потерю консорциума. Какая злая шутка!

— Что такое консорциум?

— Это нечто такое, что человек получает от супруги или супруга, — общество, любовь, помощь и секс.

— Не думаю, что там было много секса. Они спали в разных комнатах!

— Ты, возможно, права. Я не представляю, что он хотел ее как женщину. В любом случае у него ничего бы с этой жалкой каргой не получилось.

— А ты не думаешь, что он подал на тебя в суд за то, что ты его критиковал? Мне показалось, что он тогда разозлился.

Крэг несколько раз кивнул в ответ. В словах Леоны действительно был смысл. Соскользнув с табурета, он со стаканом в руке отправился к стойке бара, чтобы взять еще одну порцию виски. Стоя в очереди, он размышлял, насколько права Леона. Он помнил, что пожалел о тех словах, которые произнес, когда, войдя в спальню Пейшенс, увидел, насколько скверным было ее состояние. Эти слова сорвались с его губ только под влиянием момента. Тогда он решил, что поспешного извинения будет вполне достаточно, но, видимо, ошибся. Если это действительно так, то ему еще придется горько пожалеть об этом инциденте.

Получив двойное виски, Крэг вернулся к столу и взгромоздился на высокий табурет. Он двигался медленно, словно его ноги весили по сто фунтов каждая. Уголки его рта опустились, а взгляд стал отсутствующим.

— Это катастрофа, — со вздохом выдавил Крэг, положив ладони на стол и глядя на стакан. — Все может кончиться в тот момент, когда дела пошли так хорошо.

— Как это все? — спросила Леона, стараясь подбодрить его. — И что ты намерен теперь делать?

Крэг не ответил. Он сидел неподвижно. Леоне даже стало казаться, что он не дышит.

— Может, тебе стоит обратиться к адвокату? — не сдавалась девушка. Она наклонилась вперед, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Предполагается, что меня будет защищать страховая компания, — ответил Крэг вялым, лишенных всяких эмоций голосом.

— Понятно. Так почему бы тебе им не позвонить?

Крэг поднял глаза и, встретившись взглядом с девушкой, несколько раз машинально кивнул, обдумывая ее предложение. Половина шестого, пятница, но в страховой компании кто-то мог остаться на телефоне. Во всяком случае, попытаться стоило.

К нему вдруг вернулась вся его энергия. Он сорвал с пояса сотовый телефон, открыл и негнущимися пальцами пробежал по телефонной книге. И вот на дисплее, словно луч маяка во тьме ночи, вспыхнули номер и адрес его страхового агента. Крэг набрал нужные цифры.

Он сделал несколько звонков и оставил свой адрес и номер телефона на автоответчике. Но через некоторое время он услышал живой голос, в котором звучала спокойная уверенность. Человека звали Артур Маршалл, и само это имя почему-то немного успокоило Крэга.

— Поскольку это ваш первый опыт знакомства с подобным оборотом событий, — сказал Артур, — я думаю, что вам следует знать, сколь заурядными такие иски являются для нас. Другими словами, у нас огромный опыт работы в судебных процессах, связанных с ошибками во врачебной практике. Можете не сомневаться: мы уделим вашему случаю внимания столько, сколько он заслуживает. Тем временем я хочу еще раз подчеркнуть, что вы не должны воспринимать это событие слишком трагически.

— А как я могу это воспринимать? — жалобным тоном произнес Крэг. — Это ставит под сомнение работу всей моей жизни.

— Подобное чувство испытывают все, кто оказался в вашем положении, и ваши эмоции можно понять. Однако поверьте — это совсем не так! Это вовсе не ставит под сомнение работу всей вашей жизни и вашу преданность избранному делу. Как правило, это всего лишь попытка половить рыбку в мутной воде с целью огрести деньги. Хотя обвинитель, как вы сможете убедиться, будет утверждать обратное. Каждый, кто хоть немного знаком с медициной, знает, что нежелательный исход, даже связанный с врачебной ошибкой, не обязательно является проявлением преступной халатности. Об этом судья скажет присяжным, если дело вообще дойдет до суда. Но запомните: подавляющее большинство подобных дел до суда не доходит. А в большинстве случаев, если доходит, то верх одерживает защита. По существующему в Массачусетсе положению подобные иски должны представляться в трибунал, но, судя по фактам, как вы их изложили, дело останется там навсегда.

Пульс Крэга почти пришел в норму.

— Вы поступили правильно, доктор Бауман, что связались с нами сразу. Мы выделим для ведения вашего дела опытного и умелого адвоката. А сейчас как можно скорее пришлите повестку и копию жалобы. Вам придется дать показания в течение тридцати дней после вручения документов.

— Я могу переслать все материалы с посыльным в понедельник.

— Превосходно. А пока, если не возражаете, я посоветовал бы вам освежить вашу память касательно данного дела. В первую очередь приведите в порядок все записи. Это надо сделать обязательно, это для вашей защиты.

Крэг кивнул, соглашаясь.

— Что касается ваших записей, доктор Бауман, то настоятельно советую не вносить в них какие-либо изменения. Это относится и к опискам, и к грамматическим ошибкам — ко всему, что может показаться вам неряшливостью. Ни в коем случае не меняйте даты. Короче говоря, оставьте все как есть. Вы меня поняли?

— Безусловно.

— Отлично! В таких делах каждое изменение может быть настоящим подарком для обвинителя, даже если оно совершенно не касается существа текста. Любое изменение ведет к катастрофе, поскольку ставит под сомнение цельность характера и честность. Надеюсь, я все ясно излагаю?

— Предельно ясно. Благодарю вас, мистер Маршалл, я уже чувствую себя немного лучше.

— Так и должно быть, доктор. Можете не сомневаться, что мы отнесемся к вашему делу предельно внимательно, поскольку все мы хотим завершить его быстро и успешно, чтобы вы могли вернуться к тому, что вам удается лучше всего, — к заботе о пациентах.

— Ничего лучшего я не мог бы и пожелать.

— Мы всегда к вашим услугам, доктор Бауман. Я хочу привлечь ваше внимание еще к одному, уже последнему вопросу. Ни в коем случае, повторяю, ни в коем случае не обсуждайте вашу проблему ни с кем, кроме вашей супруги и адвоката, которого мы вам выделим! Это относится к коллегам, знакомым и даже близким друзьям. Это чрезвычайно важно.

Крэг виновато посмотрел на Леону, осознав, как много лишнего наболтал.

— Даже близким друзьям? — переспросил Крэг. — Но это же означает, что я лишусь эмоциональной поддержки.

— Мы это понимаем, но если вы будете об этом говорить, последствия могут быть гораздо хуже.

— А какие могут быть последствия? — поинтересовался Крэг.

Он не знал, какие слова Маршалла Леона могла услышать. Слушала она, во всяком случае, очень внимательно.

— Друзей и коллег может легко найти и обвинитель, если это отвечает его интересам. Использование коллег, друзей, даже очень близких, в качестве свидетелей может оказаться весьма мощным средством.

— Я буду обязательно помнить об этом, — сказал Крэг. — И благодарю вас за предупреждение, мистер Маршалл.

Пульс Крэга снова участился — ведь положа руку на сердце, он знал о Леоне лишь то, что она молода и целиком сконцентрирована на собственных интересах. Последнее, конечно, можно было понять. Кроме того, ему добавляла головной боли ее болтливость.

— Всего хорошего, доктор Бауман. Мы свяжемся с вами, как только получим повестку и жалобу. А вы попытайтесь успокоиться и продолжать нормальную жизнь.

— Попытаюсь, — несколько неуверенно произнес Крэг, понимавший, что теперь ему придется жить под грозовым облаком до тех пор, пока все не закончится. Он не знал только, насколько темным будет это