— Спокойной ночи, — ответила она и быстро прошмыгнула к себе в комнату, захлопнув дверь перед его носом…

Вчера выехали из Грозного. Я и Колян Евграфов из «Московских новостей». Должны были выехать еще телевизионщики, но почему-то задержались. Вроде бы ожидают какую-то диверсию. С нами едет группа сопровождения: два БТРа. Если честно, то страшно — чувствуешь себя как под дулом автомата. Впрочем, это чувство присутствует здесь всегда. К нему привыкаешь и уже почти не обращаешь внимания. Причем перед этим чувством равны все: и первогодки, и матерые контрактники. Оно чуть притупляется, когда находишься в населенных пунктах, но здесь, на совершенно пустынной и заснеженной дороге, обостряется.

Едем молча, даже Колька прекратил травить свои дурацкие анекдоты. Наш шофер, Мишка Степанов, казалось, сросся с баранкой и смотрит только на дорогу. Ехать недалеко, но каждый метр дается с трудом. Никто не знает — удастся ли ему встретить Новый год. А подготовка здесь идет не хуже, чем на Красной площади, в Москве. Радостны те, кто успевает уехать домой, — они ужасно торопятся и суетятся. А вылет вертолета постоянно откладывают… Поэтому вокруг стоит невообразимый мат. Те же, кто остается, пытаются даже достать елки.

Из Москвы идут неясные слухи о смене власти. Вроде бы ЕБН собирается сваливать. Интересно, правда это или нет? Я лично не верю.

А ребятам все равно — кто там будет, наверху, у них своя жизнь. Общаться с ними интересно — хочется понять психологию человека, привыкшего убивать. Кое-кто говорит, что война порождает убийц. Но, на мой взгляд, это абсолютная неправда. Могу заявить со стопроцентной уверенностью — никто здесь никогда не говорит о бое и не хвастается количеством убитых. Разговоры идут только о доме, о женах, о детях, о подругах. Чаще можно услышать о том, в какой позе и от чего больше всего кончают женщины, чем о какой-то кровавой бойне.

Я поймал себя на мысли, что люблю их всех. Война удивительным образом сближает. Здесь нет ни мелких склок, ни интриг, даже среди женского медперсонала. Каждый придет на помощь другому в любой момент, не задумываясь, какие отношения у них были пять минут назад. Конечно, конфликты возникают, но, как быстро они вспыхивают, так же быстро и гаснут…

Только тут, в Чечне, можно почувствовать этот необыкновенный дух братства…

Темнеет… Тревога усиливается. Иногда мне кажется, что Колян молится. И не напрасно… Впереди показались огни блокпоста. Кажись, добрались!

Олег Николаев пребывал в не свойственной ему прострации. Встреча с Ларисой совершенно выбила его из колеи и вернула во времена студенческой молодости. Обычно он не отличался сентиментальностью и впечатлительностью, но теперь ему почему-то было неприятно, что вчерашний вечер бывшая одногруппница провела не с ним, а с каким-то новым курортным знакомым.

Тогда, в годы беззаботной юности, у них даже было что-то наподобие начинающегося романа. Он ясно видел, что Лариса им была заинтересована. Почему же тогда он не удержал ее? Почему не сделал никаких попыток для этого, когда они случайно встретились примерно лет пять назад?

Ах, да, тогда он был весь в делах и заботах. Его журналистская звезда сияла необыкновенно ярко. Его репортажи и статьи пользовались успехом как у молодежи, так и у более пожилого поколения. Его статьи начинали узнавать. Он был упоен славой и предавался откровенному самолюбованию. Нельзя было сказать, что сейчас что-то в корне изменилось. Просто он научился относиться к славе философски и более спокойно. Его тщеславие больше не тешило его.

Олег лежал в постели, все время мысленно возвращаясь к вчерашнему обеду. С ума можно сойти! Ларка Лаврентьева — и вдруг частный детектив! А собственно говоря, что здесь удивительного? Она всегда была не такая, как все. Ведь именно поэтому он и отметил ее среди многих других сокурсниц. В ней всегда был не поддающийся определению некий шарм.

А сейчас у нее собственный ресторан! Ну дает! Хотя, может быть, это плод не ее усилий, а результат денежных успехов мужа?

Олег ясно представил себе молодого Женю Котова, который учился в одной с ними группе. Женя был статным, уверенным в себе и очень обаятельным. Даже Олег попал тогда на какое-то короткое время под его влияние. А когда исчезла пелена этого обаяния, он увидел, что Лариса Лаврентьева уже не смотрит на него своим лучистым взглядом.

Ее взгляд теперь предназначался Котову. И он тогда смирился с этой несправедливостью. Его ущемленное самолюбие говорило ему, что у него таких, как Лариса, будет еще миллион.

— Черт, — вдруг неожиданно для себя Олег выругался вслух, — и угораздило нас ехать вместе с этим Петром! Ведь они могли бы и не встретиться…

Мысли его закрутились вокруг вчерашнего вечера, который Лариса провела с Петром. Интересно, что они делали и где были? Была ли она у Петра в номере вчера, после ужина, или нет? Скорее всего нет: Лариса никогда не отличалась легкомыслием.

С другой стороны — почему бы, собственно говоря, и нет? С годами люди меняются…

Но Олегу была очень неприятна эта мысль.

«Нет, — тут же решил он, — так не пойдет. Я упустил ее много лет назад. Теперь это не должно повториться! Необходимо наверстать упущенное. Неужели этот красавчик Петр, какой-то слащавый и неестественный, мог увлечь ее?»

Олег встал с кровати и, подойдя к зеркалу, стал себя рассматривать. Да, он был совсем не таким, как Петр, — не очень высокий, не слишком статный и не соответствовал киношно-рекламным стандартам мужской красоты. Но это все ерунда — для мужика не это главное. Необходимо только придумать такую программу, чтобы у нее и времени не осталось на мысли о другом. «Вот только эта работа!» — с досадой махнул он рукой и нахмурился.

Он не просто так приехал в Архиповку. У него здесь было дело, от которого он не мог отказаться. И ему придется совмещать приятное с полезным — охмурять Ларису и одновременно работать. Но — где наша не пропадала!

Рассудив таким образом, Олег принялся делать зарядку. Он возлагал на этот день большие надежды…

…А у Ларисы в это время мысли крутились примерно вокруг того же. Она уже не думала, что сделала правильно, когда приняла игру Петра. Мысль о том, чтобы оказаться с ним в постели, уже не казалась ей слишком удачной. К тому же все эти загадки о роде его деятельности весьма ее раздражали.

Она привыкла к тому, что в основном видит людей насквозь, — ей понятны их действия, мотивы, положение в обществе, а если нет, то она обязательно все выясняет. Это уже стало ее жизненным кредо — лезть туда, куда заказано остальным. Но в данный момент она склонялась к тому, что, скорее всего, этот Петр был обыкновенным служащим какой-нибудь процветающей фирмы, который, чтобы понравиться женщине, нагнетает таинственность. Но тайна хороша для женщины. В мужчине же она раздражает.

Уже в который раз за утро Лариса мысленно возвращалась к Олегу. С момента последней встречи он стал более спокойным и уверенным в себе. Это подкупало и притягивало. Конечно, она сама весьма уверенно шла по жизни и мало нуждалась в чьей-либо поддержке. Однако примитивная женская психология срабатывала — подсознательное стремление к обретению сильного плеча было свойственно и такой уверенной и самостоятельной женщине, как Лариса.

«И почему я тогда выбрала Котова? — в недоумении спрашивала она себя. — Вот уж воистину — любовь зла…»