Но я в ударе. Жмут ладониВсе хлопочут бедные, да где ж им удержать зерно в горстях.На гитаре, на гармони,На полене сучьем, на своих костяхЗлом да лаской, да грехамиРастяни меня ты, растяни, как буйные меха!Пропадаю с потрохами,А куда мне, к лешему, потроха…Но завтра — утро. Все сначала…Заплетать на тонких пяльцах недотрогу-нитьЧтоб кому-то, кому-то полегчало,Да разреши, пожалуй, я сумел бы все на пальцах объяснитьТем, кто мукой — да не мукою —Все приметы засыпает, засыпает на ходуСлезы с луком. Ведь подать рукоюИ погладишь в небе свою заново рожденную звезду.Ту, что рядом, ту, что выше,Чем на колокольне звонкой звон, да где он — все темно.Ясным взглядом — ближе, ближе…Глянь в окно — да вот оно рассыпано, твое зерно.Выше окон, выше крышиНу, чего ты ждешь? Иди смелей, бери еще, еще!Что, высоко? Ближе, ближе.Ну вот еще теплей… Ты чувствуешь, как горячо?
Когда мы вдвоем
Когда мы вдвоемЯ не помню, не помню, не помню о том, на какоммы находимся свете.Всяк на своем. Но я не боюсь измениться в лице,Измениться в твоем бесконечно прекрасном лице.Мы редко поем.Мы редко поем, но когда мы поем, подымается ветерИ дразнит крылом. Я уже на крыльце.Хоть смерть меня смерь,Да хоть держись меня жизнь,Я позвал сюда Гром — вышли смута, апрель и гроза.Ты только поверь,Если нам тяжело — не могло быть иначе,Тогда почему, почему кто-то плачет?Оставь воду цветам. Возьми мои глаза.Поверь — и поймешь,Как мне трудно раздеться,Когда тебя нет, когда некуда, некуда, некуда деться.Поверь — и поймешь,То, что я никогда,Никогда уже не смогу наглядеться туда,Где мы, где мы могли бы согреться,Когда будет осень,И осень гвоздями вколотит нас в дрожь.Пойми — ты простишьЕсли ветреной ночью я снова сорвусь с ума,Побегу по бумаге я.Этот путь длиною в строку, да строка коротка.Строка коротка.Ты же любишь сама,Когда губы огнем лижет магия,Когда губы огнем лижет магия языка.Прости — и возьмешь,И возьмешь на ладонь мой огоньИ все то, в чем я странно замешан.Замешано густо. Раз так, я как раз и люблю.Вольно кобелю.Да рубил бы я сук,Я рубил бы всех сук, на которых повешен.Но чем больше срублю, тем сильней затяну петлю.Я проклят собой.Осиновым клином — в живое. Живое, живое восстало в груди,Все в царапинах да в бубенцах.Имеющий душу — да дышит. Гори — не губи.Сожженной губой я шепчу,
