Планета, над которой летает вечеринка, сильно изменилась со времен ее первого взлета.

Проще говоря, планета разорена.

Вечеринка разграбила добрую половину ее земель, причем никому еще не удалось дать пиратам сдачи, поскольку их маневры в небе безумно непредсказуемы (и непредсказуемо безумны).

Кошмар, а не вечеринка.

Особенно когда она ударяется тебе пониже спины.

22

Извиваясь от боли, Артур лежал на искореженной плите из армированного бетона. Края встречных облаков хлестали его по лицу, а откуда–то снизу доносились, окончательно сбивая его с толку, звуки натужного веселья.

Один звук особенно его озадачил — частично потому, что песня «Раскинулась Вега широко» была ему незнакома, частично по вине исполнявших ее музыкантов — они очень устали, и потому одни исполняли ее в размере на три четверти, другие — на четыре, а некоторые виртуозы — в гармонии «пи–эр квадрат» (в зависимости от того, кто сколько минут успел проспать за последние годы).

Артур лежал, шумно втягивая в себя сырой воздух, и опасливо ощупывал свое тело, чтобы понять, куда ранен. Но к какому бы участку себя он ни прикасался, всюду болело. Через некоторое время он сообразил, что это сами пальцы болят. Похоже, он растянул запястье. Спину тоже ломило, но вскоре Артур пришел к утешительному выводу, что разбился не сильно. Синяки, конечно, да испуг, но это дело житейское. Интересно, чего это вполне земное здание летает здесь, в облаках?

С другой стороны, Артур вряд ли смог бы достоверно объяснить, как сам сюда попал, а потому решил, что он и здание просто должны принять друг друга такими, какие есть. Он поднял глаза. Над ним нависала стена из белых каменных блоков, покрытых темными разводами. Дом как дом. Бетонные плиты, на которых возлежал Артур, образовывали вокруг здания нечто вроде каймы или выступа в три–четыре фута шириной. То был ломоть земли, в который здание вечеринки уходило фундаментом, а посему прихватило его с собой, чтобы держаться корней.

Артур опасливо встал и, заглянув через край бетонной каймы, испытал острое головокружение. Высоко–о… Мокрый от пота и тумана, он прижался к стене. Его голова плыла свободным стилем, зато под ложечкой что–то оборвалось, точно прыгнуло с вышки.

Хотя Артур забрался на эту верхотуру собственными силами, у него не было сил даже смотреть на ужасную пустоту внизу. Нечего и думать о том, чтобы спрыгнуть наудачу. Артур не собирался и на дюйм приближаться к краю.

Прижав к себе портплед, он стал пробираться вдоль стены в надежде отыскать дверь. Веская тяжесть банки с оливковым маслом была для него великим утешением.

Он двигался в сторону ближайшего угла, надеясь, что стена за углом окажется более богатой входами (эта не имела ни одного).

От диких маневров здания у Артура сердце уходило в пятки. Немного погодя он достал из портпледа полотенце и еще раз делом подтвердил тезис: «Полотенце — лучший и полезнейший друг автостопщика в Галактике». А конкретно, Артур замотал полотенцем голову, чтобы не видеть, что делает.

Его ноги семенили вдоль стены. Вытянутая рука ощупывала камни.

Наконец он дошел до угла и, просунув за него руку, нащупал нечто умопомрачительное (сам от удивления чуть не упал). А именно — другую руку.

Руки схватились друг за дружку.

Артуру ужасно хотелось сорвать другой рукой с глаз полотенце, но та держала драгоценную сумку с оливковым маслом, рециной и видами Санторини.

Он пережил один из этих моментов «самосознания», когда человек вдруг мысленно оглядывается, смотрит на себя и думает: «Кто я? Что это я затеял? Чего я достиг? Хорошо ли у меня получается?» Артур тихонечко заскулил.

Он попытался высвободить свою руку. Тщетно. Чужие пальцы сжимали ее железной хваткой. Оставалось только двигаться к углу. Выставив из–за угла голову, он встряхнулся, пытаясь сдвинуть с глаз полотенце. Владелец другой руки отреагировал на это вскриком, преисполненным непонятно каких чувств.

Полотенце содрали с головы Артура, и прямо ему в глаза уставились очи Форда Префекта. Рядом стоял Слартибартфаст, а за ним ясно виднелось крыльцо и большая закрытая дверь.

Форд и Артур застыли, распластавшись по стене, безумными глазами созерцая плотное, глухое облако вокруг, пытаясь не обращать внимания на опасные маневры пляшущего в воздухе здания.

— Где тебя носило, фотон тебе в глотку? — прошипел Форд в панике.

— Э–э, ну, я… — проговорил Артур заплетающимся языком, ломая голову над кратким ответом. — Да так, кое–где. А что вы тут делаете?

Форд вновь уставил на Артура свои глаза безумца.

— Они не впускают нас без бутылки, — прошипел он.

Первое, что заметил Артур, когда они вошли в самую гущу вечеринки (не считая шума, ужасной духоты, режущих глаза цветных пятен, что проступали сквозь дымный воздух, залежей битого стекла, пепла и авокадного соуса на полу, а также кучки птеродактилеобразных, затянутых в люрекс существ, которые навалились на его драгоценную бутылку рецины с визгом: «Прелестная новинка, прелестная новинка!»), была Триллиан, которую обхаживал Бог–Громовержец.

— По–моему, я видел вас в «Конце Вселенной», — говорил он.

— Это вы были с молотом?

— Да. Здесь мне куда больше нравится. Никакой благопристойности, а риск так и витает в воздухе.

Отвратительные вопли радости сотрясали зал. Его глубина была неясна из–за плотной толпы веселых, громкоголосых существ, которые бодро кричали друг другу что–то неразборчивое, а порой бились в истериках.

— Похоже, здесь не скучно, — молвила Триллиан. — Что ты сказал, Артур?

— Я сказал: «Черт возьми, как ты сюда попала?»

— Я была случайным набором точек, странствующим по Вселенной. Ты знаком с Тором? Он умеет делать гром.

— Добрый вечер, — произнес Артур. — Наверное, это очень интересное занятие.

— Привет, — сказал Тор. — Верно. Ты себе налил?

— М–м–м, во–о–обще–то нет…

— Тогда иди–ка отсюда и налей.

— Потом увидимся, Артур, — сказала Триллиан.

В голове у Артура что–то щелкнуло, и он воровато огляделся по сторонам:

— А что, Зафода здесь нет?

— Еще увидимся, — твердо повторила Триллиан, — попозже.

С лица Тора — собственно, даже не с лица, а из всклокоченной бороды на Артура уставились два злых воронено–черных глаза. Скудное освещение, собравшись с силами, угрожающе блеснуло на рогах его шлема. Громовержец взял Триллиан под локоток своей ручищей, и его бицепсы объехали один вокруг другого, точно два «фольксвагена» на стоянке.

Тор увел Триллиан, по дороге повествуя ей:

— А знаете, у бессмертия есть одно любопытное свойство…

— А знаете, у космоса есть одно любопытное свойство, — услышал Артур голос Слартибартфаста, который беседовал с неким объемистым, а точнее, необъятным существом, по шею погруженным в одеяние типа розового спального мешка, — он беспредельно скучен.

— Скучен? — переспросило существо, моргнуло своими красноватыми глазками, продемонстрировав набрякшие веки, и вновь очарованно уставилось на серебристые седины Слартибартфаста.

— Именно, — подтвердил старец, — скучен до мозга костей. Даже удивительно. Максимум формы, минимум содержания, видите ли. Если позволите, я процитирую в доказательство кое–какие статистические сведения. Хотите?

— Э… я…

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

2

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату