– Ну, гаражи. И что?
– А то, что у Генки в кармане записка была, в которой написано про гаражи!
– Да мало ли в Москве гаражей, вон на каждом шагу, – невозмутимо отозвался Сташис.
– Подожди, Антон, – горячился Дзюба. – Ты послушай! Про эту записку вообще никто не вспоминал, потому что первым делом ее отработали, убедились, что это все не то и вообще непонятно, что это за гаражи. Там номер бокса был указан, у гаража с этим номером владелец носит совершенно другое имя. И тогда решили, что это были не те гаражи. Труп-то нашли в другом месте.
– Ну хорошо, допустим. Хотя…
Но Дзюбу было уже не остановить. Он вытащил из сумки блокнот и открыл на той странице, куда тщательно переписал текст найденной при Колосенцеве записки.
– Смотри, тут же и маршрут описан, как доехать от того места, где был лан. Адреса нет, но есть подробное описание, где куда поворачивать. Давай еще раз по карте проверим, а вдруг это те самые гаражи, в которых Курмышова держали? У тебя навигатор включен?
– Я как-то без него езжу, – усмехнулся Антон, загружая в компьютер карту. – Ладно, давай посмотрим. Где, ты говоришь, были соревнования?
Дзюба назвал адрес, Антон нашел нужную точку и стал методично, под диктовку посматривающего в блокнот Романа, вести стрелку. Вот последний поворот, потом примерно 700 метров по прямой и съезд…
– Слушай, – Антон поднял голову и удивленно посмотрел на Дзюбу, – а как тебе вообще это в голову пришло? Ты оказался прав. Это те самые гаражи, куда нас вчера Дубинюк привозил. Ромка, да ты гений! Это же…
– Что? – настороженно спросил Дзюба, который мгновенно расцвел от похвалы. – Что не так?
– Да как-то… – Антон с сомнением покачал головой. – Я за рулем давно, Москву хорошо знаю. Чего маршрут-то такой странный?
– Почему странный?
– Потому что неудобный, – объяснил Сташис. – Проходит через несколько очень противных мест, где пробки бывают всегда, даже вечером в воскресенье, и потом, он вообще какой-то кривой, раза в два длиннее, чем мог бы быть, если бы ехать вот так. – Он показал при помощи стрелки более короткий и удобный маршрут. – По широкой трассе и без пробок. Почему такой странный вариант проезда выбран?
– Может, дорогу объяснял тот, кто совсем не знает Москву? – предположил Роман. – Его пару раз отвезли туда именно этим маршрутом, он его и запомнил, а другого не знает. Ведь может такое быть?
– Может, – согласился Антон. – Но может быть и по-другому.
– Гену послали объездным путем, чтобы выиграть время, – убежденно произнес Роман. – Для чего?
– Понятно для чего, – усмехнулся Антон. – И тот факт, что в записке нет адреса, а есть только схема проезда, говорит в пользу той версии, что маршрут был удлинен умышленно, потому что если сказать точный адрес, то всегда есть риск, что человек загрузит навигатор, введет адрес и получит короткий и простой маршрут.
Дзюба молчал, что-то усиленно обдумывая.
– Значит, получается, что тот незнакомый парень, которого видели игроки после лана, заманил Гену к месту убийства, дал ему длинный маршрут, который заведомо займет много времени, а сам поехал туда же более коротким и быстрым путем, – наконец сказал он. – Зачем ему это было нужно?
– Чтобы убить, – коротко ответил Антон. – Что же еще? Убил и переместил труп в другую часть города, к общаге.
– Но для чего убивать его у гаражей, а потом везти к общаге? Я не понимаю. Чем ему гаражи-то не угодили? Оставил бы тело там, где убил, и дело с концом. Нет, Антон, тут что-то не так. Все-таки получается, что к гаражам Генка поехал по какому-то одному делу, а потом к общаге – совсем по другому. Но то дело, ради которого он поехал в эти чертовы гаражи, тоже дерьмовое, – убежденно произнес Дзюба. – Иначе не посылали бы его таким странным маршрутом.
– Или ты был прав с самого начала, – заметил Антон, – когда сказал, что маршрут описывал человек, плохо знающий Москву. И Генку там никто не убивал. А вот Курмышова нашего он вполне мог освободить. Все сходится. Услышал голос, зовущий на помощь, взломал дверь, она хлипкая, слова доброго не стоит, перепилил наручники, вывел ювелира на свежий воздух, усадил на ящичек и пошел по своим делам.
– И что, никуда не позвонил? – Роман ушам своим не поверил. – Ни в дежурку, ни в «скорую»? Не может быть! Генка же все-таки полицейский, он не мог так…
– Рома, – мягко сказал Сташис, – не горячись. О покойных плохо не говорят, но ты должен признать, что для Гены интересы службы и дела всегда были на последнем месте. И он вполне мог так поступить. Мог. Поверь мне.
Дзюба опустил голову и в течение ближайшей четверти часа не произнес больше ни слова. Антон довез его до метро и на прощание сказал:
– Ты даже не представляешь себе, какой ты молодец, Ромка!
И в ответ поймал слабую и какую-то печальную улыбку молодого оперативника.
Насколько Роман Дзюба легко ориентировался в поисках любой информации в безграничной сети, настолько же он ничего не понимал в программах, поэтому дома, открыв на своем компьютере первый же диск, полученный от Зарубина, впал в полное уныние. Второй диск произвел еще более гнетущее впечатление. Тогда он перешел к флешкам, на которых, как и говорил подполковник, обнаружил всего три текстовых файла. Первый назывался «Текст», второй имел название «Таблица», третий же именовался «Кальдерон». Роман полез в поисковик и выяснил, что Кальдерон – это испанский поэт и драматург семнадцатого века. Интересно, почему Гена дал файлу такое название? Неужели он знал, кто такой Кальдерон? Открыв файл, Дзюба начал читать:
«Кальдерон – человек, тщательно скрывающий свое настоящее имя. С людьми в реале знакомиться не любит, предпочитает социальные сети, в которых проводит много времени и общается. Всем рассказывает про себя разное. Сколачивает группу людей, которые никогда друг друга не видели, и предлагает им провести два-три дня на природе, у него в Псковской области есть домик, в лесу, в глуши…
Газея – девушка лет двадцати трех – двадцати пяти, ищет богатого мужа, искренняя как дура, всем сразу выкладывает правду про себя…»
Что это? И вот такого текста – действительно полторы страницы. Особенно покоробили Романа слова «искренняя как дура»: неужели Генка действительно мог так думать о ком-то? Неужели он считал искренность признаком недалекого ума? Или просто Гена был злым и не любил людей?
Кто такой Кальдерон? Кто такая Газея? А также Ноорс и Илендра, о которых шла речь дальше? Всего восемь человек. Каждому из этих людей дана определенная характеристика, но без подробностей и без какой бы то ни было возможности выяснить их настоящие имена. Ясно только одно: все эти люди активно общались в соцсетях.
Ладно, посмотрим второй файл.
«Невозможно определить, кто на самом деле приехал. Люди в сетях почти всегда врут про себя и вывешивают фотки не пойми чьи. То ли их собственные, то ли соседа, то ли скачанные откуда-то. И вот приезжает такой человек и говорит: «Я Тумар, а то, что не похож, – не парься, я фотку чужую вывесил, так все делают». Или вообще без фотографии общался, это сплошь и рядом. И чего делать?»
Похоже, Гена размышлял над каким-то преступлением, совершенным в кругу любителей «болтушечных» сайтов. А может, и не «болтушечных», а фанатских, созданных для объединения поклонников какой-нибудь звезды. Или приверженцев каких-либо хобби и интересов. Иди знай теперь… Что это за преступление? Когда совершено? Где? Роман ни о чем таком не слышал, значит, не на их территории. Может, Генку привлекли к расследованию на приватной основе? Например, что-то произошло в этой группе людей, и они обратились к Колосенцеву с просьбой поработать «частным детективом»? А что, очень даже может быть. И все, что произошло с Геной, имеет отношение не к тем преступлениям, которыми он занимался как офицер полиции, а вот к этому, нигде не зарегистрированному.
Роман открыл «Таблицу», в которой оказалось восемь столбцов. Наверху каждого столбца стояло одно из тех имен, больше похожих на клички, которые указывались в первом файле с названием «Кальдерон».
