Однажды они перепились, я ходил по квартире, в которой вповалку лежали державшие меня целый месяц взаперти люди, и смотрел на незапертую и даже слегка приоткрытую дверь, ожидая подвоха.
Я не мог выйти из квартиры, потому что боялся: все подстроено, меня непременно поймают и изуродуют. Не представляете, как это было страшно!
Но что толку просто сидеть перед открытой дверью и думать, что тебе будет, если ты осмелишься выйти наружу. И я вышел…
Я шел, прижимаясь к стенам, прислушиваясь к мельчайшему звуку. Я шел по лестнице, потом вышел на улицу и шел куда глаза глядят, ожидая, что в любой момент меня поймают и отправят обратно.
Добравшись до своего дома, я заперся и просидел еще с месяц дома, подозревая всех и каждого и ожидая только одного, что за мной непременно придут, чтобы снова приковать к батарее и бить ногами.
Тогда он отдал бандитом почти все, что у него было. Осталась квартира, остались друзья и люди, которые слышали легенды о Бене и не хотели поверить в то, что он потерял все и больше не поднимется.
Поэтому Беня жаждал не просто славы, а невероятного успеха, для достижения которого все средства были хороши. Он брал в долг у друзей и врагов, у тех, кто ходил в авторитетах, и тех, кто считал авторитетом его, прекрасно понимая, что в случае провала незачем будет жить уже потому, что с живого можно стрясти какие-нибудь деньги, а с мертвого – фиг.
Дни поездки то назначались, то снова откладывались. И вот наконец во Францию отправились автобусы и через недельку наша вторая группа прибыла в аэропорт.
– Деньги на билеты до Ниццы еще не перевели, – сообщил Беня во время регистрации на самолет, – но, скорее всего, переведут, когда мы будем уже в Париже, – он весело засмеялся, оправляя давно не мытые волосы.
Участники похода похихикали в ответ, шутка пришлась ко двору.
И только один человек немедленно развернулся на месте и, дойдя до кассы, вернул свой билет.
Столица нашей родины
Рядом со мной у окошка сидела рыжая девушка по прозвищу Гарпия, переводчица с английского. Зачем во Франции английский язык? А Бог его знает, Бене мордашка приглянулась. А нам-то еще и лучше: компанейская девица, сразу видно – с такой не пропадешь. У кого-то в сумке оказался запас баночных коктейлей, и мы весело праздновали всю дорогу.
Когда самолет пошел на посадку и за иллюминатором замелькали зеленые и коричневые лоскутки, серые игрушечные дороги с игрушечными же на них машинками и крошечными домами окрест, когда шасси коснулось полосы и салон огласился благодарными аплодисментами, произошло чудо, и я ясно услышала, как голос стюардессы возвестил:
«Самолет приземлился в столице нашей родины – городе Париже»…
Я оглянулась на сидящих рядом со мной ребят. Всем не терпелось ступить на землю легендарной Франции, увидеть Лувр, Елисейские Поля, Сену…
В аэропорту наши разбились на группками: кто-то заполнял декларацию, кто-то спешил поменять деньги или отзвонить по телефону.
Меня подтолкнули в очередь к улыбчивому кругленькому человечку в форме. Тот мельком глянул на мой паспорт, достал бланк с каким-то списком и нараспев прочитал:
– Наркотики, оружие, контрабанда?
Голубые прозрачные глаза уставились на меня с нескрываемой симпатией и надеждой.
– Спасибо, не надо, – вежливо отказалась я.
Непруха
Было жаль, конечно, что мы не посмотрим Париж, а сразу же должны будем отправиться на вокзал. Хотя, если билеты еще не куплены, вполне возможно, что в поезд на Ниццу мы сядем только к вечеру. А значит, в нашем распоряжении останется целый день!
Но тут озорница Фортуна явно начала издеваться над нами. Во-первых, мрачная «шутка» Бени о непереведенных деньгах оказалась правдой, и для начала мы застряли в аэропорту Шарля де Голля, а Беня с заместителями побежали звонить не встретившим нас людям. В конце концов, когда мы окончательно намозолили глаза, администрация выделила для нашей группы бесплатный автобус до Лионского вокзала, откуда мы должны были продолжить свой путь.
И снова неудача. На вокзале мы просидели весь день.
Уставшие, измотанные, мы по очереди охраняли вещи, по очереди гуляли по вокзалу. К концу дня нас приметили украинские бомжи, живущие тут. Очень вежливые, пронырливые, немного суетливые, они проводили день в поисках, где бы что стырить, хотя многие из них, принципиально не опускаясь до воровства, питались в бесплатных столовых для бездомных, успевая за день посетить до трех раздач горячего питания. Это можно было сделать, имея часы, так как во все пункты раздачи еду привозили в разное время.
– Хотите увидеть дно? – спросил меня интеллигентного вида клошар в очках-полумесяцах и французском шарфике поверх спортивной куртки «Адидас» со значком «Зенит».
– Дно? – я приподнялась со скамьи.
– Я могу показать вам дно Лионского вокзала. Настоящее дно!
Я благодарно кивнула и, оставив давно надоевший чемодан на попечение сидевшей рядом журналистки, пошла, нет – полетела за новой информацией.
На самом деле, я бы и черту в пасть полезла, лишь бы не сидеть на месте, не зная, что будет дальше.
В Париже бомжи не такие, как в России. Здесь они чистенькие, потому что всегда есть где умыться, постирать вещи, сходить в туалет. Есть места, где можно посидеть или даже поспать в тепле или разжиться поношенной, но чистой одеждой.
– …Конечно, те, кто только что приехал во Францию, еще необтесанные, у них ничего нет, они дикие, злые, боятся… Я уже шестой год, привык, язык знаю. Тут жить можно даже без пособия. Здесь я бог и король. Кстати, меня здесь так и зовут – Король.
Дно Лионского вокзала представляло собой длинную платформу со всевозможными хозяйственными помещениями. Первым делом новый знакомый отвел меня в бесплатный туалет, после чего я с наслаждением помыла руки горячей водой с мылом.
– Здесь всегда можно умыться и даже постирать мелочишку, – деловито отрекомендовал заведение мой провожатый.
В это время в пункте бесплатного питания как раз начали раздавать суп. В очередь выстроились сумрачного вида люди: одна некогда красивая негритянка и несколько белых мужиков с невыразительными лицами… У всех поднятые воротники, потерянные взгляды.
Я сразу же поняла, что есть в этом месте не буду. Почувствовав мое состояние, Король, подхватив меня под локоток, помог подняться по небольшой лестнице, которая вывела нас на площадку, где пассажиры брали тележки.
– Тележка работает, когда в нее положишь монетку, – объяснил он. – Когда отвезешь вещи, забираешь монетку, и тележка стопорится.
– Понятно, – я посмотрела на тележку. Тележка как тележка. – И что?
– А то, что не все ведь забирают монетки! – весело сообщил Король и на полусогнутых побежал по первому ряду тележек, внимательно вглядываясь в щели приемных устройств. Заразившись его энтузиазмом, я тоже пошла вдоль тележек, пытаясь поймать свою «золотую рыбку».
Золотоискание оказалось делом интересным и весьма увлекательным. Пробежав вдоль второго ряда, я сбегала за угол, где стояли брошенные кем-то тележки. Наградой мне была одна монета.
Возвращаясь к Королю, я заметила рядом с ним полноватого мужика с рыхлым, бледным, точно непропеченное тесто, лицом.
– Ну, что ты делаешь, Король! – журил моего нового знакомого новоприбывший. – Она тут всего ничего, а ты ей доверил такой объект! Непорядок, Король! Свергать тебя будем.
– Ничего, Рыло, – Король блаженно улыбался, жонглируя двумя весело подпрыгивающими в его правой руке монетками, – лиха беда начало. Пусть обживается в Париже. А то приехать во Францию и не получить
