этого, конечно же, существенно возрастала. Поэтому он отодвинул мысли о «Пути» в сторону и решил посмотреть, а что же он, собственно, теперь умеет. Точнее не что, а как. Ошибки при составлении заклинаний, бывшие результатом интуитивного поиска новых, более удобных в теперешнем его состоянии способов волшебства не являлись единственной проблемой. Когда Дэвид использовал классику, возникали ошибки, но когда он применял голые Формы, появлялись совершенно неожиданные эффекты. Например, при составлении комбинации из нескольких Форм неизвестно откуда приходило чувство, что у Форм значительно больше возможностей применения, чем он полагал до сих пор. Можно было как-то очень тонко балансировать их, добиваясь совершенно ювелирных приемов воздействия на окружающий мир - но эти новые гипотетические возможности преподносились его сознанию в одном списке вместе с возможностями, которые он уже знал, и это дезориентировало. Он чувствовал, что может легко запутаться и в итоге неправильно соединить каналы. Последствия могли быть любыми: от никаких до очень неприятных. Требовалось время, чтобы во всем этом разобраться.

Было еще кое-что, даже более опасное. Теперь он практически не мог правильно рассчитать силу, которую следовало вложить в заклинание. Ведь его мозг не был компьютером, он не мерил энергию в цифрах, он просто знал, какое усилие следует приложить, чтобы сделать то или это. Но вот теперь все эти знания стали ошибочными. Усилия, которого ранее было достаточно для того, чтобы подогреть кружку с остывшим чаем, сейчас хватало на то, чтобы испарить чай и расплавить кружку. Одну тумбочку в его комнате, совершенно изуродованную расплавленным стеклом, уже пришлось заменить. Дэвид не хотел портить мебель и обстановку и дальше, особенно с учетом того, что такие опыты могли, в конечном итоге, весьма плачевно кончиться для него самого. Пиала с чаем - ладно, бог с ней - но что, если ему потребуется создать, скажем, Воздушную Оболочку, в ситуации, когда надо пройти через дым или некоторое время просуществовать в отравленной воздушной среде? Переусердствовав, он вполне мог сплести Оболочку такой мощности, что воздух внутри просто разорвал бы легкие при первой же попытке вдоха. Надо было все осваивать заново, с самого нуля. И лучше раньше, чем позже. В противном случае все кончится тем, что в реальном бою, когда думать будет некогда, он подставит себя самого и покончит жизнь красочным самоубийством на глазах изумленного противника. И Дэвид вызвал Око. Ну конечно, ведь именно с этого он и начинал когда-то. Он даже улыбнулся, вспомнив свой первый урок под руководством Лэйкила. Тогда ему открылся целый новый мир, о существовании которого прежде он даже не подозревал. Этот мир всегда был рядом, Дэвид жил в нем, но он оставался невидимым и неосязаемым, потому что Дэвид не был способен его воспринимать, у него не было соответствующих органов чувств - вернее, они были, но как и у всякого обычного человека, они находились в зачаточном состоянии. Форма длительное время служила заменой такого органа, своего рода сверхмощными очками, которые вручили практически слепому человеку. Теперь, когда магический пласт реальности Дэвид воспринимал естественным образом, без всяких «очков», он полагал, что Форма станет малополезной. Вызвав Око, он понял, что глубоко заблуждался. Формы не являются предметами, возможности которых строго ограничены. Очки помогут тому, у кого плохое зрение, но окажутся бесполезны и даже вредны для того, у кого с глазами все в порядке. Но Формы - это чистые функции; идеи, свойства которых тождественны их сущности. В каком-то смысле Форма Ока это не просто нечто, что улучшает восприятие, но и само улучшение восприятия. Улучшение как таковое.

Ранее Дэвид естественным образом видел только обычный человеческий мир, и это было для него нормой. Форма позволяла перейти за границы этой нормы, увидеть больше. После Рунного Круга это «большее» стало нормой, Дэвид видел магический пласт естественным путем - но Око и теперь продолжило выполнять свою работу: оно перевело за границы того, что было естественно Дэвиду теперь, и открыло перед изумленным землянином еще больший - нет, не просто больший, а по-настоящему громадный мир. Ему почти невозможно дать хоть сколько-нибудь адекватное описание на человеческом языке. Магический пласт реальности слоился, в нем было множество уровней и подуровней, заселенных невообразимыми существами. Энергетические токи создавали структуры поразительной, красоты и сложности. Материи не было, вернее, она представляла собой лишь определенную конфигурацию всех тех же энергий, преломленных через призму восприятия некоего класса существ. Другие существа, чье восприятие преломляло энергию иначе, пребывали в иных мирах, в своих реальностях - и все это было совсем рядом, казалось, лишь протяни руку, шагни - и окажешься, там. Дэвид не смог бы точно сказать, сколько измерений у пространства, в котором все это вмещалось, - был уверен только, что больше четырех. Вообще, это сложно назвать «пространством»: оно было больше похоже на постоянно меняющийся калейдоскоп. Он потерялся в этом многообразии, Кильбрен исчез, ускользнул из-под ног, и Дэвиду показалось, что он сходит с ума. Безумная, немыслимая сложность мира, с которым без всякого предупреждения столкнуло его Око, путала не меньше, чем восхищала. Все равно что прожить целую жизнь, а потом понять вдруг, что никогда не было ни тебя, ни мира, в котором ты жил. Дэвид запаниковал. Он страстно захотел сбежать обратно, в свою маленькую и привычную реальность от всего этого блистающего великолепия. Ирония заключалась в том, что он, как и в самый первый раз, в Тинуэте, через Око увидел новую невероятную реальность… но как только он взглянул на нее, она поглотила все его внимание и он потерял связь с Формой, с тем, что давало ему возможность все это видеть. Лишь каким-то чудом ему удалось оторваться от этой великолепной картины и вновь ощутить связь с Оком. Как только это произошло, он немедленно изгнал Форму. Затем он притушил энергетический обмен в том узле гэемона, который

хеллаэнские мага именуют вижкад и который обеспечивает наиболее ясное и интенсивное восприятие магического пласта реальности. Откинулся назад, ощущая лопатками и шеей стену спальни. Дэвид тяжело дышал,

сердце колотилось в груда, но он посмотрел на потолок, дверь, мебель в комнате и почувствовал, что рассудок возвращается, а сердце уже не грозится выпрыгнуть из грудной клетки. Все вполне реальное. С закрытым вижкадом он видел только обычную человеческую реальность, и это успокаивало. То, что лежит за предела

ми видимого мира, может обернуться кошмаром для человека, ибо отрицает все, чем человек был прежде, отрицает с убедительностью, которой нельзя противостоять.

Когда Дэвид оклемался, он открыл вижкад - видимый мир опять стал частью чего-то большего, частью «нормальной» магической реальности, но к этому землянин уже привык. Проблемы начнутся лишь в том случае, если он снова вызовет Око - водопад многомерности опять зашвырнет его в блистающую бездну надчеловеческого бытия- Тем. не менее, действуя с максимальной осторожностью, землянин его вызвал. Да, все придется повторить с самого начала, и первая на очереди задача - та же, что и стояла перед ним пять с половиной лет назад, в Тинуэте; смотря, не теряться в том, на что смотришь, и продолжать осознавать, хоть в какой-то степени то, через что смотришь. В противном случае, вызывая Око, можно было легко загипнотизировать самого себя и в итоге свихнуться - что он только что едва не сделал. Проведя несколько экспериментов, он поверил, что рано или поздно освоится с контролем и восстановит свое умение пользоваться Формами - уже на новом уровне. Тут не было учителя, который мог бы ему помочь и уберечь от ошибок,но этот путь он уже проходил и поэтому имел основания надеяться, что сумеет его пройти еще раз. Фокусируя Око разными способами, он обнаружил, что способен не только выходить за пределы «нормального» магического пласта в какое-то большее, невообразимое пространство, но и рассматривать отдельный сегмент какой-либо магической структуры словно под микроскопом. Там тоже была бездна сложности, связи и мельчайшие каналы, о которых он раньше и не подозревал, и в этой бездне так же легко было потеряться. В конце концов он устал. Глянул в окно: темным-темно. Сколько сейчас? Двенадцать? Два?… Он изгнал Форму, умылся и пошел в спальню.

В комнате охраны, находившей напротив опочивальни, сегодня дежурили Диар и кто-то из новеньких. Дэвид попытался вспомнить его имя - кажется, Джуваль, но землянин не был уверен на сто процентов. Новенький вскочил и приложил кулак к середине груди салютуя лейтенанту, Диар приветственно помахал рукой. Приближенные Идэль уже знали, что их лейтенант прошел Рунный Круг, оказался высокорожденным - это отдалило его от них, но пока еще не слишком. Дэвид, как раньше совершенно не заботился о соблюдении субординации, так пренебрегал ею и теперь, и старая команда - Лийеман, Крайгем, Сибан, Ллок, Яджи, Диар, Сойдор и другие - об этом знала. Наверное, он был не слишком хорошим начальником, но он никогда и не стремился им быть - званием лейтенанта Идэль наградила его чуть ли не насильно, а ведь изначально она вообще капитаном хотела его сделать.

Дэвид помахал рукой в ответ и осторожно приоткрыл дверь в спальню. Новичок попытался рыпнуться - лейтенант лейтенантом, но ведь они тут поставлены для того, чтобы охранять принцессу! Очевидно, ему еще не успели сообщить о том, что у принцессы есть любовник. Неизвестно, каким именно способом новичок намеревался преградить Дэвиду путь - Диар не дал ему возможности продемонстрировать свой героизм, взяв за плечи и мягким рывком усадив обратно на место. Дэвид улыбнулся, но ничего не сказал.

В спальне было темно, занавески покачивались от ветра. Идэль спала, положив руку под голову и негромко посапывая. Дэвид тихо разделся и лег рядом - осторожно, чтобы не разбудить принцессу. Не просыпаясь, Идэль что-то пробормотала, обняла Дэвида свободной рукой и прижалась к нему - как ребенок прижимается к своей любимой мягкой игрушке.

Обед, на который глава клана Гэал пригласил своего новоявленного «внучка», начался вскоре после полудня. Появление Идэль неожиданностью для Гэал не стало - все уже было согласовано заранее, и кионской принцессе отведено место радом с ее женихом. В центре внимания сегодня, однако, был Дэвид, а не она, и землянин это очень хорошо понимал. Как он ни подготавливал себя заранее, но все же, входя в изумрудную столовую Гэал под руку с Идэль, не мог одержать внутренней дрожи. Здесь собралось три десятка высокорожденных. Кто-то, не обращая внимание на слуг, поспешно заканчивавших последние приготовления к обеду, уже занял место за столом, другие сидели в креслах, третьи, разбившись на группки по два-три человека, стояли и негромко беседовали, четвертые - те, кто кому Дэвид был представлен двумя комнатами ранее, еще в приемной, вошли в столовую сразу вслед за землянином и его невестой. Началось знакомство с теми, кому Дэвида еще не успели представить. Никаких чрезмерно сложных или утомительно длинных церемоний - ведь боги выше формальностей, как справедливо заметил Фольгорм. Кстати, дядюшка Идэль тоже был здесь, и это стало сюрпризом не только для Дэвида, но и для принцессы. Его подчеркнуто «никакая» политическая позиция позволяла ему спокойно обедать в любой семье. Он дружески улыбнулся своим протеже и отошел в сторону, уступая место очередной важной птице из клана Гэал.

После вступительной части перешли, собственно, к столу. В некоторых культурах считается неприемлемым обсуждать дела во время приема пищи, но в Кильбрене - не так, в этом мире, наоборот, общие дела часто стараются приурочивать к завтракам, обедам или ужинам, поскольку предполагается, что принимающий пищу человек добродушен и менее склонен к несдержанности и гневу. Кроме того, еда позволяет заполнить - паузу, необходимую для обдумывания той или иной важной идеи, избежать скованности или неловкого молчания. По этой причине завтраки, обеды и ужины в Кильбрене могут длиться по нескольку часов. Естественно, это лишь общий принцип, и следуют ему лишь те, кто желает следовать. Ксейдзан пожелал. По крайней мере, в данном случае.

Во главе стола сидел сам претор клана. Волосы - как тусклая бронза. Зеленовато-серые глаза на худощавом лице. Не слишком представителен внешне, без выдающихся лидерских качеств и далеко не самый лучший маг в семье - но в нем, тем не менее, ощущалась немалая внутренняя сила. Эта сила - не благородная мощь льва, а спокойствие гепарда, уверенного, что он возьмет свое. Особенной изысканностью его одежда не отличалась: простой и строгий костюм серых и темно-лиловых цветов.