Со вздохом закрыв книгу, я посмотрела в зеркало и крутанула пальцем у виска.

Честное слово, Сашенька! Нельзя же так серьезно относиться к снам и фантазиям!

Ее светлые волосы были распущены по плечам, а осиная талия перетянута широким ремнем.

— Привет, — сказала она, немного разочаровав Пенса голосом. Голос у нее был довольно неприятный. — Пришли соболезновать нашему семейству?

— Ты-то в нем с какого перепугу? — агрессивно осведомилась Эльвира.

Красавица не удостоила Эльвиру взглядом — она была слишком занята Пенсом.

— Кстати, меня зовут Елена, а вас?

— Сергей, — смутился он.

Эльвира дернула его за руку. Елена хмыкнула.

— Ты боишься, ангелочек? Я его не уведу, не бойся…

— Пошла ты, — выругалась Эльвира. — Что ты, что Маркел — ходячие дурные предзнаменования. Надо запретить вам появляться в приличном обществе!

Елена на Эльвирины слова отреагировала неожиданно. Резко схватив ее за шею, она развернула ее лицом к себе и прошипела:

— Послушай, ты, принцесса наследная! Молчи, а то я расскажу, как сначала вы со своей новой подругой ночью выходили из кабинета Филиппа, а потом вместе удирали отсюда! Поняла?

Эльвира побледнела, прижавшись к стене, а Елена совершенно спокойно улыбнулась, провела пальчиком сначала по своим, а потом по Пенсовым губам и нежно промурлыкала:

— До встречи, красавчик!

После чего растаяла в проеме дверей, подобно видению, оставив Пенса и Эльвиру в некоторой растерянности.

— Гусыня, — прошипела ей вслед Эльвира. — Не смотри на нее так восхищенно, Сереженька! Сашке наябедничаю. Кроме того, перед тобой только что продефилировал плод прекрасной пластической хирургии. Видел бы, какой носяра у нее наличествовал до счастливого вмешательства!

— Длинный? — поинтересовался Пенс.

— Нет, — усмехнулась Эльвира. — В виде расплющенной картофелины.

И, толкнув дверь, она втащила Пенса, все еще не сводящего глаз с того места, где только что стояла сногсшибательная красавица, в свою комнату.

Дома царил отвратительный холод. За окнами начинался уже первый снег, но топить, как всегда, не спешили.

— Как вы тут живете! — простонал Лариков. — Я за сегодняшнюю ночь промерз, как во льдах Антарктиды!

— Мы с маменькой, видишь ли, принадлежим к роду Виндзоров, — поведала я. — А у них это традиция — жить в холоде. Привычка, милый. И ностальгия по туманному Альбиону.

— Как так к Виндзорам? — уставился на меня Лариков. — Вы что, родственники английской королевы?

— Скорее уж английской коровы, — раздался за моей спиной голос мамы. — Просто они там любят поддерживать традиции и не пользуются отоплением. На это моя ехидная врушка-дочь и намекает.

Я фыркнула. Маменька моя, урожденная «Виндзорша», стояла на пороге, уже практически одетая и готовая к подвигам на ниве образования, и укоризненно покачивала головой.

— Ма, перестань изображать китайского болвана! — попросила я, с трудом сдерживая смех.

— А ты прекрати смеяться над Андреем Петровичем! — сурово ответствовала она и, поцеловав меня в макушку, попросила своего возлюбленного Ларчика: — Ты уж присмотри за ней, Андрюша! Кажется, она простудилась, и незачем ей по улицам разгуливать!

— Какая разница, что улица, что мой родной холодный и печальный дом! — горестно воскликнула я. — Холод везде одинаковый…

Мама иронично усмехнулась и не снизошла до ответа, оставив мои размышления повисшими в воздухе, отчего он не стал теплее.

— И не пей много кофе, — строго приказала мама. — От него температура поднимается. Лучше чай с медом.

— Чай с медом и с сигаретой — это круто, — проворчала я. — Никто еще до таких изысков не дошел. Я буду первой и единственной.

— Как ты ее выносишь, Андрей? — печально апеллировала мамочка к дражайшему шефу. — Это же законченная нахалка.

— Твое воспитание, ма шери, — ласково чмокнула я ее в щеку. — Ладно, не бойся. Я буду честно пить чай с молоком и медом, торчать под одеялом, как и подобает настоящей Морковке, и не вылезу в эту серую смурь, даже если объявят воздушную тревогу. Так что иди спокойно и посвящай себя посторонним детям — твое дитя под охраной частного сыска!

Она ушла, свято поверив моим обещаниям.

Ничего, если я нарушу их, всегда есть повод списать их на больную голову. Вряд ли состояние моей головы можно охарактеризовать словами: здравый рассудок и трезвая память.

Кстати, о трезвой памяти…

Стихотворная фраза из сна мигом явилась в моей голове и теперь устраивала там подобие канкана. Так славненько выплясывала, поганка, что я даже зажмурилась, пытаясь заставить ее остановиться.

«Кто лебедицу вороном зовет… Я сомневаюсь в явном — верю чуду…»

— Кто лебедицу вороном зовет, — повторила я вслух. Мое бормотание заинтриговало Ларикова.

— Что? — переспросил он. — Ты что-то сказала?

— Так, строчки из Франсуа, — кивнула я. — «Я сомневаюсь в явном, верю чуду, нагой как червь, пышнее всех господ. Я всеми принят — изгнан отовсюду». Черт!

Я подпрыгнула.

— Что с тобой? — испугался Лариков, отнеся мои ярко вспыхнувшие щеки к поднимающейся температуре.

— Это же про Филиппа! Значит, все не лишено смысла, ведь так?

— Ты о чем, Сашенька?

Я отмахнулась от него. «Мне из людей всего понятней тот, кто лебедицу вороном зовет».

Казалось, я вот-вот ухвачу за маленький хвостик чертенка, устраивающего абракадабру и запутывающего ниточки.

Но в этот момент раздалось мощное «т-р-р», свидетельствующее о присутствии в моей квартире чудовища по имени телефон.

Чертенок весело подмигнул и, противно хихикая, убежал со своими клубочками.

Я подняла трубку. Честное слово, я была готова убить этих извращенцев, разбивших мой сложный мыслительный процесс!

— Интересно, они все решили завладеть Филипповой дачей и замуроваться тут навечно?

Пенс поднял голову и вопросительно посмотрел на Эльвиру, которая застыла у окна.

— Хочешь посмотреть на слет мафии? — спросила она, нахмурив брови. — «Мафии всех стран, объединяйтесь!» Господи, как же они мне надоели! Такие же стандартные, как и все вокруг!

— Если ты их ненавидишь, то почему ты не уйдешь отсюда?

— Потому что я неприспособлена к жизни, — рассмеялась Эльвира. — А средства для моего существования нужны немалые. Я дитя избалованное. Да и маменьку я по-своему люблю. Разве что смотаться в Юнайтед Стэйтс и грабануть там пару банков? Тогда мы с ней сможем свалить на Багамы и радоваться там жизни. Впрочем, мы еще и Филипповы наследники. Так что, может быть, и не надо банки