Строительство укреплений не прекращалось и в самые лютые морозы. Свидетели тех лет вспоминали, что к месту установки батарей часто являлся и неутомимый Завойко, строго контролируя ход строительства, не скупясь на разносы руководителям работ в случае обнаруженных недостатков. Николаевский пост к зиме уже приобрёл вид военного городка: помимо казённых зданий в нём появилась слободка из домов нижних чинов, сколоченных на скорую руку.

Обитатели Николаевска старались скрашивать свою беспросветную жизнь самодеятельным театром, вечерами в клубе, танцами, на которых играл настоящий военный оркестр, привезённый из Иркутска. Юлия Егоровна, раньше всегда активная участница общественной жизни, в Николаевске заболела воспалением лёгких и вынуждена была в основном находиться дома, даже в Новый год.

В дневнике 31 декабря 1855 года она записала: «Сегодня муж даёт вечер в клубе… Мне ещё не позволено выходить, да и сил нет. Правая рука у меня плохо действует после болезни; шить и кроить надо, а совсем не могу. Наши вещи ещё не все пришли из Де-Кастри, а дети обносились».

Чаще всего у Завойко в гостях бывали капитан 1?го ранга Степан Степанович Лесовский, капитан 2?го ранга князь Дмитрий Петрович Максутов, родственник Василия Степановича по матери лейтенант Николай Алексеевич Фесун и правитель канцелярии Аполлон Давыдович Лохвицкий. Обед состоял из рыбы. Солонина считалась роскошью. Лесовский по просьбе Завойко проэкзаменовал детей контр-адмирала по арифметике и алгебре. Василий Степанович мечтал отдать их в Морской корпус.

В 1855 году осложнились взаимоотношения Муравьёва и Завойко. Причина этого достоверно не известна: оба на эту тему не распространялись. Василий Степанович обратился в Морское министерство с просьбой перевести его, как тогда говорили, в Россию, поскольку подросли дети и надо дать им образование. Великий князь Константин прислал письмо, в котором просил Завойко остаться на Дальнем Востоке ещё на год, и приложил к письму приказ, утверждённый царём, о зачислении его старших, Георгия и Степана, юнкерами флота в 47?й флотский экипаж.

В декабре 1856 года Василию Степановичу разрешили наконец сдать дела и выехать в Петербург. 16 лет пробыли они с женой на восточной окраине России. Возвращались не богаче, чем уезжали. Снова нелёгкий путь с маленькими детьми. В Москве их обокрали. После всех дорожных мытарств поездка в Петербург в железнодорожном вагоне показалась раем.

Здоровье Юлии Егоровны было подорвано всем перенесённым. В её записках читаем: «Предшествующие лишения и тяжёлая жизнь отозвались на детях, и долго мне пришлось бороться с их недугами…» Мечта о том, что её сыновья будут служить во флоте, не осуществилась. Гардемарин Георгий Завойко умер в 1858 году от тифа. Гардемарин Иван Завойко в 1862 году был убит горцами на Кавказе. Третий сын, Степан, не мог служить из-за крайне слабого зрения. В Петербурге она проводила в последний путь свою самую младшую дочь Анну.

Василия Степановича Завойко наградили высшими орденами империи. Оборона Петропавловска вошла во все учебники как пример мужества и неустрашимости его защитников. Завойко получил звание вице-адмирала, а затем адмирала. Некоторое время он состоял членом морского генерал-аудитората, но практически не служил: сначала получил пятилетний, а потом и бессрочный отпуск.

Всю оставшуюся часть жизни Юлия Егоровна и Василий Степанович провели в купленном ими на льготных условиях небольшом имении в селе Великая Мечетня Херсонской губернии. Завойко занялся сельским хозяйством, к чему у него, как он признавался, всегда лежала душа. До конца своих дней супруги живо интересовались делами флота и края, в котором провели молодость. В их имении часто гостили моряки и их семьи. В Великой Мечетне нашли они и последнее пристанище. Когда умерла Юлия Егоровна, неизвестно. Василий Завойко скончался 16 февраля 1898 года. Могила их была утрачена.

Через год после смерти Василия Степановича во Владивостоке объявили подписку на памятник адмиралу. Она длилась несколько лет. Фигуру Завойко отлили из бронзы в Петербурге. В 1908 году собранный на народные деньги прекрасный памятник украсил город. В советское время по предложению какого-то «сознательного» рабочего бронзовую фигуру адмирала отправили на переплав «в связи с нехваткой цветных металлов». Освободившийся гранитный постамент использовали позднее для памятника Сергею Лазо. Если судить по публикациям в печати, это ещё не конец истории с памятниками.

Не так давно на старом сельском кладбище Великой Мечетни нашли каким-то чудом уцелевшую чёрную мраморную плиту с могилы Завойко. Предполагаемые останки адмирала перезахоронили рядом с домом, где он жил. На фасаде дома есть доска с надписью: «Здесь с 1865 по 1898 год жили адмирал русского флота Василий Степанович Завойко и его жена Юлия Завойко».

Лиз Христиани прожила короткую яркую жизнь. После преждевременной смерти её родителей ребёнка взяли на воспитание бабушка и дедушка, актриса и придворный живописец, учитель рисования детей Луи-Филиппа I. Её настоящее имя Элиз Кретьен. Достоверно известно, что она родилась в Париже 24 декабря 1827 года. В детстве и юности Элиз получила хорошее образование и глубокие знания по теории музыки, пения и в игре на фортепиано. Удивительно, что девушку привлекла игра на виолончели, что в какой-то мере было вызовом тогдашнему обществу, потому что исполнительница должна сидеть, широко расставив ноги. В общем, Элиз была человеком с характером. Уже в семнадцать лет она стала выступать на публике в Париже, Руане, Брюсселе. В 1845 году Элиз дебютировала в сольном концерте на виолончели, а на следующий день о ней взахлеб писали все газеты. Она приняла театральное имя Лиз Христиани, под которым и давала концерты. Спустя некоторое время Христиани ждал новый триумф на конкурсе музыкантов в Дании, где она заняла первое место. Король Дании предоставил ей место солистки в камерном оркестре. Это было очень почетно, но для Лиз неинтересно. Ей хотелось видеть новых людей и новые места. Ее, как цыганку, тянула дорога. И Христиани отправилась гастролировать по Европе. Залы, в которых она выступала, всегда были переполнены. Концерты проходили с ошеломляющим успехом. Газеты отмечали не только удивительное, необычное, прекрасное исполнение даже знакомых произведений, но и красоту, и элегантность юной исполнительницы. Она очень неплохо зарабатывала, настолько, что смогла приобрести виолончель работы Страдивари. Виолончель действительно была необыкновенной. Антонио Страдивари изготовил её в 1700 году. Конец XVII и начало XVIII века называют золотым периодом творчества великого мастера. Именно тогда он создал самые совершенные инструменты, в которых наиболее приблизился к природному тембру человеческого голоса. Этого не удавалось никому из мастеров ни до, ни после него. Каждый сохранившийся инструмент работы Страдивари известен, как и история его творения. На этой виолончели играл знаменитый виолончелист Жан-Пьер Дюпо (кстати, инструмент, которым владел Мстислав Растропович, также принадлежал одному из братьев-виолончелистов Дюпо). Cледующим владельцем «страдивария» после Дюпо в справочных изданиях значится Христиани.

В 1846 году Лиз приехала на гастроли в Лейпциг. Руководителем концертов «Гевендхауза» был Феликс Мендельсон. Христиани его заинтересовала. Вначале как исполнительница, а потом и как женщина. Знаменитому композитору было 35, а виолончелистке — 19 лет. Мендельсон был женат, и окружающие считали его брак счастливым. Однако композитор потерял голову от юной француженки. Она разделяла музыкальные взгляды Мендельсона, была не по годам умна, начитанна, и держалась, как состоявшийся музыкант, что, в общем, так и было.

Композитор аккомпанировал ей на концертах. Вспыхнувшие чувства вызвали у него порыв вдохновения. Мендельсон написал «Песню без слов» ор. 109, и посвятил виолончелистке. Трагедия состояла в том, что Феликс не мыслил жизни без своей семьи, детей. Они расстались, пережив душевную драму. На следующий год Мендельсона ждал еще один удар: скончалась любимая сестра Фанни, самый близкий ему человек. Этих двух потрясений он не выдержал. В ноябре 1847 года 38?летний композитор скончался.

Лиз тяжело перенесла известие о смерти любимого человека. Некоторое время она не выступала. А вскоре Европе стало не до звуков виолончели. Их сменил грохот барабанов и ружейных залпов. Вспыхнувшая во Франции революция стремительно мчалась дальше. Христиани переезжала из страны в страну. Однажды Франсуа Серве, известный виолончелист, рассказал ей о своих поездках в Россию. До