броске. Внезапно из шахт лодки поочередно выскользнули три длинные торпеды и заскользили вдоль поверхности океана. Две торпеды прошли мимо цели и где-то затерялись, а третья угодила в пасть атакующей хищницы. Послышался взрыв, от которого «Водолаз» вздрогнул, а раненая рыба, окрашивая воду кровью, метнулась на дно расщелины. Не понимая, откуда пришло спасение, мутантики озадаченно переглянулись. Но в это время по гулким коридорам раздался топот детских ножек и в рубку вбежали рыдающие Бубнилка с Кактусом. – Я все расскажу! Это ты первым на красненькую кнопуську нажал! – кричала девочка. – Нет, ты! Я предупреждал, чтобы ты туфлю на систему наведения не ставила и тумблерочки не переключала! – возражал Кактус. – Ну и пускай ставила! На кнопуську-то ты нажал! Оказалось, расшалившиеся дети, не подозревавшие о нападении мурены, играли в торпедном отсеке и додумались до того, что устроили торпедный залп. Боясь, что их накажут, они теперь сваливали вину друг на друга. Но, увидев, что их не собираются ругать, оба малыша мгновенно поменяли свои позиции. – Я первым на красную кнопочку нажал! – кричал Кактус. – А я тапкой по системе наведения колотила! – спорила Бубнилка. – Зато я по «Запуску торпед» кулаком шмякнул! – Надоел ты со своей кнопуськой! Если б я тумблерочками не щелкала и колесики не крутила, ничего не было бы! – Ах так! Отлуплю, зазнайка! – Сама тебя отлуплю, хомяк щекастый! Они подрались бы, но Отелло зажал их под мышками, и дети лишь колотили кулачками по воздуху. – «Мир! Дружба! Жвачка!» – как говорил Шекспир. Мирись, мирись и больше не дерись! – хохотал Отелло. – И вот еще что, ребята! Сейчас вам выносится благодарность, но в следующий раз увижу в торпедном отсеке – надеру уши! – сказал Нептун. Вскоре локатор показал, что глубина уменьшилась и дно океана снова стало ровным. Это означало, что Глазница Тысячи Черепов осталась позади…
Глава 10 Остров, королева! Остров!
– Чпок, зачем тебе голова? – Я ей ем!
Зайдя без стука в каюту Пупа, Рыжая Карла застала его за любопытным занятием: начальник телохранителей сидел за столом, просовывал в правое ухо длинный карандаш и доставал его из левого.
– Как тебе это удается? – заинтересовалась королева.
– Не знаю, удается, и все. – Пуп пожал плечами и заново повторил трюк. Правда, на этот раз он всунул карандаш в левое ухо, а извлек из правого.
– И тебе не больно?
– Нет, повелительница! Только чуть-чуть щекотно, но это смотря какой карандаш попадется. Если заточенный, то не щекотно.
– И давно ты так?
– Как?
– Просовываешь карандаш сквозь голову?
– С детства, Ваше Величество! Как начнет внутри головы чесаться, я туда карандашиком раз – и чешу! – молодецки отрапортовал Пуп.
Карла забрала у него карандаш и внимательно рассмотрела его, но он ничем не отличался от обычного. Тогда королева решила, что хитрость в самом строении головы Пупа.
Она сунула карандаш ему в ухо и, ощущая пустоту, стала им шевелить. Нечаянно Карла выпустила его, и карандаш полностью провалился карлику в голову.
– Надо же! Я его туда уронила!
Начальник телохранителей вздохнул с укоризной:
– Теперь будет перекатываться. А такой хороший карандашик был! Эх, Ваше Величество, Ваше Величество!
Больше всего на свете Рыжая Карла не любила признаваться, что виновата.
– Ладно, хватит трепать языком! – закричала она. – Марш на палубу! Сменишь в смотровой корзине Грымзу, а то старуха уже два дня там сидит и проявляет чудеса выдержки!
– Какая уж там выдержка, Ваша Ужасность? Она, бедолага, с мачты спуститься не может, – резонно заметил Пуп.
Третьи сутки карлики без сна и отдыха пробивались сквозь водоросли. Карла задумывалась уже, не кружат ли они на месте. Вчера королева послала вперед Собачьего Хвоста на надувной лодке, велев ему втыкать в водоросли красные флажки, по которым будет прокладывать курс «Медуза». До сегодняшнего утра флажки были, а к полудню исчезли. Наверное, молодой вождь исчерпал весь их запас.
Все это беспокоило королеву, и уже несколько часов она бродила по бригу, заставляя карликов энергичнее налегать на весла.
Не успел Пуп забраться на мачту и сменить Грымзу, как учительница истошно завопила, показывая рукой вдаль.
– Вижу воду! Мы выбрались!
Карла бросилась на нос корабля и увидела в подзорную трубу на горизонте полоску чистой воды, а рядом – надувную лодку с Собачьим Хвостом, который приветствовал бриг, размахивая над головой тряпкой, привязанной к палке.
Обрадованные карлики напрягли последние силы и стали грести с удвоенным рвением. Вскоре «Медуза» вырвалась из цепких объятий водорослей и заскользила наконец по чистой воде. Все, кто был на бриге, включая Рыжую Карлу, восторженно стали вопить и обнимать друг друга. С криком «ура!» начальник телохранителей прыгал по палубе с хихикавшей Грымзой на плечах, а Кукиш барабанил на своей голове торжественный марш.
От радости Требуха оговорилась и случайно назвала королеву Карлухой, а та великодушно простила ей эту обмолвку, предупредив лишь:
– В следующий раз услышу – останешься без обеда!
Толстуха виновато покраснела и, чтобы не сболтнуть лишнего, принялась за грачиные крылышки.
Помня совет Черного пирата, Карла велела спустить паруса и предоставила бриг течению, уверенная, что оно вынесет «Медузу» к Острову Сломанной Мачты…
Прошло не то три, не то четыре недели. Карлики давно потеряли счет времени и целыми днями шатались по палубе, играя в кости на кусочки реакторного стержня и затевая драки. Бешеный Блюм и Собачий Хвост дважды сцепились, но быстро залечили раны. К тому же закончились взятые с собой запасы ртути и бензина, и бедные реакторные жители страдали от вынужденной трезвости.
– Найти бы какой-нибудь затонувший нефтетанкер… – позевывая, мечтательно говорил Пуп.
Борясь со скукой, начальник телохранителей сделал из лески петлю и старался выудить из уха перекатывающийся в голове карандаш, но у него пока ничего не получалось.
Течение было таким медленным и спокойным, что порой карликам казалось, что они никуда не движутся, и, лишь бросив в океан перышко или кусок пенопласта, они убеждались, что «Медуза» все же плывет.
