правда?

– Несомненно, Збигнев. Ни в одном уголке земли мы не бросаем своего брата-демократа на съедение бесчеловечным режимам. Только совсем не просто свернуть шею Саддаму и завезти туда нашу агентуру.

– Кто же говорит, что это просто? Надо думать, фантазировать, работать головой. У меня, к примеру, кое-какой план уже имеется.

– Очень любопытно.

– Да, любопытно. Как тебе известно, у Таракана не все в порядке с Кувейтом. Кувейт когда-то входил вместе с Ираком в одну английскую зону, и это не дает ему покоя. Очень хочется ему объявить Кувейт исторической родиной. А на самом деле ему нужны соседские богатства. У него долгов не сосчитать, хозяйство почти на издыхании, люди едва сводят концы с концами. В Кувейте же все прекрасно, одними налогами можно снимать огромные сливки. Очень лакомый кусок. Только Таракан побаивается поднять на него руку. Шум будет большой. Союзников-то у него маловато. Но, Джорж! Если Саддам будет точно знать, что США закроют глаза на его бандитскую вылазку, то он обязательно наскочит на Кувейт. Весь трюк должен заключаться в том, чтобы убедить его, что мы и пальцем не пошевелим. Он полезет, бьюсь об заклад! И вот когда его агрессия против суверенного Кувейта случится, никто не сможет остановить возмущенную Америку от активной защиты свободы и демократии в этом многострадальном регионе.

– У нас слишком слабые каналы влияния на Таракана. Я по службе в Агентстве помню их. Он этим людям не поверит.

– Не мне тебя учить, Джорж, как проводятся операции по дезинформации.

– Ты думаешь, Советы его не прикроют? Ведь у них там вложены немалые деньги.

– Прежние генсеки, конечно, прикрыли бы. А Горби… Ну что тут говорить, мистер президент. Ты же лучше меня знаешь ему цену. Здесь все будет в порядке. Мы протащим резолюцию по Таракану через Совет Безопасности ООН и устроим веселую прогулку на танках…

– Узнаю старого доброго Жабиньского, такого же боевого, как в годы юности – с сарказмом ответил Буш. – А ты не забыл, чем кончилась прогулка во Вьетнам, за которую ты так ратовал?

– Времена меняются, Джорж. Мы тоже изменились, да и Советы теперь уже не те. Теперь все получится.

– В общем, ты предлагаешь сценарий войны с последствиями. Если он удастся, то и европейцев можно будет неплохо пристегнуть к этому делу. Немного смягчим разногласия.

– Не знаю, не знаю, Джорж. Вспомни, как немцы и французы плевали в заваренную нами кашу между Тегераном и Багдадом. У них давно зреют претензии к нашим делам на арабском Востоке. «Справедливую» войну они, конечно, поддержат, а вот потом…

– Потом надо будет думать, Збигнев, как взять эту кампанию под более плотный контроль, потому что НАТО чем дальше, тем больше превращается в прокуренную говорильню.

В лесном рабочем поселке Первомайске, отдаленном от таких культурных центров, как Муром или Арзамас, народ живет простой, незамысловатый. Досуг у него тоже не весть какой изысканный, в основном в сопровождении водки и самогона, отчего регулярно случаются драки. Взрослые мордуют друг друга довольно редко, только по серьезному случаю, то есть, с перепоя, а молодежь позволяет себе это удовольствие сплошь и рядом. Чтобы упростить подготовку к рукоприкладству, молодые люди собираются на танцплощадке, где и случаются бои местного значения.

Ваня Звонарь был ничем не хуже своих ровесников, и когда перешел в десятый класс средней школы, тоже включился в это увлекательное занятие. С танцев он частенько являлся разукрашенный синими и лиловыми «припарками», но всегда довольный собой. Что-то особенное было в этих боях. Нравились они Ване и, надо прямо сказать, парнишка быстро набирался боевой сноровки. А когда от его руки пал наземь выпускник исправительно-трудового заведения, местный бандит Щербатый, Звонарь понял, что надо выбирать бойцовскую судьбу. История эта началось с того, что однажды темным вечерком Ваня стоял с одноклассницей под черемухой и приспосабливался ее поцеловать. Порывы его вызывали в девушке противоречивые чувства, и она ему как бы не давалась. Короче говоря, все шло своим чередом и, конечно, дошло бы до поцелуя, если бы не местный клоун и редкая гнида Степан Чулков, в миру Чулок, возникший рядом с парочкой. Чулок был мал ростом, кривоног и ненавидел любовные сцены по той простой причине, что девицы отказывались с ним гулять. Он, как всегда, вонял перегаром и нарывался на скандал. Скандал получился быстро. Проходя мимо, Чулок прихватил девушку за талию, а Ваня не стал ждать и врезал ему в ухо. Гнида опрокинулся под кусты, но тут же вскочил и завизжал истошным голосом:

– Ну, тебе конец, гад зеленый. Недолго ждать будешь…

И с этими словами, петляя ногами, он скрылся из виду. Чулок был лет на шесть старше Ивана и входил в избранную группу «джентельменов», накрепко связавших свою жизнь с единственным в поселке питейным заведением. Группа эта в большинстве своем состояла из лиц, познавших горечь несвободы, и всегда была готова устроить представление по любому случаю. А уж поколотить школьника не могло рассматриваться иначе, как изысканное удовольствие. Так оно и произошло. На следующих танцах к Ване, сидевшему у бортика танцплощадки на лавочке, подвалил пьяный Судаков, один из членов вышеописанного клуба. Здоровенная его грудь светила салом из разреза распахнутой рубахи, рыжий ежик блестел каплями пота, а его и без того тупая физиономия смахивала на морду быка.

– Это ты моего другана забидел? – замычал Судаков, пытаясь схватить Ваню за лицо могучей пятерней. – Да я тебя…

Ваня вскочил со скамейки, оттолкнул нападавшего, но в это время у того из-за спины появился другой, более трезвый мститель, по прозванию Щербатый. Глаз его был хищно прищурен, а в зубах зажат окурок «Казбека», призванный указывать на то, что он расправится с Ваней, не вынимая папироски изо рта. Щербатый небрежно покручивал кистью татуированной руки, демонстрируя на пальцах щегольской стальной кастет. Ваня понял, что дело плохо. Эти ребята могут всерьез изуродовать, а то и отправить в могилу. С них станется. Но он не забоялся, не побежал, – ведь на него глядели десятки сверстников. Напротив, какая-то сила подняла парня над деревянным полом. Он легко отпрыгнул вбок и затем широко шагнул на противника, делая ложный замах правой рукой. Не ожидавший такой прыти Щербатый прикрылся от удара, на миг замешкавшись, и в этот момент Ваня что было силы припечатал его ногой под ложечку. Бандит разинул пасть, пытаясь вдохнуть воздух, и кулем рухнул на пол. Кастет на его руке глухо стукнул о деревянный пол. Танцплощадка мгновенно застыла в молчании. Пьяный Судак, забыв про Ваню, принялся тормошить упавшего, который, как потом оказалось, долго не мог встать на ноги. А Ваня, чтобы не накликать новую беду, тихо удалился домой.

Дальнейшее неоднократное участие в нарушениях общественного порядка вплоть до выпуска из школы подтвердило, что Ваня родился бойцом. Тело костистое, подвижное, верткое. Руки сильные, голова от ударов не кружится. Характер хладнокровный, бесстрашный. Не надо думать, что Ваня был прирожденным хулиганом, или, хуже того, резервистом мест не столь отдаленных. Совсем нет. Он был нормальным советским мальчишкой, жившим в той жизни, которая кипела вокруг него. Такова она была, эта жизнь. Да и сегодня она не лучше. Правда, немало его товарищей оказалось не в ладах с законом. Но Ваня счастливо миновал сию планиду и, следуя зову натуры, поступил после школы в серпуховское общевойсковое училище. Здесь ему понравилось. Тренировки, работа над собой, бег, стрельба, военная наука. Все, что требуется человеку, решившему стать по жизни бойцом. А через четыре года лейтенант Звонарь влился в ряды Советской Армии в качестве командира взвода в/ч №N в далеком городе Шауляе, начавшем отсчет длинного и зигзагообразного пути, по которому ему предстояло тянуть армейскую лямку.