поглазеть на пожар. Верзила палач тоже стоял и любовался делом своих рук.
Иса вынул флакон с темной вязкой жидкостью, аккуратно уронил три капли на лезвие кинжала. Затем протолкался сквозь толпу, подобравшись к верзиле сзади. Быстро резанул по шее, нанеся совсем небольшую ранку. Верзила схватился за порезанное место, обернулся и встретился взглядом с Исой. Глаза палача остекленели от ужаса, рот раскрылся, но из него уже не вырвалось ни звука. Яд действовал быстро. Иса схватил ненавистного палача, подтянул к себе и зашептал на ухо, вытирая кинжал о его рубаху:
— Чувствуешь, как действует яд из сушеных листьев лавровишни? Через пару минут ты умрешь — намного быстрее, чем заслуживаешь.
С тем Иса выпустил его из объятий, шагнул назад, в толпу. Верзила затрясся, рухнул и забился в конвульсиях. Стоявшая рядом женщина в чадре завизжала. Толпа в ужасе отступила от верзилы, неистово дергавшегося и ронявшего пену с губ.
— Что с ним? — спросил кто-то.
— Его обуяли злые духи! — крикнули в ответ.
Верзила выгнулся, выпучив глаза, дернулся еще пару раз и замер. Все было кончено. Двое мужчин оттащили тело к обочине, чтобы оно никому не мешало, пока не подберет родня, власти или бродячие собаки. Кто первым найдет, тому и достанется. Толпа же вновь уставилась на пожар. Иса тоже остался посмотреть на огонь. Мимо все так же сновали водоносы. Через час с небольшим стало ясно: соседние дома спасены, огонь на них не перекинется. Толпа потихоньку разошлась, но Иса ждал, пока пламя не угаснет вовсе, пока не дотлеют угли. А тогда взошел на пепелище, взял горсть пепла и всыпал в мешочек, висевший у пояса. Вот и все, что осталось от его семьи, от жены, сына и дочери. Над головой занимался рассвет. Иса направился к реке Марице — найти лодку, чтобы доплыть до Константинополя и разыскать там Халиля.
ГЛАВА 19
С факелом в руках Тристо брел по туннелям под Влахернским дворцом, спеша закончить нудный полуночный обход и заняться более приятными делами. Хотя большую часть подземных ходов он взорвал собственными руками, некоторые пришлось сохранить. Тристо боялся, что, если обрушить их, обвалится и весь находившийся над ними дворец. Входы в оставшиеся туннели заложили кирпичом, и у каждой стены Лонго поставил стражу. Тристо уже проверил три караула, теперь торопился к четвертому. Последний оставленный туннель, самый дальний от дворца, вел к воротам Харисия. Тристо застал двух охранников — Бенито и Роберто, старых приятелей, сражавшихся вместе с Лонго уже долгие годы, — за игрой. Оба сидели, привалившись спинами к бочке с порохом, и в свете висевшего на стене фонаря вовсю метали кости.
— И как оно, ребята? — осведомился Тристо.
— Неплохо, если не считать моих постоянных проигрышей, — со вздохом ответил Роберто.
Тристо присел на корточки рядом, посмотреть. Роберто проиграл снова.
— Не горюй, — утешил Тристо. — Когда-нибудь да повезет.
Роберто уныло кивнул.
— За игрой приказ не забыли?
— При первых же признаках турок взорвать туннель и бежать со всех ног за помощью, — отрапортовал Бенито.
— Молодец. На рассвете вас сменят.
С тем Тристо затопал назад по туннелю. Как только он скрылся из виду, стражи снова принялись за игру. Но удача так и не улыбнулась Роберто — еще час, и он лишился последних монет.
— И чем теперь заняться? — раздраженно пробурчал Роберто.
— Если играть нельзя, так можно хотя бы поспать, — ответил Бенито, охлопывая толстый кошель. — И пусть мне приснятся все греческие красотки, доступные за эти денежки.
— Хорошо, но в наказание за чертову удачу первая вахта — твоя. А мне пусть приснится, как я отыграю деньги.
Роберто улегся на пол и закрыл глаза. Через пару минут он уже вовсю храпел. Бенито же смотрел на спящего и прикидывал, хватит ли выигрыша купить благосклонность капризной и дорогой греческой потаскушки, на которую он уже давно положил глаз. Бенито с удовольствием представил, как позабавится с гречанкой, но вдруг послышался слабый скрежет, легкое царапанье, из-за храпа едва различимое. Бенито насторожился, пытаясь угадать, откуда исходит звук, однако тот не повторился. Крыса? Затем звук возобновился, уже яснее: явственное звяканье металла о камень. Бенито разбудил Роберто.
— Что, уже моя вахта?
— Послушай-ка.
— Что послушать?
— Просто прислушайся.
Они выждали, затаив дыхание, и вскоре звяканье повторилось, еще громче и отчетливее.
— Теперь-то слышишь? — спросил Бенито.
— Кажется, доносится отсюда, — ответил Роберто, приложив ухо к стене. — Я хорошо слышу, оно совсем близко. Киркой кто-то долбит, не иначе. Постой, я и голос слышу! Это турки!
Но едва последнее слово сорвалось с губ Роберто, как лезвие кирки проломилось сквозь стену, врезалось ему в череп и мгновенно умертвило. Он рухнул на пол, а сквозь дыру в стене хлынул свет, сопровождавшийся гомоном множества турецких голосов.
Бенито времени зря не терял. Он подхватил фонарь, поджег фитиль пороховой бочки, предназначенной разрушить вход в туннель. Бросился наутек — фитиль короток, и, чтобы убежать от опасности, приходится лететь птицей. Через минуту он остановился — бочка должна была уже взорваться, но этого не произошло. То ли фитиль подвел, то ли турки его загасили. В любом случае, надо срочно поднимать тревогу — неприятель под городом! Бенито побежал снова, но не успел сделать и нескольких шагов, как в спину ему впилась арбалетная стрела. Он упал и пополз, вопя изо всех сил и призывая помощь. Голос эхом отдавался в туннеле, но ответного сигнала Бенито не получил. Затем подоспели турки, и единичный удар меча прервал и крик Бенито, и его жизнь. Отсеченная голова откатилась к стене, застыл распяленный в крике рот. В туннеле повисла тишина, нарушавшаяся лишь шорохом сотен вражеских ног.
Лонго и София сидели нагими на кровати, их разделяла шахматная доска. Царевна с удовольствием наблюдала, как Лонго размышлял, нахмурившись, над очередным ходом. Наконец взял ее пешку ферзем. София улыбнулась: Лонго не понял, что, польстившись на предложенную жертву, через четыре хода потеряет ферзя, а еще через три — и всю партию.
— Ты ошибся, — вздохнула она. — Теперь я выиграю.
Лонго задумался и охнул, сообразив, в какую ловушку угодил. Поцеловал Софию.
— Умная ты, прямо слов нет. Может, лучше тебе руководить обороной?
— А ты тогда чем займешься?
— Стану тебе заместителем по армии. Каков будет твой приказ, о великий вождь?
— Повелеваю: иди ко мне! — рассмеялась царевна.
Но их радости прервались громким стуком в дверь. Лонго спрыгнул с кровати, поспешно натянул штаны. София удивилась: кого принесло в столь поздний час? Надев платье, бросила генуэзцу:
— Оставайся здесь, я все улажу.
Она вышла из спальни, но не успела дойти до входной двери, как та с треском распахнулась, и в покои ворвался Нотар во главе дюжины воинов.
— Где он?
