— Ну как? — спросил он, предъявляя клочок бумаги Шарлотте. — Тут написано «ХРУСТЯЩИЙ». Подойдет? По-моему, как раз то, что надо.

— Никуда не годится, — ответила Шарлотта. — Просто не может быть хуже. Зачем Цукерманам подавать идею, что Вильбур «хрустящий»? Они могут вспомнить о румяном поджаристом беконе и розовой ветчине. Мы должны рекламировать благородные качества Вильбура, а не сообщать, каков он на вкус. Пожалуйста, Темпльтон, сходи поищи другое слово.

Темпльтон всем своим обликом выражал презрение. Но тем не менее он снова метнулся на мусорную кучу и на этот раз приволок лоскуток хлопчатобумажной ткани.

— Подойдет? — спросил он, предъявляя этикетку от старой рваной рубахи.

Шарлотта внимательно изучила бирку. На ней было написано: «Материал дает усадку».

— Мне очень жаль, Темпльтон, — огорчилась Шарлотта. — Но и это не подойдет. Мы хотим, чтобы Цукерман видел, как наш Вильбур округляется и наливается соками, а не «дает усадку». Придется попросить тебя сходить на свалку еще раз.

— Я вам что, мальчик на побегушках? — огрызнулся крысенок. — Я не собираюсь целый день мотаться туда-сюда из-за вашей рекламы!

— Ну пожалуйста, еще разочек, — попросила Шарлотта.

— Знаете, что я сейчас сделаю? — спросил Темпльтон. — Я помню, что видел в сарае пачку стирального порошка. На ней что-то написано. Сейчас я вам принесу кусочек картонки.

Он взобрался вверх по веревке, которая свешивалась со стены, и юркнул в щель под потолком. Когда крысенок вернулся, в зубах он держал обрывок от бело-голубой упаковки.

— Вот и я! — с торжеством объявил Темпльтон. — Ну как?

Шарлотта прочитала надпись:

— «Дает блестящий эффект». А что это значит? — спросила паучиха, которая ни разу в жизни не пользовалась стиральным порошком.

— Мне-то откуда знать? — буркнул крысенок. — Ты просила принести тебе какие-нибудь слова, вот я и принес. Наверно, в следующий раз ты сгоняешь меня за словарем!

Крысенок и паучиха вместе еще раз прочитали инструкцию на коробке от мыльного порошка.

— «Дает блестящий эффект», — задумчиво повторила Шарлотта. — Вильбур! — позвала она.

Вильбур, дремавший на соломенной подстилке, вскочил на ноги.

— Я хочу посмотреть, какой ты производишь эффект, когда бегаешь. Блестяще это у тебя получается или нет.

Вильбур пробежался до конца двора.

— А теперь обратно! — скомандовала Шарлотта. — Быстрее!

Вильбур галопом помчался назад. Шкурка у него блестела на солнце, а тонкий хвостик закручивался плотным колечком.

— Подпрыгни! — крикнула ему Шарлотта.

Вильбур подпрыгнул как можно выше.

— А теперь нагнись, чтобы ушки касались земли, и не сгибай ноги в коленках! — велела ему Шарлотта.

Вильбур выполнил приказ.

— А теперь крутанись назад! Боковой поворот! Обратное сальто! — командовала паучиха.

Вильбур послушно крутился, вертелся и прыгал через голову.

— Отлично, Вильбур, — успокоилась Шарлотта. — Можешь идти досыпать. Знаешь, Темпльтон, пожалуй, реклама стирального порошка нам подойдет. Хотя, с одной стороны, я не совсем уверена, что Вильбур «дает блестящий эффект», с другой стороны…

— По правде говоря, — вмешался Вильбур, — сегодня я чувствую себя блестяще.

— В самом деле? — спросила Шарлотта, ласково глядя на поросенка. — Ты — славный поросеночек, и поэтому просто обязан быть блестящим. Я сама тобой займусь и доведу дело до конца.

Устав от акробатических этюдов, Вильбур разлегся на соломенной подстилке и закрыл глаза. Подстилка была жесткая и колючая и совсем не такая удобная, как навозная куча, на которой можно было уютно устроиться для отдыха. Поэтому Вильбур отодвинул солому и растянулся на навозной куче. Поросенок вздохнул. День был утомительным. В<едь сегодня все узнали, что он «ОГРОМНЫЙ». Люди десятками приходили в сарай с раннего утра, и Вильбуру приходилось красоваться перед ними, доказывая, что он «ОГРОМНЫЙ». Теперь поросенок чувствовал себя утомленным. Ферн пришла навестить его и тихонько уселась в углу на своей табуреточке.

— Расскажи мне сказку, Шарлотта, — попросил Вильбур, укладываясь спать. — Ну пожалуйста, расскажи что-нибудь.

И Шарлотта, несмотря на то что тоже была утомлена, решила исполнить просьбу своего друга.

— Однажды жила-была паучиха, — начала Шарлотта свое повествование. — Она была очень красивая и, между прочим, приходилась мне двоюродной сестрой. И вот как-то раз она сплела паутину и повесила ее над маленьким ручейком. А в эту паутину, как в сеть, попалась большая рыба. Рыба подпрыгнула — и запуталась в тенетах. Конечно, моя сестра очень удивилась. Рыба неистово билась, пытаясь вырваться из паутины, и сестра сначала боялась атаковать ее, но собралась с силами и напала на чудовище. Паучиха храбро бросилась на рыбу, выпустив из себя много-много клейких ниточек, чтобы опутать свою добычу, и она вступила с рыбой в смертельную схватку.

— И ей удалось одолеть эту рыбу? — спросил Вильбур.

— О, то была незабываемая битва, — ответила Шарлотта. — Только представь себе: с одной стороны — рыба, у которой плавник застрял в паутине; она яростно бьет хвостом, и ее чешуя сверкает на солнце. А с другой стороны — паучиха, и ее сеть раскачивается над водой, провисая под тяжестью пойманной добычи.

— А сколько весила рыба? — полюбопытствовал поросенок.

— Точно не знаю, — ответила Шарлотта. — Так вот, моя сестра старалась перехитрить рыбу, чтобы та не нанесла ей смертельный удар хвостом по голове. Она перебежками и прыжками подобралась к трепыхающейся жертве, пытаясь оплести ее витками паутины. Сестра сражалась из последних сил. Сначала она метнулась влево и попыталась набросить петлю на рыбий хвост. Рыба отпрянула. Тогда она сделала еще одну попытку, набросила петлю на хвост слева и закрепила ее в середине, у плавника. Рыба продолжала метаться. Затем моя сестра стремительно рванулась вправо, оплела хвост и опять приклеила ниточку к спинному плавнику. Она плотно опутала плавник и раз, и другой, и третий, а потом спустилась к голове и намертво прикрутила ее, а паутина тем временем дрожала, растягивалась и качалась из стороны в сторону. Казалось, она вот-вот лопнет.

— А что было дальше? — спросил Вильбур.

— А ничего не было. Рыба проиграла сражение. Моя сестра так плотно обмотала ее паутинками, что та даже шевельнуться не могла.

— А что было дальше? — повторил вопрос поросенок.

— А ничего. Моя сестра провялила рыбу на солнышке и, когда блюдо было готово, съела его.

— Расскажи мне еще одну историю, — попросил Вильбур.

И Шарлотта рассказала ему еще об одной двоюродной сестре, которая стала аэронавтом.

— А что такое «аэронавт»? — спросил Вильбур.

— Это — воздухоплаватель, — пояснила Шарлотта. — Моя сестра любила стоять на голове, выпуская из себя ниточки-паутинки, из которых получалось нечто вроде воздушного шарика. На таких шариках она поднималась в воздух и летала, когда дул теплый, свежий ветерок.

— Это правда? — спросил Вильбур. — Или ты сочиняешь?

— Чистейшая правда, — ответила Шарлотта. — У меня есть замечательные родственники. А теперь, Вильбур, тебе пора спать.

— Спой мне песенку! — попросил Вильбур, закрывая глаза.

И Шарлотта спела ему колыбельную. В траве стрекотали кузнечики, и в сарае уже становилось темно. Песенка была вот такая:

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату