известно, это такое большое помещение, куда люди вешают нарисованные ими картины. Потом все приходят на них посмотреть, а когда насмотрятся, то говорят друг другу: «Вот это да!»).

Следующая картина, к которой подошли Спичечник и Мэри Поппинс, оказалась еще лучше. На ней была нарисована какая-то неведомая страна, страна высоких деревьев и густых трав. В просвете между зелеными кронами виднелся кусочек моря и что-то еще, похожее на едва различимые вдали старинные ворота.

— Ну и ну! — восхищенно воскликнула Мэри Поппинс, останавливаясь, чтобы получше все рассмотреть. — Что случилось, Берт?

Спичечник внезапно схватил ее за руку. Его лицо светилось радостью.

— Мэри! У меня идея! Причем легко выполнимая! Почему бы нам не пойти прямо туда и прямо сейчас? В картину!

И, держа ее за руку, он сделал два шага вперед. Фонарные столбы с висящими на них проводами качнулись и куда-то пропали. Ух! — И они оказались внутри нарисованной на асфальте картины.

Было тихо. Мягкая трава едва слышно шелестела у них под ногами. Мэри Поппинс и Спичечник просто не могли поверить своим глазам. Ветви, словно играя, легонько барабанили по их шляпам, пока они пробирались вперед, а небольшие пестрые цветочки цеплялись за их туфли.

Взглянув друг на друга, они внезапно увидели, что вместе с окружающим миром изменились и они сами. На Спичечнике красовался новый костюм, состоящий из зеленого в красную полоску пиджака, белых фланелевых брюк и новой соломенной шляпы. Весь он был такой чистый, такой элегантный, что, казалось, даже светится, словно новенькая монетка в 3 пенса.

— О, Берт! Ты прекрасно выглядишь! — воскликнула Мэри Поппинс в восхищении.

Берт некоторое время вообще не мог выговорить ни слова. Он широко разинул рот и лишь вовсю таращил глаза на свою спутницу. Наконец он выдавил из себя:

— Ей-богу!

Больше он не мог произнести ни слова, но при этом выглядел таким взбудораженным и смотрел на нее так радостно, что Мэри Поппинс невольно потянулась за зеркальцем. То, что она увидела, превзошло все ее ожидания. С ее плеч ниспадала роскошная накидка из узорчатого искусственного шелка. Шею щекотало свешивающееся со шляпы длинное пушистое перо. На ногах появились новые туфли с переливающимися всеми цветами радуги застежками из драгоценных камней. Единственное, что напоминало прежнюю Мэри Поппинс, так это белые перчатки да зонтик с ручкой в форме головы попугая.

— Бог мой! — пробормотала она. — Да у меня сегодня и впрямь Выходной!

Не переставая удивляться, они двинулись через лес и скоро вышли на залитую солнечным светом поляну. И там они увидели… Нет, это было просто невероятно! Посреди поляны стоял небольшой зеленый столик, а на нем — огромный пыхтящий медный чайник. Рядом, на большом столе находилось чудовищных размеров блюдо, на котором возвышалась целая гора пирожков с начинкой из малинового варенья. Здесь же были две тарелки с устрицами и две специально заостренные палочки.

— Ой, я сейчас покраснею! — сказала Мэри Поппинс. Она всегда это говорила, когда была кому- нибудь за что-то благодарна.

— Ей-богу! — пробормотал и Спичечник свою любимую фразу.

— Не хотите ли присесть, мадам? — услышали они вдруг чей-то голос и, обернувшись, увидели выходящего из леса человека в черном пиджаке. Через руку у него была перекинута белоснежная салфетка. Мэри Поппинс в удивлении плюхнулась на один из маленьких зеленых стульчиков, стоявших вокруг стола. Спичечник, изумленный ничуть не меньше, уселся на другой.

— Как вы уже, наверное, догадались, я Официант, — объяснил человек в черном пиджаке.

— Но… но я не видела вас на картине! — сказала Мэри Поппинс.

— Ах, это… Я был в это время за деревом, — пояснил Официант.

— Не хотите ли присесть? — пригласила его Мэри Поппинс.

— Благодарю, мэм, но официанты никогда не садятся, — ответил Официант, явно польщенный ее предложением. — Ваши устрицы, сэр! — сказал он, пододвигая тарелку Спичечнику. — И ваша палочка!

Вытерев палочку о салфетку, он протянул ее Спичечнику.

— Мы должны обязательно вое съесть! — шепнула Мэри Поппинс, разделавшись со своими устрицами и приступая к пирожкам с начинкой из малинового варенья.

— Ей-богу! — согласился Спичечник, выбирая два самых больших пирожка.

— Чаю? — осведомился Официант, который все это время стоял рядом, и наполнил из чайника две огромные чашки.

Они выпили по одной чашке чаю, потом еще по одной и еще по две, пока от горы пирожков с начинкой из малинового варенья ничего не осталось.

Мэри Поппинс смела со стола крошки.

— Платить не нужно, — упредил их вопрос Официант. — На здоровье. Кстати, здесь недалеко есть карусель, — и он махнул рукой в просвет между деревьями. Обернувшись, Мэри Поппинс и Спичечник увидели круглый помост и несколько деревянных коней на нем.

— Как странно, — произнесла Мэри Поппинс. — Что-то я не помню этой карусели на картине.

— Гм, — сказал Спичечник, который и сам ничего подобного не помнил, — кажется, это было на заднем плане…

Карусель замедлила свой бег, когда они подошли к ней. Мэри Поппинс села на черного коня, а Спичечник — на серого. Музыка тут же заиграла вновь, карусель завертелась, и деревянные кони понеслись вперед. Бежали они очень быстро, при этом совершенно не уставая, так что за час с, небольшим проделали весь путь до Ярмута (Мэри Поппинс уже давно мечтала побывать в этом приморском городке) и обратно.

Когда они возвратились, уже почти стемнело и Официант повсюду разыскивал их.

— Прошу прощения, — вежливо сказал он, подойдя ближе, — но в 7 часов мы закрываемся. Видите ли, у нас существуют определенные правила… Если вы не против, я покажу вам обратную дорогу.

Мэри Поппинс и Спичечник кивнули, и Официант, взмахнув салфеткой, бодро зашагал через лес.

— Берт, это самая замечательная картина из всех, что ты нарисовал, — сказала Мэри Поппинс, поправляя накидку и беря Спичечника под руку.

— В меру сил и способностей, Мэри, — ответил тот скромно, выглядя чрезвычайно довольным собой.

Официант остановился перед большими белыми воротами, которые, казалось, состояли из толстых меловых линий.

— Пришли, — объявил он, — там путь наружу.

— До свидания! И — большое спасибо! — сказала Мэри Поппинс, пожимая ему руку.

— До свидания, мадам, — ответил Официант и поклонился так низко, что его голова едва не ударилась о колени.

Потом он кивнул Спичечнику, а тот в ответ склонил голову набок и прищурил один глаз, что, судя по всему, должно было означать «до встречи».

После всего этого они шагнули за белые ворота. И как только они это сделали, перо со шляпы Мэри Поппинс исчезло, шелковая накидка соскользнула с плеч, а драгоценные камни растаяли в воздухе. Яркий костюм Спичечника полинял, а его красивая соломенная шляпа снова превратилась в оборванную кепку.

Оглянувшись, Мэри Поппинс поняла, что произошло. Некоторое время она, стоя на тротуаре, напряженно вглядывалась в картину, пытаясь различить там Официанта. Но на картине не было ни души. Ничто в ней не двигалось. Даже карусель куда-то исчезла. Остались только деревья, трава, да неподвижный кусочек моря вдали.

Но Мэри Поппинс и Спичечник счастливо улыбались друг другу: ведь они знали о том, что скрывается за деревьями…

Когда Мэри Поппинс возвратилась, домой, Джейн и Майкл выбежали ей навстречу.

— Где, где вы были? — забросали они ее вопросами еще в прихожей.