По чему? Ну, по Хоккайдо, разумеется!

— Да, конечно, — сдерживая биение сердца, уклончиво ответила Касуми и снова уставилась в окно.

Касуми-сан, а где ты родилась на Хоккайдо? — На этот раз вопрос был задан Исиямой.

— Есть такой округ Румой. Там — маленькая деревушка на берегу моря.

— Я бы не отказался туда съездить. Хорошее, наверное, место, — не оглядываясь, произнес Исияма.

— Да Токио получше будет, — засмеялась Касуми.

Она уже смирилась, что никому не понять ее чувств.

И что же хорошего в Токио? — Исияма снизил скорость. — Полно народу, воздух грязный…

— О, кстати, сегодня утром ужас что было, — вставил Митихиро.

И правда, такое утро, как сегодня, когда казалось, что нечем дышать, случалось нечасто. Смог стоял стеной плюс духотища — даже при плотно закрытых окнах и включенном кондиционере казалось, что выхлопные газы все равно просачиваются в помещение. Окна в машине были открыты, и Касуми вдохнула влажный, прохладный воздух с гор. Она вспомнила утренний разговор с Митихиро.

— Это все вещи? — спросил Митихиро, показывая на собранный Касуми с вечера чемодан.

Касуми кивнула. На самом дне чемодана вперемешку с детскими вещами были спрятаны несколько пар нового нижнего белья. То, что Митихиро должен был нести этот багаж, снова заставило ее терзаться мыслью о собственном предательстве. Ничего не подозревавший Митихиро отнес чемодан и бумажный пакет в прихожую. В пакете — две бутылки вина, которые Митихиро лично выбрал в подарок для Норико.

— Ничего не понимаю в вине, купил какое-то дорогое. Честно говоря, мне неудобно. По-хорошему, это мы должны были пригласить его куда-нибудь. Он наш клиент как-никак.

С тех пор как они получили приглашение от Исиямы, Митихиро был в замешательстве и все беспокоился о том, как к этому отнесется Норико.

— Да ладно тебе. Исияма-сан тоже чувствовал себя неловко. Проезд все-таки недешевый.

— А зачем тогда приглашал? — недоумевал Митихиро. — Ну зачем? Как думаешь? Обычно наоборот бывает.

— Ты думаешь?

В последнее время Митихиро брюзжал по поводу и без повода.

— Пригласил просто потому, что он твой приятель, — отводя взгляд, ответила Касуми.

— Может, и так. Исияма последнее время как-то необычайно внимателен ко мне.

— Ты же все время как на иголках, тут любой забеспокоится.

В такие моменты Касуми сама удивлялась, откуда только в ней берется эта холодность. Хотя причина была в ней, она ненавидела Митихиро за его толстокожесть, за то, что он не замечал, что с ней что-то происходит.

— Кризис и все такое.

Экономический спад был лишь одной из причин, проблема была еще и в складе характера Митихиро, который оставался упертым ремесленником, не способным меняться, как того требует время. Но Касуми предпочитала об этом молчать.

— Кстати, о Хоккайдо, — посмотрев на Касуми, произнес Митихиро. — Ты ведь давно там не была.

— С тех пор, как окончила школу.

— Иногда не помешало бы навещать родных.

— Да уж, — отделалась смешком Касуми.

В свое время она рассказала Митихиро, что с родителями отношения у нее не сложились, она сбежала в Токио и потом не связывалась с ними. Непонятно, убедило ли Митихиро подобное объяснение, но, похоже, он понял, что были какие-то обстоятельства, и расспрашивать не стал. Когда они поженились, ей пришлось отправить запрос по месту рождения о предоставлении выписки из книги посемейной записи. При желании, зная, откуда поступил запрос, родители могли установить место проживания Касуми, но ничего не произошло. Порадовавшись, Касуми продолжала жить, выбросив это из головы. Заботила ее лишь она сама. И если с кем-то она действительно хотела бы встретиться, так это были не родители, а Фуруути. Визитку его она давно выкинула, но сожалеть об этом перестала только по прошествии времени. Сейчас ее душу переполняла тоска по Исияме и сочилась из нее капля за каплей.

— А ты, мамочка, раньше была на Хоккайдо? — Юка, слышавшая разговор родителей, легонько похлопала Касуми по руке.

Эта манера перетягивать на себя материнское внимание была такой очаровательной — Касуми сжала обеими ладонями нежные щечки дочурки. Довольная Юка рассмеялась, делая вид, что ей щекотно. Пятилетняя Юка была любимицей Касуми.

— Нет, не была.

— Неправда, была.

— Сказала же тебе, не была.

Она смотрела на Юку — короткая стрижка каре, заколочки с обеих сторон — и видела себя в детстве. Касуми всматривалась в лицо дочери. Дети возвращают нас в то время, о котором мы забываем. Юка, не удовлетворенная ответом матери, пошла к отцу, который обувался в прихожей.

— Папа, а мамочка была на Хоккайдо?

— Хм, я не знаю, — слукавил Митихиро.

— У нас бабушка и дедушка только твои мама и папа, так ведь?

— Мама у нас одна-одинешенька. — Только это было правдой в словах Митихиро.

Брошенная родина, куда она никогда не собиралась возвращаться, перестала ощущаться как нечто реально существующее. Даже сама ее жизнь на Хоккайдо теперь казалась ей чем-то происшедшим с ней во сне. Чтобы положить конец этому разговору, Касуми стала поторапливать детей на выход.

В самолете настроение у Юки испортилось. Касуми было неудобно сидеть, обняв Рису, обмякшую во сне, как тяжелая резиновая кукла, она старалась развлечь Юку, обсуждая с ней происходящее за бортом самолета. За иллюминатором виднелись голубое небо и белоснежное море облаков.

— Посмотри! Море из облаков. Ну посмотри же, как красиво! Ты же так хотела полететь на самолете.

Сколько Касуми ни старалась, Юка лишь мельком бросила взгляд на вид за окном и весь полет сидела потупившись, вжав в кресло свое не по годам маленькое тело. Митихиро, обещавший дочери снимать в дороге видео, заснул, как только они оказались на борту, — чтобы взять длинный отпуск, ему в последнее время приходилось работать по ночам. «Наверное, поэтому девочка расстроена», — подумала Касуми.

— Папа устал. Видео мы попозже обязательно поснимаем.

— Мне все равно, — как взрослая, отреагировала Юка.

— Тогда что не так? — спросила Касуми, хотя ей уже порядком поднадоело заискивать перед дочерью.

Ее душа, опережая время, уже была вместе с Исиямой. В салоне было холодно, и тело Касуми покрылось гусиной кожей.

— Сказала, не поэтому, — мотнула головой Юка. — Просто не хочется ехать, и все.

— Тебе понравится. Рядом с дачей большое озеро, Сикоцу называется. Можно на лодке кататься. Там тебя ждут Рурико-тян и Рюхэй-кун. Рурико — семь, а Рюхэю — четыре годика. Почти твои ровесники.

Юка сжала губы, показывая всем своим видом, что провести ее не удастся, и ничего не ответила. Куда только подевалась ее утренняя веселость? И что так испортило ей настроение? Может, то, что она соврала дочери о своей родине? Или дочка догадывается об их с Исиямой тайном плане? Нет, это невозможно. Касуми зябко потирала плечи, пытаясь утихомирить свою страсть и порожденные ею сомнения. Касуми снова посмотрела и иллюминатор: в разрыве облаков неожиданно близко выглядывал черный пик горы. У Касуми по спине пробежал холодок. Под яркими облаками притаилась черная гора — это открытие заставило Касуми содрогнуться. Внезапно в памяти всплыли мощные звуки прибоя и