И вот теперь такая девушка идет впереди него…

Собственно, а почему впереди она? Сергей догнал Наташу и, поравнявшись с ней, предложил опереться на его руку. Наташа вполне ожидаемо фыркнула, и судьба тут же отомстила ей за неразумное поведение — она поскользнулась и чуть не упала. Сергей сам взял ее под руку и посоветовал держаться за него крепче.

В любом другом случае Наташа не упустила бы возможности съязвить, только отчего-то именно сейчас язык отказался говорить колкости. В сущности, Сергей был прав, держаться за него следовало. Она взяла его под руку, а Сергей подхватил ее за талию. Идти на высоких каблуках по скользкому тротуару, едва припорошенному свежим снегом, было нелегко. Молчать, кстати, тоже. Наташа никогда не замечала за собой такой черты, как стеснительность, — с любым представителем рода человеческого она могла завязать непринужденную беседу. Но сейчас ее отчего-то клинило. Сергей тоже молчал и не предпринимал попыток начать разговор хотя бы о погоде.

— Вьюжит, — наконец-то выдавила из себя Наташа, понимая, что дальше идти в такой тесной близости молча слишком неловко.

— К ночи заметет дороги, — тут же поддержал беседу Сергей.

— Вряд ли.

— Непременно.

— С таким тихим снегопадом — нет.

— Это смотря сколько он будет идти.

— Сколько бы ни шел…

— Да! — решительно согласился Сергей.

— Что значит — да? — опешила Наташа и даже приостановилась.

— В этот чудный зимний, почти предновогодний вечер рядом с вами я предпочту со всем соглашаться, — признался Сергей.

— Не нужно со мной соглашаться! — заупрямилась Наташа.

— Хорошо, тогда — нет.

— Что значит — нет?!

— Вас не устраивает ни да, ни нет?

— Меня не устраивает ваша соглашательская позиция, я люблю людей со своей точкой зрения, которую они предпочитают отстаивать, — отчеканила Наташа.

— А я люблю…

Сергей резко остановился и повернул Наташу к себе лицом. Уличный фонарь, рассекающий сумерки неярким светом, отбросил тень на его сосредоточенное лицо.

— Я люблю, — глухо повторил Сергей и наклонился к ее губам.

Наташа замерла, не в силах противостоять его решительному напору. Разумеется, она сразу догадалась, что он собирался ее поцеловать. Не в первый раз в жизни попадала в такую приятную ситуацию. И тут она поймала себя на мысли, что ситуация и впрямь кажется ей очень приятной. Сергей тем временем дотронулся своими губами до ее…

Они целовались! Наташа, сама от себя такого не ожидая, ответила на его поцелуй. И настолько страстно, пылко и охотно, что испугалась своих невесть откуда взявшихся чувств к этому парню. Оказывается, они были! Только дремали где-то в глубинах ее сознания, униженные обидой от неполученной должности. А ведь он с первого взгляда ей понравился! Отрицать очевидное было бессмысленно. И потом ведь она не раз думала о нем.

И сейчас вот думает, улетая вместе со снежинками в темноту, прочь от уличного фонаря. Тело, такое податливое, остается на месте, а душа уносится в рай!

— Нет! — прокричала Наташа, отстранившись от Сергея.

— Что с тобой? — прошептал он, пытаясь удержать Наташу.

— Нет, — повторила она с нажимом.

— Почему? — Он все еще не понимал.

Наташа и сама не понимала, почему вдруг испугалась.

— Потому что, потому что, — она пыталась придумать любой предлог. — Потому что из-за тебя я губы обветрила! Никогда раньше не целовалась на морозе!

— Мороза нет, почти оттепель…

— Почти в данном случае не считается!

Наташа вырвалась из объятий Сергея, повернулась и быстро зашагала вперед.

Он стоял и смотрел, как, качаясь и поскальзываясь, удаляется ее хрупкая фигурка.

— Одно хорошо, — пробормотал Сергей, — мы перешили на «ты».

И, словно не соглашаясь с ним, что это действительно положительный момент их внезапного свидания, уличный фонарь неожиданно погас. Скорее всего, перегорела лампа или замкнула где-то проводка, но Сергей решил, что это знак судьбы.

— Мир без нее погрузился во тьму.

Что-то подобное он и чувствовал. И это чувство было похоже на обреченность, как так ведь девушка его бросила. Бросила и ушла, обвиняя в чем-то совершенно несусветном. Она из-за него обветрила губы?!

Мужская гордость встала в позу обиженной невинности, достала салфетку и смачно высморкалась.

Сергей начинал злиться на Наташу.

— Ничего, переживу как-нибудь, — пробурчал он, поворачиваясь в другую сторону.

Он пошел вперед, сутулясь. Пройдя десяток шагов вперед, он обернулся. Наташи уже не было видно. Сергей в этот момент подумал, если бы случилось чудо и…

…И на Наташу напали хулиганы, он бы побежал к ней и раскидал громил. Благодарная девчонка кинулась бы к нему на шею и сама бы его поцеловала. Кстати, а ведь она ответила на поцелуй! Это точно хороший знак, подумал Сергей и принялся насвистывать какой-то старинный военный марш. Мальчишество!

— Первое поражение, — констатировал он. — Но военные действия на личном фронте только начались. Буду считать это пристрелкой своих орудий.

Вениамин Петрович, услышав сына, был бы доволен этой фразой.

Наташа забежала в подъезд и остановилась, чтобы отдышаться. Давненько она не сдавала кросс таким чудовищным образом — по гололедице на каблуках. Она сама не поняла, отчего сбегала. Крутилась навязчивая мысль, что все равно от судьбы не убежишь. Но в то, что судьбу олицетворял ныне действующий начальник Сергей Остапов, верить ей не хотелось. Столько неприятностей было связано с ним! Столько! Но если быть объективной, то и приятности были. Сегодня вот он убрал мусорные баки из- под окна кабинета, привез елку, помог нарядить… Ах да, с утра подвез до работы и вечером напросился провожать. Мелочи, безусловно, но приятные.

— Что с вами, голубушка? — поинтересовалась пожилая соседка Любовь Семеновна, спустившаяся с верхнего этажа. — На улице опять протестные акции, аресты и провокации?!

Наташа очнулась от своих мыслей. Поняла, что выглядит она, по крайней мере, странно: стоит, прислонившись к подъездной стенке, и сильно удивляется тому, что произошло. Ясно, что со стороны это выглядело несколько неадекватно. Но с другой стороны, сама Любовь Семеновна тоже слыла неадекватной. Большей частью потому, что занимала активную жизненную позицию — вмешивалась во все происходящее в стране. Но что самое досадное — в личную жизнь соседей.

— Со мной все в порядке, — Наташа пошла наверх. — На улице спокойно, Любовь Семеновна. Только промозгло очень.