Переход был сложным. В Красном море температура во внутренних помещениях корабля достигала пятидесяти градусов по Цельсию. Офицеры и матросы спали на верхней палубе, а проснувшись утром, не могли узнать друг друга из-за черной сажи, летевшей из труб.

Но даже в таких условиях Миклуха проводил на броненосце учения. Тем не менее дисциплину удавалось поддерживать с большим трудом.

Судовой врач на «Ушакове» окончательно спился, его заменили другим, с «Костромы». Лейтенанта Мордвинова Миклуха арестовал на пять суток в каюте с приставлением часового за жестокое избиение матроса. Физическая расправа с подчиненными на эскадре была чуть ли не нормой поведения, да и сам Миклуха тоже грешил этим: однажды во время службы в Добровольном флоте за избиение матроса попал под суд.

Во время редких увольнений на берег в иностранных портах матросы напивались до беспамятства, затевали драки, невзирая на патрульную службу с судов эскадры. Некоторые потом не могли даже самостоятельно подняться по трапу на корабль. Общее настроение и матросов, и офицеров было подавленным, люди не сомневались, что идут на верную гибель. И все же Владимир Николаевич сумел преодолеть это настроение и сплотить экипаж да начала сражения.

В бой вступили днем 14 мая 1905 года. Шли Восточным проливом или, как он значился на русских картах, проливом Крузенштерна, когда появились главные силы японцев. Столбы воды, смешанные с темно-желтым дымом, вздымались от разрывов японских снарядов. Неприятель сосредоточил огонь на самых мощных русских судах, но доставалось и маленькому броненосцу береговой обороны. Крупный снаряд попал в носовое отделение, появились первые убитые и раненые.

Параллельно с «Ушаковым» шел с большим креном, без мачт и труб, охваченный пламенем, эскадренный броненосец «Император Александр III». На глазах моряков он перевернулся и через мгновение затонул. Бой продолжался. С «Ушакова» видели гибель вспомогательного крейсера «Урал», затем эскадренного броненосца «Бородино».

В носовую часть «Ушакова» попал второй снаряд, и отсек корабля быстро заполнился водой. На ходу, под огнем, моряки пытались закрыть пробоину, но подвести пластырь из парусины оказалось невозможным. Броненосец стал зарываться носом в воду, поэтому Миклуха приказал сбавить ход. Бой продолжался до темноты.

«Ушаков» отстал от остальных судов эскадры. Наступила ночь — благоприятное время для нападения японских миноносцев. Начались атаки. «Ушаков» стрелял недолго. Миклуха понял, что основные силы противника брошены против ушедшей далеко вперед эскадры, поэтому приказал прекратить стрельбу и погасить все огни. Шли во мраке, ничем не выдавая своего присутствия. До Владивостока оставалось еще около пятисот миль. Связаться с флагманом было невозможно: в дневном бою осколком перебило антенну радиотелеграфа. Утром Владимир Николаевич, по старой флотской традиции, собрал совет из всех офицеров. Единогласно решили прорываться к своим, уходя от преследования, а если придется снова вступить в бой, то биться до конца.

Около 17 часов «Ушакова» настигли два японских броненосных крейсера — «Ивате» и «Якумо», каждый из которых в два раза превосходил русский броненосец по водоизмещению и вооружению. Командовал ими контр-адмирал Х. Симамура.

Японский адмирал поднял сигнал по международному своду: «Ваш флагман сдался, предлагаю вам сдаться». На «Ушакове» сигнал не разобрали, сигнальщики сначала даже приняли японцев за своих. Но Миклуха не сомневался, что это японцы.

Он приказал выбросить за борт с мостика деревянные части и парусину, во избежание пожара, и оставить только пробковые матросские койки для защиты от осколков. Противник тем временем лег на параллельный курс со стороны поврежденного борта броненосца. «Ушаков» шел, накренившись, глубоко зарываясь носом в воду. Японцы снова подняли сигнал. Русские сигнальщики разобрали первую часть: «Советую вам сдать ваш корабль…». По воспоминаниям оставшихся в живых моряков, Миклуха после доклада сигнальщиков приказал: «Ну а продолжение и разбирать нечего, долой ответ, откройте огонь».

Начался бой. Русские снаряды ложились с недолетом. Миклуха приказал идти на сближение с противником. На «Ушакове» вышло из строя гидравлическое наведение носовой башни, перешли на ручное управление. Огонь броненосца слабел. Первый японский снаряд попал в корпус носовой башни и образовал большую пробоину в борту. Второе попадание японцев вывело из строя правое носовое орудие. Последующие попадания вызвали пожар мест складирования боеприпасов. Загорелись обшивка борта и жилая палуба. От сильного крена заклинило механизмы вращения башен. Продолжала стрелять только одна уцелевшая пушка, но это была скорее стрельба для подбадривания команды: причинить ущерб неприятелю она уже не могла.

Тогда Миклуха принял последнее в своей жизни решение. Чтобы спасти оставшихся в живых членов экипажа, он решил затопить корабль. По его приказу матросы и офицеры подготовили средства спасения. После подрыва циркуляционных насосов и открытия кингстонов вода хлынула в помещения корабля, и он начал быстро крениться.

Японцы не прекращали огонь. Снаряд попал в мостик, разбил дальномеры и убил матроса. Миклуху ранило в плечо. Одновременно другой снаряд разворотил кают-компанию. Матросы и офицеры бросались в воду со спасательными кругами и пробковыми койками. Корабль опустел. На мостик поднялся старший офицер А. Мусатов и доложил командиру: «Броненосец скоро утонет». На корабле оставались только Миклуха, Мусатов и лейтенант Н. Дмитриев. Мусатову спастись не удалось. Его убил сорвавшийся с ростров баркас. Дмитриев прыгнул в воду с кормы, а Миклуха последним — с мостика, когда корабль уже переворачивался.

Некоторое время японцы еще продолжали стрелять по людям в воде, что так и осталось необъяснимым: ведь к поднятым из воды морякам они отнеслись очень гуманно. Тем не менее разрывами снарядов в воде были убиты десятки людей.

Японские крейсеры не торопились подходить к месту затопления броненосца. Они спустили шлюпки, когда уже смеркалось. Уцелевших моряков искали прожекторами. Многие погибли от переохлаждения, пробыв несколько часов в воде, температура которой была 11 °С. Умирали и после подъема на борт. Среди спасенных командира не оказалось. Двое матросов утверждали, что находились около раненого Миклухи, поддерживая его, пока капитан 1?го ранга не скончался от потери крови и переохлаждения.

После возвращения из плена в Россию всех матросов, кондукторов и унтер-офицеров с броненосца «Адмирал Ушаков» наградили Георгиевскими крестами. Офицеры получили ордена Св. Владимира 4?й степени с мечами и бантом.

«Ивате» и «Якумо» еще долго служили в японском флоте. «Ивате» даже успели потопить американцы в 1945 году.

В 1910?м бывшие офицеры «Ушакова» возбудили ходатайство о награждении посмертно Владимира Николаевича Миклухи орденом Св. Георгия 4?й степени. Но это ходатайство осталось без ответа. Власть имущим не хотелось лишний раз привлекать внимание к Цусимской трагедии.

В бою 15 мая 1905 года из пяти броненосцев отряда контр-адмирала Небогатова не сдался в плен только «Адмирал Ушаков».