завитках, и там кипит жизнь, как в прикольных средневековых баснях про зверей, ведь эти стервочки, похожие на крабиков с мягким панцирем, и вправду могут отплясывать на булавочной головке, ты давишь их одну за другой, а потом смотришь и видишь, как по степям и саваннам ползут еще в о с е м ь, ты до с л е п о т ы вглядываешься в маленькую Африку у себя между ног, а это значит, что настало Время А-200, старина, - А-200! Жгучая жидкость единственное лекарство - тот самый з е л е н ы й п у з ы р е к, старина! не забудь! и так далее... - Н о с т а л ь г и я п о г р я з и!.. Это и есть...
...Жизнь... Даже в таком месте, как Ла-Холла, в северном Сан-Диего, самом шикарном курорте на всем тихоокеанском побережье, - один из замечательных молодых любителей серфинга Т. появляется в один прекрасный день на трехколесном мотоцикле с багажником, вроде тех, на которых разъезжают рассыльные при аптеке, заворачивает в каждый закоулок, парни выходят из дома, и - у г о щ а й т е с ь! - у него при себе все мыслимые и немыслимые таблетки и капсулы плюс пакетики с травой, и... начинается Жизнь. В Жизнь вплывают даже группировки, целиком посвятившие себя серфингу, к примеру. 'Бригада насосной станции' - таинственное море и прочая дребедень! - и некоторые направляются в глубь побережья, прочь от насосной станции, подальше от наскучившей ч е р е д ы созданных для серфинга бурунов, которых они ждали раньше с нетерпением фригийских могильщиков, прочь от насосной станции, на автостоянку, где они сидят в машинах с особыми стеклами цвета аметиста и впитывают в себя лучи щедрого тихоокеанского солнца, проникающие сквозь таинственные окна, а копы удивляются, какого черта они торчат в машинах и не идут на пляж, копы выволакивают их из машины, устраивают обыск и ничего не находят, но предупреждают: М ы з н а е м, ч т о в ы п ь е т е з д е с ь п и в о... Пиво!.. Один из главарей 'Бригады насосной станции' Арти приезжает в Хейт-Эшбери - ведь во всех школах Калифорнии это место уже слывет подпольем Жизни, хотя и ни разу не упоминалось в газетах... ХейтЭшбери!.. на слуху уже вся новоиспеченная легенда, начиная с Аузли, известного ныне как Белый Кролик, параноического гения кислоты... Арти приезжает в ХейтЭшбери, идет среди бесконечных ступенчатых домов с окнами-фонарями, среди живописных трущоб, а на Хейтстрит сидит на краю тротуара, не кто иной, как Джей со светлой памяти насосной станции, сидит себе с большой хозяйственной сумкой под боком.
'Привет, Джей!'
Джей лишь на миг вскидывает глаза и говорит: 'А, здорово, Арти',- как будто это так естественно - что оба они в Хейт-Эшбери, как будто они здесь уже не первый год, а потом прибавляет: 'Возьми пакетик', - и он лезет в хозяйственную сумку и протягивает Арти полный пакетик травы, свободно, совершенно открыто... Арти наведывается в коммунальную берлогу Анчоуса. Анчоус, который во времена серфинга был мало кому известен в Ла-Холле, так как серфингом не увлекался, в Хейт-Эшбери превратился в чудесного человека и доброго пастыря для всей понаехавшей из Ла-Холлы молодежи. Арти совершает обход Хейт- Эшбери, и это сплошной... карнавал! - все дивными способами работают на Дирекцию, получают из раздаточных автоматов ЛСД Аузли, курят траву, глотают метедрин, ебутся и бесятся где и когда вздумается, фактически прямо на улице... Спустя некоторое время Анчоус устраивает на территории университетского городка в Сан-Диего вечера любви под названием 'Транслюбовные авиалинии', где все до прикольного бреда накуриваются травой под самый громкий рок-н-ролл в истории, все курят траву в непроглядном з е л е н о м о б л а к е, мало того, они снимают все это на пленку для... а р х и в о в, они уже связаны с настоящими людьми, Классными Ребятами, мотоциклетной бандой, известной как Гробовщики, местный вариант Ангелов Ада... гм-гм... и Арти прислоняется спиной к дереву и выкуривает косяк, набитый обыкновенным табаком 'Булл Дурам', потому что надо постоянно выглядеть так, будто ты целиком погружен в вещь... однако это и в самом деле уже перебор... Не менее девяти различных полицейских подразделений организуют массовую облаву с целью выжечь каленым железом всю эту наркотическую чуму в школах округа Сан-Диего, они вламываются в 'Ла Колония Тихуана', что значит 'Трущобы Тихуаны', как именуются в подполье Ла-Холлы меблированные комнаты неподалеку от пляжа, где этим летом живут одной Жизнью многие люди, - в результате арестованы некоторые добрейшей души ребята с насосной станции, но такова Жизнь, мир делится на серфинг-торчков и серфинг-дурачков... К тому же можно было со смеху лопнуть, глядя на рожи копов, когда они узрели потолки в 'Ла Колония Тихуана', сплошь увешанные кружевами сцепленных колец от пивных банок, волнуемых бесподобной серебристой рябью экстазных бликов...
Условное Поколение! Не Потерянное Поколение и не Поколение Блаженных, не Молчаливое Поколение и даже не Поколение Цветов, но Условное Поколение, - детишки, которых вяжут направо и налево по всему побережью за траву, и все на первый раз получают условный срок и выходят на поруки - 'П о д у м а е ш ь, у с л о в н ы й с р о к!' - когда не за горами золотой век, а ведь так оно и есть, потому что эту вещь уже ничем не остановишь. Она подобна катящемуся с холма валуну - вы можете смотреть на него и говорить о нем, орать и чертыхаться, но вам нипочем его не остановить. Вопрос лишь в том, когда он исчезнет. В данный момент в ХейтЭшбери он может исчезнуть двумя путями. Один - буддистское направление, вещь Лири. Есть серьезные торчки вроде Майкла Боуэна и Гэри Голдхилла, которые намерены основать здесь Лигу Духовного Развития, объединить все движение в лоне одной церкви, придать ему конкретность и даже юридический статус. И ради своей мечты они отказались от многого. Голдхилл - замечательный торчок! Он - англичанин, и в Англии писал для телевидения разную экспериментальную ахинею, вот БиБи-Си и направила его в Штаты с просьбой о крупной стипендии, Гуггенхеймской или еще какой, а он провел каникулы в Мексике и в Сан-Мигель-де-Альенде случайно встретил нескольких американских торчков, которые сказали: 'Старина, ты должен вернуться сюда с наступлением сезона дождей и отведать волшебных грибов', и послали-таки ему, черти, телеграмму в Гвадалахару или куда-то еще: 'ДОЖДИ НАЧАЛИСЬ ГРИБЫ ВЫРОСЛИ', - он из любопытства вернулся, отведал грибов, точно так же, как в свое время Лири, обнаружил существование Дирекции, махнул рукой на все, на всю эту игру в телеби-би-си, и посвятил себя Жизни... А Боуэн имеет квартиру с обоями из индийской набивной ткани, кушетками, чайниками и чашками индийской ручной работы и тремя кусочками хрусталя, подвешенными к потолку на почти невидимых нитях и впитывающими свет подобно парящим в вышине драгоценностям, - жилище, свободное от всего технического дерьма современной пластмассовой Америки, ведь, как сказал Лири, жить следует в обители чистоты, куда сам Гаутама Будда, войдя из 485 года до нашей эры, почувствовал бы себя как дома. Ибо когда-нибудь на улицах непременно в пасторальной чистоте будет вновь расти трава, ведь жизнь - это дерьмо, сплошной гнет дурных карм, нескончаемая борьба с катастрофами, которые в конечном счете можно предотвратить лишь полнейшим очищением души. полнейшей покорностью, при которой человек превращается в н и ч т о... и становится сосудом В с е г о... Всеединства...
...в отличие от направления Кизи, которое в Хейт-Эшбери превратилось в господствующий образ жизни... з а п р е д е л а м и к а т а с т р о ф ы... и состоит в том, чтобы торчать от всего, что работает и движется, от каждой накаленной проволочки, каждой лампы, каждого лучика, вольта и децибела, от яркого света и горения украшенной развевающимися американскими флагами разноцветнонеоновой Америки, и доводить все это до некоей мистической крайности, откуда недалеко и до самого западного порога восприятия...
Д е н ь... приближался, но движение нуждалось в одном-единственном великом вожде и пророке, способном покорить сердца масс и вдохнуть в них новые надежды. Лири был слишком стар, под пятьдесят, да и окопался далековато - в Милбруке, штат Нью-Йорк. Что же касается Кизи, считалось, что он увяз в болоте эмиграции и сидит в каком-нибудь кишащем аллигаторами мексиканском убежище... И все же из Мексики возвращаются в Сан-Франциско своим собственным курсом Веселые Проказники... 'Общество Каллиопы' предоставляет им на месяц свой склад на Харриет-стрит - помещение, которое Тара намерен оборудовать под театр, - старый гараж под заброшенной гостиницей в районе злачных мест, где некогда тренировался в специальном амфитеатре с покатым деревянным полом Джек Демпси и где ныне безраздельно властвуют пьянчуги и прочий сброд, - но Р а з н о ц в е т н а я М о щ ь!.. и цветной светящийся автобус с Проказниками подкатывает к зданию, и в цветном светящемся полумраке начинают собираться серьезные торчки вроде Телепата, который принимает невысказанные сообщения - н а м н у ж н ы к р о в а т и, - а потом поднимается по приставной лестнице и начинает сооружать помосты на театральных подмостях... а в это время отовсюду съезжаются Проказники: Отшельник - после таинственных приключений в долине Напо; Стюарт Бранд и Лоис Дженнингс - вернувшиеся из юго-западных штатов; Пол Фостер - из Индии... все присоединяются к шайке бывалых мексиканцев Кэссади, Бэббсу, Гретхен, Горянке, Фэй с детьми, Шомполу, Хейджену, Пейджу, Дорис Копуше, Чуме, Черной Марии...
Такова была подоплека подпольной встречи в верхах - встречи Кизи и Аузли. Более безумной
