общественным учреждением. Вырученные средства пошли на студенческие стипендии в четырех художественных школах Лондона: это Голдсмите, Художественный колледж Челси, Школа Слейда и Королевский колледж искусств. Патрисия Бикерс, редактор журнала Art Monthly, указывала, что такое великодушие позволит Саатчи многие годы снимать сливки и выбирать лучшие произведения выпускников лондонских художественных школ.

Кроме того, Саатчи собрал у себя работы Мартина Киппенбергера, немецкого художника- бунтаря, который создавал лучшие свои картины, скульптуры и инсталляции в состоянии сильного опьянения. Киппенбергер умер в 1997 году от рака печени. При жизни его считали художником среднего уровня, но после смерти цены на его работы подскочили до небес. Покупка Киппенбергера — один из тех редких случаев, когда Саатчи присоединился к тренду, вместо того чтобы создавать его. А затем снова сработал эффект «это коллекционирует Саатчи». Когда стало известно, что Саатчи покупает Киппенбергера, остальные коллекционеры тоже бросились покупать, и цены резко пошли вверх.

Бренд и влияние Саатчи дают ему дополнительные возможности. Говорят, покупая непосредственно у художника в студии или через галерею, он просит предоставить ему скидку за количество. В июне 2007 года он побывал на выставке работ выпускников Королевской школы искусств и купил все имевшиеся там работы одного из студентов, Джеймса Ховарда, — 46 цифровых отпечатков, — за 4500 фунтов. Представитель Саатчи щедро поделился этой информацией со всеми новостными агентствами Великобритании, и большинство из них действительно написали об этом. Ховард приобрел некоторую славу; им заинтересовались дилеры. Шумиха вокруг этого случая по меньшем мере утроила стоимость приобретенных Саатчи работ.

Когда Саатчи покупает работу нового художника через галерею, последняя нередко отказывается от комиссионных. Это означает, что Саатчи платит половину, а то и меньше, от заявленной галереей цены. Тот факт, что картину художника приобрел Саатчи, увеличивает ее стоимость настолько, что ни сам художник, ни галерея не жалуются и не чувствуют себя обманутыми.

Известен по крайней мере один случай, когда Саатчи не ограничился просто покупкой. Он предложил молодой художнице Дженни Сэвиль ежемесячную стипендию с августа 1992 года по январь 1994 года в обмен на право первого выбора из всех ее работ за этот период. Именно так поступали покровители искусств эпохи Возрождения — некоторое время они поддерживали художника, рассчитывая позже приобрести его работы.

По крайней мере в двух случаях тот факт, что Саатчи продал приобретенные работы на вторичном рынке, разозлил авторов. Художники, по их собственному заявлению, считали, что их работы останутся частью его постоянной коллекции или будут подарены общественным учреждениям. Так, в 1978 году Саатчи приобрел десять ранних работ американского художника Джулиана Шнабеля по 2 тысячи долларов за каждую. Одну из этих картин, «Аккатоне» (1978), вместе с восемью другими работами Саатчи и 1982 году одолжил галерее Тейт для персональной выставки Шнабеля, где было выставлено одиннадцать его произведений. Галерея Тейт подверглась тогда резкой критике за то, что предоставила место неопытному американскому художнику, когда множеству британских авторов приходится годами дожидаться подобной возможности.

Когда же через пару лет Саатчи продал несколько произведений Шнабеля уже по 200 тысяч долларов за штуку.

художник вовсе не был ему благодарен. Наоборот, он очень рассердился и сказал: «Если это называется обрезкой [коллекции], то Саатчи, видимо, делает это с завязанными глазами». О томах «Искусство в наше время» Шнабель отозвался как о «торговом каталоге». В 1993 году еще две работы Шнабеля из коллекции Саатчи ушли на аукционе в Лью-Йорке за 319 тысяч долларов каждая. В 2007 году каждая из них принесла бы 2—3 миллиона.

В 1985 году после ссоры с итальянским художником Сандро Киа Саатчи продал семь его работ с убытком для себя и заявил, что «очищает» свою коллекцию. Киа утверждал, что хотел выкупить свои картины, но ему не позволили. Внешне же произошло следующее: Саатчи вернул три картины Киа нью- йоркскому дилеру Спероне Вестуотеру и четыре — цюрихскому галеристу Бруно Бишофбергеру, то есть тем, у кого они и были приобретены. Все семь картин были быстро перепроданы. Саатчи доказал, что способен наказать художника; после Киа каждый художник уже знал, что Саатчи может не только создать бренд и репутацию, но и отобрать созданное. Спрос на работы Киа упал, и ни одна из упомянутых галерей сегодня его не представляет.

Похоже, Саатчи не составляет труда сделать так, чтобы картины, которые он передает для продажи на аукционе, были выставлены на престижных вечерних торгах, а не на дневных, куда менее престижных. Возможно, у него безупречный вкус; возможно, сам факт принадлежности ему делает картину «значительной»; а может быть, аукционные дома не хотят рисковать благосклонностью Саатчи и его будущими заказами.