сошло с рук. Но спросить ее об этом у него не хватило духу.

Его несколько раз вызывали для дачи показаний в Эниву. Следователь Асанума пытался немного копать под Касуми, но Исияме не показалось, что полиция что-то подозревает, и с Норико тоже все обошлось. Факт остается фактом: Исияма, запретив Норико рассказывать о его отношениях с Касуми, смог защитить всех. Правда, получалось, что он защитил не себя и Касуми, а тонкую пленку, скрывавшую их связь. Будь под оболочкой то, что нуждалось в защите, тогда это, возможно, было бы необходимой мерой. Но так как они с Касуми расстались, смысла в этом никакого не было. Более того, ирония заключалась в том, что он в конечном итоге так и остался в пустоте, созданной им самим. Исияма стал думать, что, возможно, лучше бы он внял мольбам Касуми и остался вместе с ней искать Юку, до основания разрушив обе семьи.

В сентябре в Токио было пекло. Погода напоминала ту, что стояла в сентябре двенадцать лет назад, когда он впервые встретился с Касуми. В офисе «Мориваки-сэй-хан» было душно — сломался кондиционер. Изнемогающая от жары Касуми — в пупке скопился пот. Детский профиль. Та случайная встреча стала прологом этой жестокой повести. Продолжать работать стало казаться Исияме пустой тратой времени, и он твердо решил уйти из компании.

Одиннадцатого сентября Исияма набрал номер телефона дачи. Касуми взяла трубку. В образовавшейся тишине Исияма подумал о том, как печально осенью на Хоккайдо. Интересно, с какими мыслями проводит свои дни в одиночестве Касуми. Голос у нее был тихим и подавленным.

— Ровно месяц прошел. Как с поиском? Появились какие-нибудь зацепки?

— Никаких. Даже удивительно, насколько никаких. Сначала были слухи, что кто-то видел девочку, похожую на Юку, но в последнее время совсем ничего.

— А что с этими слухами?

— Асанума-сан проверил, оказались ложными.

— Понятно. Плохо.

— В Сикоцу водолазы ныряли. Ничего не нашли.

— Да не может быть, чтобы она утонула.

— Я по-прежнему надеюсь, но спать от тревоги не могу. Послушай! Неужели где-то кто-то ходит по этой земле с Юкой?!

— Юка-тян такая милая.

— Или ее уже убили?

— Не вздумай сдаваться.

— В глубине души все так считают. Мне соседи сказали, что жена Идзуми-сан говорила: «Интересно, где ее закопали?» Все так думают.

— Я так не думаю. И даже в глубине души так не думаю.

— Ну, этого я не знаю, — бросила в ответ Касуми.

Этого Исияма не ожидал от нее услышать.

— Я приеду и буду искать Юку вместе с тобой, — решительно произнес Исияма; Касуми молчала. — Ты почему молчишь? Я работу брошу.

— Не надо, уже не надо! — Голос Касуми доносился откуда-то издалека. — Я весь этот месяц думала, что умру. Юку было ужасно жалко, спать не могла. Как подумаю, что она где-то одна-одинешенька, так станет на душе тяжело, что хочется сорваться с места и бежать, бежать. Но не знаю, в какую сторону бежать. Поэтому сердце все время так и бьется, так и бьется. Тук-тук-тук-тук. А еще в груди твердый, тяжелый ком: сгусток печали и тревоги. И никак от него не могу избавиться. Такого со мной никогда в жизни не было. Боялась, что сойду с ума. Это тебе понятно?

— Понятно.

— Нет, тебе этого не понять. Тот, кто не спит со мною рядом, не прижимает меня к своей груди, — тому не понять.

— У тебя есть Митихиро.

— Ему надо деньги зарабатывать. А ты чужой муж. Ничего уж тут не поделаешь. Поэтому я и должна искать Юку в одиночку. Но…

— Что «но»?

— Мне было так тяжело. Я больше не могу.

— Мне тоже было тяжело.

— Я сломлена. Легче было бы умереть, но как подумаю, что Юка вернется, так и не могу умереть.

— Я приеду. Прямо сейчас.

— Нет, не надо. Я завтра возвращаюсь.

Оставив Исияму не столько в унынии, сколько в глубоком разочаровании, Касуми повесила трубку. Неужели на то, чтобы отказаться от нее, ему потребовался всего лишь месяц? Этот месяц был для нее сплошным адом, в котором она была одна. И с этим ничего нельзя было поделать. Он отправил свою любимую женщину в этот ад. Исияма оглянулся в прошлое. Что же было между ними? Они, взявшись за руки, смотрели нескончаемый сон. Любовь сделала их пленниками друг друга, сделала свободными. Свободными в мире, где они были вдвоем. Когда же пришло время разногласий и борьбы с внешним миром, любви оказалось недостаточно, чтобы сделать их сильнее. Требовалось что-то еще. Касуми протянула ему руку, собираясь бороться, но он струсил. Исияма, еще принадлежащий внешнему миру, был не в силах порвать с былыми привязанностями. Мир, который они создали в поисках того, чего не могли получить от своих супругов, оказался иллюзорным и хрупким. Протяни он тогда руку Касуми, вдвоем они могли бы укрепить свой мир, но Исияма эту возможность упустил. Он остался один. Впервые в жизни он понял, что значит, когда твой мир рушится у тебя на глазах.

Через год Исияма наконец-то подал заявление об уходе с работы. Казалось бы, он просто осуществил давно принятое решение, но в глубине души Исияма знал, что сделал это, стремясь порвать тяготившие его отношения с «Мориваки-сэйхан». Он ощутил разочарование, когда до него дошли слухи, что Касуми увлеклась каким-то подозрительным религиозным деятелем. С одной стороны, Исияме было все равно, как именно Касуми в погоне за бесследно исчезнувшей Юкой старается найти душевный покой, но с другой — ему казалось, что это как-то не вяжется с той Касуми, которую он знал. Касуми тем самым ясно давала ему понять, что больше не рассчитывает на него. Он ощутил пропасть, лежащую между ними, и ему стало грустно.

Деньги, которые он получил при уходе с работы, плюс деньги, вырученные от продажи дачи, плюс накопления, — все это сложилось в значительную сумму. Никаких особых планов в отношении этой суммы у него не было. Несколько месяцев он пробездельничал дома. Однажды заявился отец Норико. Тесть был серьезным человеком, служил в банке, и потому, видимо, переживал за зятя.

— Ты собираешься работать как независимый дизайнер?

— Да нет, — промямлил Исияма. — Хочу попробовать что-то новое.

— Сейчас?

Тесть был в явном недоумении. Исияма на это ничего не сказал, но ответом своим был удовлетворен. На самом деле ему было все равно, чем заниматься, лишь бы не тем, что он делал до сих пор. Подойдет любое занятие. Исияма чувствовал себя свободным. Когда тесть ушел, Норико, убирая поднос и не глядя ему в глаза, поинтересовалась:

— Ну как прошел ваш прощальный разговор?

— Прощальный с кем?

— Ну ты даешь! Со мной, конечно! — засмеялась Норико, поглядев ему в глаза. Взгляд был торжествующим. — Ты что, забыл? Сам же говорил.

— А, ты про тот разговор на даче? Когда я сказал, что все равно собираюсь расстаться с тобой, чтобы быть вместе с Касуми-сан?

Исияма понизил голос, беспокоясь, что в соседней комнате его могут услышать дети.

— Ну да. Я не забыла.

Исияма тоже не забыл. Он обходил эту тему, думая, что Норико не хочет говорить, ведь она ни разу об этом не заикнулась. К тому же он больше не встречался с Касуми, так что проблема потеряла остроту. Возможно, именно потому Норико и завела этот разговор. Исияма был раздосадован.