только Адріенъ Ла-Героньеръ остался вовсе незатронутымъ. Прочіе гости великаго ученаго, не входившіе въ зараженную залу, отд?лались легкимъ нездоровьемъ, которое на другой же день быстро разс?ялось.
Больные остались въ дом? Филоксена. Дамы были разм?щены по особымъ комнатамъ, а мужчины — въ парадныхъ аппартаментахъ, разд?ленныхъ ширмами на небольшія больничныя палаты. Къ счастью, эпидемія д?йствительно оказалась не изъ тяжелыхъ, хотя и представляла чрезвычайное разнообразіе симптомовъ, одновременно напоминавшихъ множество другихъ уже изв?стныхъ заразныхъ бол?зней.
Благодаря счастливой случайности, Жоржъ Лоррисъ, его мать и Эстелла находились какъ разъ на противуположномъ конц? дома въ то время, когда въ маленькой зал? разразилась по неосторожности Сюльфатена эпидемія. Они отд?лались поэтому легкимъ недомоганіемъ врод? мигрени, сопровождавшейся головокруженіемъ, могли тотчасъ-же принять на себя зав?дываніе больницей, которую пришлось устроить тутъ-же въ дом? и всец?ло посвятить себя уходу за больными. Филоксенъ Лоррисъ, Сюльфатенъ и Арсенъ Мареттъ лежали въ одной и той-же палат?. Они больше другихъ надышались ядовитыми міазмами, а потому заразились сильн?е, ч?мъ вс? прочіе гости. У вс?хъ трехъ обнаруживалось поэтому сильн?йшее горячечное состояніе.
Филоксенъ Лоррисъ и Сюльфатенъ все время ссорились и перебранивались другъ съ другомъ. Великій ученый, въ пылу горячности, осыпалъ своего сотрудника ?дкими насм?шками и желчными упреками.
— Вы, г-нъ инженеръ-медикъ, съ позволенія сказать, оселъ! — говорилъ онъ. — Настоящій ученый никогда не позволилъ-бы себ? подобной разс?янности! Даже такой легкомысленный вертопрахъ, какъ мой молокососъ Жоржъ, не сд?лалъ-бы ни за что на св?т? такой пакости. Я, призваться, считалъ васъ челов?комъ совс?мъ иного пошиба!.. Какое разочарованіе! Какой скандалъ! В?дь наше грандіозное предпріятіе провалится теперь изъ-за васъ!.. Вы сд?лали меня посм?шищемъ передъ лицомъ всего ученаго міра!.. Это вамъ даромъ не пройдетъ! Я предъявлю къ вамъ искъ судебнымъ порядкомъ и потребую возм?щенія проторей и убытковъ за неудавшееся предпріятіе!
Что касается до Арсена Маретта, то онъ въ безсознательномъ бреду декламировалъ отрывки р?чей, произнесенныхъ въ палат? депутатовъ, или-же ц?лыя главы изъ своей «Исторіи непріятностей, причиненныхъ мужчин? женщиной». Иногда онъ воображалъ себя дома, принималъ Сюльфатена за свою жену, обращался къ нему съ самыми краснор?чивыми филиппиками и говорилъ:
— Ахъ вы, см?шная, безсов?стная старуха! И къ чему вы, спрашивается, вернулись?.. Вамъ хочется опять забрать въ когти прежнюю вашу жертву и снова наслаждаться моими мученіями?..
Д?вица Бардо, докторъ вс?хъ наукъ и одна изъ самыхъ блестящихъ медицинскихъ св?тилъ Парижа, черезъ нед?льку совс?мъ поправилась. Въ первое время она страшно разсердилась и совершенно серьезно нам?ревалась возбудить противъ Филоксена Лорриса судебное пресл?дованіе, но ея негодованіе улеглось, когда она принялась изучать новую бол?знь, сначала на себ? самой, а потомъ и на другихъ. Бол?знь оказалась д?йствительно очень интересной. Ее никоимъ образомъ нельзя было принять за видоизм?неніе какой либо изъ признанныхъ и классифицированныхъ уже заразныхъ горячекъ. Въ первой своей фаз? она представляла много общаго одновременно съ ними вс?ми, проявляясь самыми разнообразными, сложными и хитросплетенными симптомами, осложнявшимися не мен?е странными аномаліями. Зат?мъ однако ея теченіе внезапно становилось въ высшей степени необычайнымъ и своеобразнымъ.
He подлежало ни мал?йшему сомн?нію, что это была совершенно новая бол?знь, созданная въ лабораторіи Филоксена Лорриса и начавшая, мало по малу, эпидемически распространяться оттуда по всему Парижу. Н?сколько случаевъ ея было уже констатировано въ самыхъ различныхъ кварталахъ. Распространеніе заразы сл?довало, повидимому, приписать тому обстоятельству, что ее разнесло по всему городу в?тромъ, когда Ла-Героньеру вздумалось открыть настежъ окна въ маленькой зал?, гд? находился резервуаръ съ сгущенными міазмами. Могло случиться, впрочемъ, что бол?знетворные зародыши были разс?яны гостями, которые вернулись домой, ощущая лишь легкое недомоганіе. Какъ бы ни было, образовалось н?сколько очаговъ, изъ которыхъ эпидемія посл?довательно расходилась во вс? стороны, принимая вм?ст? съ т?мъ все бол?е опред?ленный характеръ.
Выслушавъ н?сколько докладовъ д?вицы Бардо, инженеръ-медика и доктора вс?хъ наукъ, медицинская академія назначила коммиссію изъ врачей обоего пола для всесторонняго изученія новой бол?зни. Коммиссіи этой было поручено сорвать маску съ таинственной незнакомки, — заключить эпидемію въ рамки научной классификаціи и отыскать для нея соотв?тствующее имя. Желаемаго соглашенія на этотъ счетъ, однако, не посл?довало. Каждый изъ членовъ коммиссіи подготовилъ особый мемуаръ, въ которомъ высказывалъ свои особыя заключенія и предлагалъ для повой бол?зни особое наименованіе. Разладъ, обнаружившійся при такихъ условіяхъ среди посл?дователей Эскулапа, т?мъ бол?е угрожалъ философскому спокойствію, свойственному этой корпораціи, что мн?нія медицинскихъ св?тилъ радикально расходились также и по вопросу о леченіи новой эпидеміи. Къ счастію, Филоксенъ Лоррисъ наконецъ выздоров?лъ. Въ промежутк? между двумя приступами горячки геніальный умъ великаго ученаго обратилъ вниманіе на выяснившійся фактъ полн?йшей невоспріимчивости Адріена Ла-Героньера къ зараженію микробами новой эпидеміи. Эта невоспріимчивость, очевидно, обусловленная предшествовавшими прививками національнаго и патріотическаго лекарства, послужила для Филоксена драгоц?ннымъ указаніемъ. Чтобы пров?рить на опыт? блеснувшую у него мысль, онъ сд?лалъ самому себ? прививку и черезъ два дня совершенно поправился. Великій ученый не счелъ, однако, нужнымъ вступать въ какія-бы ни было объясненія съ коммиссіей врачей, — оставилъ ихъ судить и рядить о наименованіи новой бол?зни и наилучшихъ способахъ ея леченія, а самъ т?мъ временемъ сд?лалъ прививку вс?мъ находившимся въ его дом? больнымъ и, къ величайшему изумленію медицинскаго факультета, сразу поставилъ ихъ на ноги. Исторія съ новой эпидеміей, над?лавшая втеченіе приблизительно двухъ нед?ль столько шума во вредъ репутаціи геніальнаго изобр?тателя, внезапно приняла иной оборотъ. Враги Лорриса воспользовались, правда, благопріятнымъ случаемъ для того, чтобъ подпустить ему массу шпилекъ и выставить въ см?шномъ вид? несчастную случайность съ изобр?тенными міазмами.
Когда, однако, Филоксенъ Лоррисъ и его сотрудникъ Сюльфатенъ, возставъ съ одра бол?зни, мгновенно вылечили себя самихъ и вс?хъ больныхъ, находившихся у нихъ въ дом?, тогда какъ медицинскій факультетъ все еще блуждалъ въ дремучемъ л?су взаимно противор?чащихъ гипотезъ и невообразимо странныхъ теорій касательно нев?домой новой бол?зни, — общественное мн?ніе разомъ нерем?нило фронтъ. Лорриса и Сюльфатена провозгласили мучениками науки. Со вс?хъ сторонъ посыпались имъ поздравительные адресы.
Итакъ, они были признаны мучениками науки. Вс? гости, присутствовавшіе у нихъ на вечер?, удостоились до изв?стной степени той-же чести. Д?йствительно, вс? въ большей или меньшей степени хворали и т?мъ самымъ пріобр?ли законное право на пальму мученичества.
Наибол?е вліятельныя и лучше всего осв?домленныя газеты воздавали имъ публично почести и обстоятельно описывали вынесенныя ими муки.
Телефоноскопическая газета «Эпоха», издатель-редакторъ которой, Гекторъ Пикфоль, былъ тоже на пресловутомъ вечер? и сл?довательно принадлежалъ къ числу мучениковъ науки, напечатала жирнымъ шрифтомъ на первой своей страннц? сл?дующую зам?тку:
«Въ то самое мгновеніе, когда знаменитый изобр?татель, великій Филоксенъ Лоррисъ, готовился ув?нчать свою карьеру, подаривъ сперва Франціи, а зат?мъ и всему остальному челов?честву не одно, какъ
