узловатыми руками, — что черный парень с расквашенным носом и с прокисшими мозгами со своими двумя приятелями, стоявшими рядом и глядевшими, что он будет делать, не упустят такого шанса.

— Опусти голову, Джордж…

Все посмотрели туда, где через пару человек стоял Макмерфи.

— А-а-а, давай, Джордж…

Мартини и Сефелт стояли в душе не двигаясь. Водосток у их ног мелкими глотками всасывал воздух и мыльную воду. Джордж на секунду посмотрел в водосток, словно это он с ним разговаривал. Он смотрел, как тот булькает и давится. Потом снова взглянул на шланг в черной руке прямо перед ним, на слизь, которая медленно стекала из маленькой дырочки в конце шланга вниз по чугунным коленцам. Черный парень подвинул шланг на несколько дюймов ближе, Джордж отклонился еще дальше назад, мотая головой.

— Нет, не этой штукой.

— Тебе придется сделать это, Барабанный Бой, — сказал черный парень, и в его голосе звучало чуть ли не сожаление. — Ты должен это сделать. Мы не можем тут разводить насекомых, не можем, понимаешь? Насколько я знаю, они на тебе кишмя кишат!

— Нет! — сказал Джордж.

— А-а-а, Джордж, ты просто не понимаешь. Эти насекомые — они очень- очень крошечные, не больше кончика булавки. И, парень, они попадают тебе в волосы, и вцепляются там, и ввинчиваются тебе под кожу, прямо внутрь тебя, Джордж.

— Нет насекомых! — сказал Джордж.

— А-а-а, дай я тебе расскажу. Джордж: я знавал случаи, когда эти ужасные насекомые на самом деле были как…

— Ну ладно, Вашингтон, — сказал Макмерфи.

Шрам на разбитом носу черного парня изгибался, словно неоновый шнур. Черный парень знал, кто говорит с ним, но даже не повернулся; что услышал, было видно по тому, как он замолчал, разогнул длинный серый палец и поднес его к шраму, полученному во время баскетбольного матча. Он потер нос, затем, растопырив пальцы, поднес их к лицу Джорджа.

— Крабы, видишь, Джордж? Видишь? Теперь ты знаешь, как выглядит краб, правда? Уверен, что у вас там, в рыбацкой лодке, были крабы. Мы же не можем позволить, чтобы эти крабы залезли в тебя, разве можем, Джордж?

— Нет крапов! — закричал Джордж. — Нет! — Он стоял прямо, вскинув брови так, что мы могли увидеть его глаза.

Черный парень на секунду отступил. Остальные двое смеялись над ним.

— Что-то не так, Вашингтон, братишка? — спросил большой парень. — Что-то задерживает процедуру, братишка?

Вашинтон шагнул обратно.

— Джордж, говорю тебе: наклони голову! Или ты наклонишь голову и вымоешься этим, или я до тебя дотронусь! — Он снова — поднял руку — она была большая и черная, словно болотная грязь. — Дотронусь до тебя этой черной! грязной! вонючей рукой, всего облапаю!

— Рука — нет! — сказал Джордж и поднял над головой кулак, словно был готов разбить на куски грифельно-серый череп, рассыпав зубцы, гайки и болты по всему полу.

Но черный парень просто направил шланг в пупок Джорджу и сдавил его, и Джорджа обдало фонтаном дезинфицирующей жидкости. Черный парень направил струю в редкие седые волосы Джорджа, затем растер их рукой, размазывая черноту со своих пальцев по голове старика. Джордж обхватил живот обеими руками и кричал:

— Нет! Нет!

— А теперь повернись спиной, Джордж…

— Я сказал, достаточно, приятель. — На этот раз голос звучал так, что черный парень вынужден был повернуться к Макмерфи. Он с ухмылкой глядел на голого Макмерфи — ни кепки, ни ботинок, ни карманов, чтобы сунуть в них большие пальцы.

— Макмерфи, — произнес он, качая головой, — ты знаешь, я уже начал думать, что мы с тобой никогда не разберемся.

— Ты, проклятый черномазый, — сказал Макмерфи, и голос его был скорее усталым, чем злым. Черный парень ничего не ответил. Макмерфи прибавил голосу: — Ты, проклятый чертов ниггер, мать твою так!

Черный парень покачал головой и захихикал вместе со своими приятелями.

— Как вы полагаете, братья, чего добивается Макмерфи такими разговорчиками? Он хочет, чтобы я первый начал? Хи-хи-хи. Разве он не знает, что нас учили не реагировать на дурацкие оскорбления психов?

— Проклятый гомик! Вашингтон, ты просто…

Вашингтон отвернулся от него и снова посмотрел на Джорджа. Джордж все еще стоял скрючившись, глотая ртом воздух, потому что дезинфицирующая жидкость попала ему в желудок. Черный парень ухватил его за руку и развернул лицом к стене.

— Вот так, Джордж, а теперь подставляй щечки.

— Не-е-ет!

— Вашингтон, — сказал Макмерфи. Он глубоко вздохнул и шагнул к черному парню, оттеснив его от Джорджа. — Вашинтон, ну хорошо, хорошо…

И все услышали в голосе Макмерфи беспомощность, отчаяние человека, загнанного в угол.

— Макмерфи, ты вынуждаешь меня обороняться. Разве он не вынуждает меня, братья?

Остальные двое кивнули.

Вашингтон осторожно положил шланг на скамью рядом с Джорджем и, размахнувшись, неожиданно ударил Макмерфи в скулу. Макмерфи едва не упал. Он отшатнулся в сторону обнаженных мужчин, и ребята подхватили его и подтолкнули вперед — навстречу улыбающемуся грифельному лицу. Он снова получил удар, на этот раз в подбородок, прежде чем осознал, что это, наконец, началось и теперь ему не остается ничего другого, как только делать то, что он может. Он отбил следующий удар черной руки, ухватил Вашингтона за запястье и потряс головой, чтобы прийти в себя.

Так они стояли примерно секунду, пыхтя не хуже чем вода в сливе, а потом Макмерфи оттолкнул черного парня и стал в стойку, подняв огромные плечи так, чтобы защитить подбородок, и, прикрыв кулаками голову, стал кружить вокруг стоявшего перед ним противника.

И эта аккуратная, безмолвная линия обнаженных мужчин в мгновение ока превратилась в вопящий круг, соединившись и образуя что-то вроде ринга.

Черные кулаки впивались в склоненную рыжую голову и бычью шею, разбивая в кровь брови и щеки. Черный парень танцевал и уворачивался. Он был выше, руки у него были длиннее, чем толстые красные руки Макмерфи, он бил быстрее и резче, он был способен отделать руки и голову Макмерфи не приближаясь к нему. Макмерфи продолжал двигаться вперед — тяжелыми, решительными шагами, лицо опущено, глаза щурятся между татуированными кулаками, — пока не загнал черного парня в круг обнаженных мужчин и не влепил кулаком в середину белой, накрахмаленной груди. Грифельное лицо порозовело, черный парень облизал губы языком цвета клубничного мороженого. Он уклонился от лобовой атаки Макмерфи и еще пару раз увернулся, прежде чем мощный кулак хорошенько врезал ему еще раз. Рот у него открылся пошире — бледная розовая клякса.

У Макмерфи на голове и плечах красовались красные отметины, но, похоже, боли он не чувствовал. Он продолжал наступать, десять ударов к одному. Драка продолжилась в душевой, пока черный парень не начал задыхаться, покачиваться и стараться по большей части избежать ударов этих красных, покрытых трефами рук. Ребята кричали Макмерфи, чтобы он отпустил его. Но Макмерфи не торопился делать этого.

Черный парень увернулся от удара в плечо и быстро посмотрел на тех двоих, что стояли и любовались дракой.

— Уильямс… Уоррен… черт вас побери!

Второй черный парень врезался в толпу и ухватил Макмерфи сзади за руки. Макмерфи стряхнул его,