выступал бесстрашно. Вот если бы в русской душе это свойство сохранилось, то не было бы ни большевиков, ни Горбачева, ни Ельцина.
– Эх, Иван Александрович! На такую веру только праведники способны. А простой народ, будь он с Богом в душе или нет, всю жизнь между злом и добром путается. Для рядового человека бесстрашная вера не свойственна.
– Ну тогда давай, дружок мой золотой, вспомним времена Великого Раскола. Сколько сотен тысяч людей от мала до велика шли на любые испытания и принимали страшную смерть ради «правильной веры»? Ты читал «Жития протопопа Аввакума»? Почитай, они тебя опалят! Такой в них накал, такие страсти, такая самоотверженность, что аж дух захватывает. Это был подъем огромных масс людей, ведомых верой. Они различали «неправду» и отвергали ее с бесстрашным гневом. Потому что в ту пору православная вера была основой жизни каждого.
– Я так думаю, что эта история очень похожа на эпизод из религиозных войн, которые случались не только в России. В ту эпоху фанатичные верующие почем зря лишали друг друга жизни.
– Раскол – это особая статья. Не будем в нее углубляться. Я только для того о нем вспомнил, чтобы показать, на какой подвиг способна верующая душа простого человека, различившая «зло». Сегодня русский человек это качество утратил. Защититься от военного нападения он еще сможет, это вопрос прямого выживания. А разобраться с более сложными делами, с тем же Ельциным, он не в состоянии. Нету в душе настоящей шкалы ценностей, и нет родника праведного гнева. Поэтому нас ждут большие испытания. Вокруг Ельцина обязательно соберется бесовский выводок. Бесы всегда сбиваются в кучу вокруг упыря. И беды этот выводок наделает неимоверной. Но наш человек очень долго не будет видеть очевидных вещей. Самого откровенного беснования он не увидит, Матвей, и будет терпеть издевательства. Наверное, таких издевательств не потерпел бы ни один другой народ. А наш будет терпеть. Это цена утраты веры.
«Джет» оказался для англичан неплохим агентом. Главным его качеством было полное отсутствие каких-либо моральных мучений, не говоря уже о чувстве раскаяния, которое частенько посещает русскую агентуру. В СИС читается специальный курс по вербовке источников из числа этнических русских в силу того, что они обладают особой, ни на кого не похожей типологией поведения. Одной из основных особенностей русских является их неполная адаптация к европейской духовной культуре, что зачастую создает неверные представления о движущих ими мотивах. Если вербовщик исходит из того, что перед ним находится европеец русской национальности, вполне разделяющий с ним все западные ценности, и лишь слегка покалеченный коммунизмом, то он ошибается. При всей склонности жадно потреблять то, что представлено на Западе в материальном и духовном виде, этот тип остается самим собой, и на дне его души могут затаиться совсем другие истоки поведения. Поэтому вербовщику следует в первую очередь внимательно изучить такие стороны характера своего объекта вербовки, как:
– возможные остатки великорусского шовинизма и национализма, выражающиеся в том, что объект может считать себя представителем особой нации. Эта особенность, по мнению русских, заключаются в их неотмирности (не от мира сего), творческом таланте, способности сливаться в одну общность перед национальными угрозами и неспособности атомизироваться, то есть, превращаться в независимых индивидов без чувства долга по отношению к общности.
– Наличие рудиментов особого русского патриотизма, который воспитывается на догмах полного самопожертвования и самоотречения. На этот случай вербовщик должен иметь на вооружении несколько циничных комментариев, развеивающих русские патриотические мифы. Пособие по вербовке рекомендует, например, напоминать, что конец татаро-монгольского ига не имеет отношения к борьбе русских княжеств против завоевателей, а Куликовская битва ничего не дала. Золотая Орда распалась из-за внутренних противоречий.
Кроме того, победа во Второй мировой войне, которой так гордятся русские, должна преподноситься как победа всей коалиции, с указанием на то, что без американских поставок по лендлизу решающие битвы на территории СССР не были бы выиграны.
– Склонность объекта вербовки к разрыву отношений по моральным соображениям. В зависимости от хода вербовки, реакция на такую склонность может быть самой различной. При надежной закрепленности отношений рекомендуется предъявлять к объекту жесткую требовательность, что зачастую охлаждает его сантименты.
В пособии дается еще ряд ценных рекомендаций, о которых Юджин, конечно, не догадывался. Он-то, как раз, оказался для СИС находкой, потому что никаких особых трудностей в работе с ним не наблюдалось. Парень вырос в семье партийного функционера, с молодых лет усмотревшего в борьбе за дело коммунизма неплохую кормушку, и Ежик изо дня в день брал с него пример. Циничное и глумливое отношение ко всему тому, что заставляло сверстников умирать в Афганистане, пропитало его душу с детского возраста. Единственным, по-настоящему сдерживающим фактором в поведении «Джета», был страх перед КГБ. Словно раненый зверь, предчувствующий гибель, контрразведка работала четко, быстро и оперативно. Эти внуки Дзержинского словно не осознавали низвергающийся на них водопад помоев из демократической прессы. Комитет сжался в стальную пружину, способную распрямиться в смертельном ударе, и Ежик нутром воспринимал исходящую от него опасность. Когда ручеек документов из секретариата премьера стал устойчивым и благодатным, «Джет» поставил перед шефами вопрос об улучшении конспирации. Он очень хотел выжить в этом опасном приключении и рассчитывал однажды допрыгнуть живым до своего счета в банке «Ллойдс».
В результате договорились о работе через тайники в пригородной зоне. Для более оперативного управления агентом, что практически невозможно на одних тайниковых операциях, ему была передана аппаратура ближней радиосвязи. Она выглядела как переносный кассетник «Панасоник». На самом же деле в ней имелось приемо-передающее устройство быстрого действия, или БАРС (быстродействующая агентурная радиосвязь). Ежикову было достаточно начитать на магнитофон устное цифровое сообщение и оставить прибор неподалеку от окна. Проезжавший мимо его дома сотрудник британской резидентуры дистанционно включал его, и сообщение в течение одной секунды уходило на его приемник. В этот же сеанс получал указания и «Джет». Переговоры шифровались цифровым кодом, который агент обрабатывал с помощью специальной таблицы. Весь этот метод был не нов, но англичане не спешили с нововведениями. Резидентура ЦРУ, начавшая массированно вводить в систему связи с агентами только что появившиеся лэп-топы, потеряла на этом деле трех источников, потому что КГБ оказалось проще перехватывать «выстрелы», идущие на эти компьютеры по телефонным проводам, чем радиовыстрелы слабой мощности, которые можно уловить в пределах только трехсот метров. Правда, здесь СИС недооценивала возможности КГБ. В рамках одного из управлений этого ведомства уже успешно действовало подразделение по борьбе с БАРСами. Оно нашло способ улавливать слабые сигналы, и выявление активной работы в эфире неподалеку от дома Ежика было только делом времени.
Когда у «Джета» начался кризис, англичане встали в тупик. Это было удивительно, ведь именно сейчас, в момент ареста председателя КГБ Крючкова, можно было вздохнуть спокойнее. Но агент стал давать сбои в работе. Он требовал от Стива личных встреч, что само по себе уже стало редкостью. Резидентура не хотела в этой мутной воде выходить на операцию и ждала удобного момента. Агент слал по радиосвязи панические сообщения, но точка не реагировала до тех пор, пока не представился случай пригласить Ежикова на прием к Джону Салему. Разговор оказался на редкость трудным, и Йенсену пришлось применить те рекомендации, которые он когда-то почерпнул в наставлении к работе с русской агентурой.
После обычного подведения итогов и взаимных похвал, «Джет» вдруг заявил, что намерен прекратить сотрудничество, отчалить в Лондон и получить там заслуженные деньги. Йенсен был просто застигнут врасплох. Кризис в Москве набирал силу, Горбачев еще цеплялся за власть, и требовались дополнительные меры, чтобы сбросить его. Агентурная информация была нужна как кислород. Благо, что после ареста членов ГКЧП, расформированию подверглись лишь высшие органы возглавлявшихся ими ведомств, а большинство чиновников осталось на своих местах. Сохранил свое положение и «Джет». Он был нужен СИС именно в этом качестве.
– Позволь, дружище, как тебя понять? Железного Феликса с петлей на шее вынули из центра Москвы и бросили на какую-то свалку, а ты заболел страхом. Может быть, я неправильно тебя понял?
