- Ага, - кивнул Джо, поворачиваясь, чтобы подчеркнуть этот вывод для появившегося откуда ни возьмись Джимпи.
- Я не прошу вас быть моими друзьями, - сказал я. - Не имейте со мной никаких дел. Только оставьте мне работу. Мистер Доннер сказал, что это зависит от вас.
Джимпи пронзил меня взглядом, с отвращением сплюнул и злобно прошипел: - Однако крепкие же у тебя нервы! Убирайся к черту! - Он повернулся и тяжело захромал прочь.
Вот так. Все было прекрасно, пока они могли смеяться надо мной и чувствовать себя умниками за мой счет, но теперь они оказались ниже кретина, над которым вдоволь поиздевались в свое время. Удивительным ростом своих способностей я заставил их «
Фанни Бирден оказалась единственной, кто не желал моего увольнения, и, несмотря на сильное давление, так и не подписалась под их требованием.
- Но это совсем не означает, - сказала она мне, - что я не замечаю, как сильно ты изменился, Чарли. Ты стал
- Что может быть плохого в том, что человек хочет стать разумнее, получить знания, понять мир и самого себя?
- Почитай повнимательнее Библию и поймешь, что человек не должен превосходить назначенного ему Господом. Чарли, если ты не сделал ничего такого с дьяволом, например, или еще чего… то, может, еще не поздно отказаться от всего этого? Оставайся таким, каким был раньше.
- Нет, Фанни, все пути уже отрезаны. Я не сделал ничего плохого. Я похож на слепого от рождения, которому позволили увидеть свет. Это не может быть грехом! Таких, как я, скоро будут миллионы. Такое чудо подвластно науке.
Она посмотрела на жениха и невесту, украшавших свадебный пирог, и едва шевеля губами, прошептала:
- Когда Адам и Ева отведали плод с древа познания, то увидели, что они наги, узнали похоть и стыд. Это был грех. После этого врата рая навсегда закрылись для них. Если бы они не поддались уговорам змея, нам не пришлось бы стареть, страдать и умирать.
Больше мне нечего было сказать ни ей, ни другим. Никто не смотрел мне в глаза. Раньше меня презирали за невежество и тупость, теперь ненавидят за ум и знания. Господи, да чего же им нужно от меня?
Разум вбил клин между мной и всеми, кого я знал и любил, выгнал меня из дома. Никогда еще я не чувствовал себя таким одиноким. Интересно, что случится, если Элджернона посадить в клетку с другими мышами? Возненавидят ли
Я открыл, как человек может начать презирать самого себя. Это происходит, когда он сознает, что поступает неправильно, но не может остановиться. Ноги сами привели меня к Алисе. Она удивилась, но впустила меня.
- Ты совсем промок. Даже с носа капает.
- Дождь. Хорошо для цветов.
- Заходи. Сейчас принесу полотенце, а то схватишь воспаление легких.
- Мне больше некуда идти. Можно побыть у тебя?
- Кофе закипает… Вытрись, а потом поговорим.
Пока она ходила на кухню, я огляделся. Что-то сразу же обеспокоило меня. Кругом чистота. Фарфоровые статуэтки на подоконнике стояли строго в ряд и все смотрели в одну сторону. Подушки аккуратно разложены на софе. Журналы поровну распределены по двум столикам так, чтобы видны были их названия: на одном «Репортер», «Сатердей ревью», «Нэю-Йоркер», на другом - «Мадемуазель», «Хаус бьютифул» и «Ридерс дайджест».
На дальней от софы стене висела репродукция Пикассо «Мать и дитя», а напротив нее - изображение бравого придворного эпохи Возрождения, в маске и с мечом в руке, обороняющего от неведомой опасности перепуганную розовощекую деву… Словно Алиса никак не могла решить, кто она и в каком мире предпочитает жить.
- Что-то тебя давно не видно в лаборатории, - окликнула Алиса меня из кухни. - Профессор волнуется.
- Мне стыдно смотреть в глаза людям. Вроде бы стыдиться и нечего, но я уже несколько дней не работаю, и от этого внутри какая-то пустота - мне не хватает пекарни, печей, друзей… Две ночи подряд мне снилось, что я тону.
Она поставила поднос точно на середину кофейного столика - салфетки свернуты треугольничками, пирожные разложены идеальным кругом.
- Не принимай этого так близко к сердцу, Чарли. Ведь не ты же виноват, что так получилась.
- Пробовал, не помогает. Все эти люди… они были моей семьей. Меня будто вышвырнули из родного дома.
- А тебе не кажется, что это - символическое повторение детских впечатлений? Родители тоже отвергли тебя… отдали…
- Боже мой! Ну зачем вешать на все чистые аккуратные ярлычки? До этого проклятого эксперимента я считал их друзьями! А сейчас мне страшно…
- У тебя есть друзья.
- Это не одно и то же.
- Страх - совершенно естественная реакция.
- Не совсем. Страшно мне бывало и раньше. Я боялся ослушаться Нормы, боялся переходить Хауэлл- стрит - там была одна компания, которая буквально терроризировала меня. Я боялся учительницу, миссис Либби, - она связывала мне руки, чтобы я не играл предметами на парте. Но все это было реально - я знал причину страха, знал, чего именно я боюсь. Теперь все по-другому…
- Возьми себя в руки.
-
- Чарли, рано или поздно, но это должно было случиться. Ты словно прыгаешь первый раз с вышки, и мысль о том, что спасительная доска вот-вот уйдет из-под ног, ужасает тебя. Мистер Доннер
- Я все прекрасно понимаю, но от этого не легче. У меня нет больше сил сидеть одному в своей комнате. Я бесцельно брожу по улицам, пока не заблужусь… и обнаруживаю, что вернулся к пекарне. А вчера вечером я прошагал от Вашингтон-сквер до Центрального парка и уснул там. Какого черта мне нужно? Чего я ищу?
Чем больше я говорил, тем грустнее становилась Алиса.
- Чарли, а я… могу я тебе чем-нибудь помочь?
- Не знаю… Я как зверь, которого выпустили из чудесной безопасной клетки.
Она села рядом со мной.
- Тебя толкают вперед слишком ревностно. Ты не знаешь, как жить дальше. Хочешь стать взрослым, а внутри остаешься маленьким мальчиком. Ты один, и тебе страшно.
Алиса положила мою голову себе на плечо, и в эту секунду я понял, что нужен ей. Как и она мне.
- Чарли, - прошептала она, - о чем бы ты не думал… не бойся меня.
…Однажды, разнося заказы, Чарли едва не хлопнулся в обморок, когда женщина средних лет, только
