очаги — по мере того как в положенное им время взрывались отдельные обломки корабля. Однако погасли и они.

Артур Дент оказался единственным на борту корабля, кто — просто потому что истомился скукой в долгом межзвездном перелете — ознакомился с правилами аварийной безопасности для пассажиров. В результате он один и спасся. Он лежал, весь измочаленный, изломанный и истекающий кровью, в спасательном коконе из розового пластика, внутренняя поверхность которого была оклеена надписями «Удачи вам!» на тысяче разных языков.

Оглушительные волны черного безмолвия захлестнули его сознание. С философским спокойствием он понял, что не умрет — ведь до Беты Ставромулоса он еще не добрался.

После целой вечности мучений и тьмы он заметил, что вокруг хлопочут какие–то молчаливые тени.

12

Форд находился в состоянии свободного падения посреди тучи битых стекол и фрагментов кресла. Ну вот, опять не продумал все заранее, время, видите ли, экономил — вот и импровизируй теперь. В моменты серьезных потрясений, полагал он, весьма полезно увидеть перед глазами всю свою жизнь. Это дает шанс сосредоточиться, взглянуть на вещи с новой точки зрения и отыскать среди них ключик к дальнейшим действиям.

Земля приближалась к нему со скоростью тридцать футов в секунду в квадрате, но осмысление этого обстоятельства он решил отложить до момента непосредственной встречи с ним. Делу время, потехе час.

Ага, вот оно. Его детские годы. Эники–беники–ели–варе… — так, это мы уже проходили. Образы мелькали перед глазами, сменяя друг друга. Невеселые денечки на Бетельгейзе–5. Малолетний Зафод Библброкс. Ну на кой черт ему это сейчас? Эх, была бы в мозгах кнопка ускоренной перемотки… День, когда ему исполнилось семь лет, и подарок — первое в его жизни полотенце. Ну же, крути быстрей!

Он пикировал к тротуару — вниз головой; высотный воздух обжигал легкие холодом. Не вдохнуть бы осколок стекла…

…Первые путешествия на другие планеты. Вакуум их заарктурь — какой–то рекламный ролик бюро путешествий, да и только. Киножурнал перед началом основного фильма. Начало работы в «Путеводителе».

Ага!

Вот это было время! Они работали в хижине на атолле Бвинелли на Фаналле до того, как ее пожгли риктанаркалы и данкедийцы. Полдюжины братков, несколько полотенец, несколько хитроумных электронных машин, а главное — мечты. Пардон, главное — фаналланский ром. Целые озера фаналланского рома. Нет, если быть точным, главнее всего был «Крепкий дух Джанкс», потом уж фаналланский ром, а также пляжи на атолле, где резвились местные девушки. Впрочем, мечты тоже важны. Что там из них вышло?

Он никак не мог вспомнить, о чем они тогда мечтали, но тогда это казалось чертовски важным. В любом случае в этих мечтах не фигурировала башня издательства, с которой он сейчас падал. Все это пришло позже, когда изначальная команда перешла на более оседлый образ жизни и зажралась. Он же сам и еще многие предпочли остаться бродячими полевыми исследователями. Они шатались по всей Галактике автостопом, постепенно все более отдаляясь от того бюрократического кошмара, в который неумолимо превращался «Путеводитель», и архитектурного монстра, в котором он поселился. Какие уж тут мечты. Он подумал о юристах, занявших полздания, «оперативниках», оккупировавших нижние этажи, обо всех этих младших редакторах, их секретаршах, секретаршах юристов, секретаршах секретарш секретарских юристов и о самом злостном исчадии ада — отделе маркетинга.

На миг ему даже показалось, что за жизнь в таком мире не стоит и бороться, а посему следует безропотно упасть на уличный асфальт — но, овладев собой. Форд показал всем этим сволочам «козу».

Он как раз пролетал семнадцатый этаж, где проживал отдел маркетинга. Куча индюков, с умным видом обсуждающих, какого цвета должна быть обложка «Путеводителя» и какие они все умные — задним умом. Если бы кто–нибудь из них выглянул в это мгновение в окно, его взору открылось бы незабываемое зрелище: Форд Префект, пикирующий навстречу смерти и показывающий им «козу».

Шестнадцатый этаж. Младшие редакторы. Ублюдки! Сколько всего они вырезали из его материалов! Пятнадцать лет информации — с одной только планеты, — а оставили три слова: «в основном безвредна». Вот вам, с пламенным приветом:

— БУ–У–У–У!

Пятнадцатый этаж. Администрация, отдел логистики. Чем они там занимаются? Про них известно только одно: у всех очень длинные машины.

Четырнадцатый этаж. Ответственный персонал. Было у него сильное подозрение, что это они устроили ему пятнадцатилетнюю ссылку, чтобы не мешал «Путеводителю» перерождаться в монолитную корпорацию (или, скорее, в два монолита: не надо забывать про юристов).

Тринадцатый этаж. Исследовательский отдел.

А ну–ка!

_Тринадцатый_этаж_.

Ему приходилось думать быстрее, ибо ситуация начинала обостряться.

Он вдруг вспомнил панель управления лифтом. На ней не было тринадцатого этажа. Он не обратил на это внимания, поскольку, проведя пятнадцать лет на довольно отсталой планете под названием Земля, где население суеверно боялось числа «тринадцать», он привык бывать в домах, где не было тринадцатого этажа. Но здесь–то с какой радости?

Пролетая мимо тринадцатого этажа, он не смог удержаться и заглянул в окна. Та–ак, стекла затемненные…

Что там происходит? Он начал припоминать болтовню Харла. Новый, многомерный «Путеводитель» распространится по неизмеримому множеству вселенных. Произнесенное устами Харла, это казалось диким бредом отдела маркетинга при поддержке финансового отдела. Если же в этом есть доля правды, идея странная и очень и очень опасная. Насколько она реальна? Что происходит за темными, наглухо запертыми окнами законспирированного тринадцатого этажа?

Сначала Форда захлестнуло любопытство. Потом — паника. Другие чувства у него в этот момент отсутствовали начисто. Во всех других отношениях он падал очень быстро. Пора, пора подумать, как выбраться из этой ситуации живым.

Он посмотрел вниз. В сотне футов под ним разгуливал народ. Кое–кто уже начал выжидающе глядеть наверх и освобождать место для его падения. Некоторые даже прервали ради такого случая игру в «казаки–разбойники».

Жаль, конечно, разочаровывать их. В двух футах ниже него, чего он до сих пор не замечал, летел Колин, с восторгом ожидая его дальнейших распоряжений.

— Колин! — крикнул Форд.

Колин не отвечал. Форд похолодел: он вдруг вспомнил, что не удосужился сообщить Колину, что его зовут Колин.

— Давай сюда! — крикнул Форд.

Колин притормозил и поравнялся с ним. Свободный полет вниз чрезвычайно нравился ему, и он надеялся, что Форд тоже получает удовольствие.

Неожиданно мир для Колина померк: это Форд накрыл его полотенцем. Кроме этого, Колин ощутил значительную тяжесть. Новое поручение Форда его воодушевило, хотя он и не был уверен, что справится с таким грузом.

Форд висел, ухватившись за концы полотенца. Многие автостопщики увлекаются усовершенствованием своих полотенец, вшивая в них различные приспособления вплоть до компьютеров. Форд был поборником чистоты идей. Он любил, чтобы все было просто. И полотенце у него было самое заурядное, происходящее из самого что ни на есть заурядного универмага. Несмотря на все попытки Форда отстирать его до первозданной белизны, на нем сохранился розово–голубой растительный орнамент. В полотенце Форд продел несколько кусков проволоки и стержень для шариковой ручки да пропитал один