стаскивает с нее одежду и начинает жадно целовать грудь. Хелен помогает раздеться ему, покусывает и целует его живот, затем спускается пониже. Несмотря на неплохую фантазию партнерши, в постапокалиптическом сексе есть какая-то обыденность, думает Алекс. Но вполне уютная обыденность. К тому же в отсутствие Интернета и телевидения это одно из немногих развлечений, которое не может сильно надоесть.

И еще он думает о том, что секс – это всего лишь инструмент. Лучший способ выжить самому во времена глобальных катастроф – найти того, кого надо спасать.

Как это уже бывало несколько раз, закончить им не дают: хриплая сирена взрывает утреннюю тишину. Алекс отталкивает Хелен, застегивает ширинку, хватает тесак с дробовиком в прихожей и неуклюжей походкой выбегает на улицу.

На улице он видит пробегающего Вроцлава. Товарищ вез к курятнику тележку с грудой свежескошенной травы, и сирена тоже застала его врасплох: из оружия при нем только позеленевший от травы серп.

– Где? – спрашивает Алекс.

– С юга, – показывает Вроцлав. – Чешские, наверное. Подкинь ствол? Влом до хаты ломиться.

– Хелен! – орет Алекс, девушка выбегает из коттеджа в одних трусах и бросает с крыльца второй ствол. В условиях войны наготы никто не стыдится.

Они бегут к баррикадам на южной окраине поселка. На самодельной вышке, сделанной из водруженной на бетонные блоки половины микроавтобуса, уже лениво постукивает пулемет. Ему вторят два дробовика по краям импровизированной амбразуры из сваленной мебели и машин, а в соседнем коттедже одноногий Симон включил какой-то архаичный хардкор-панк.

Но почему-то все неприятно молчат. Алекс лезет на ограждения и машины, уже чувствуя нездоровый азарт и прилив адреналина. Говорят, избыток адреналина и эндорфинов в крови снижает вероятностью заразиться вирусом из воздушной среды. В такие моменты ему кажется, что нет ничего лучше безумной пальбы по зомбякам под старинный хардкор – наверное, это передается дух команды.

Но наверху воодушевление сменяется растерянностью, и он даже не сразу решается стрелять

Одноногий Симон вылез из своего домика и ковыляет к амбразуре, держась одной рукой за костыль, а второй – за автомат. Симону оттяпали ногу под самое колено, когда он залез от зомби по пожарной лестнице и тварь укусила его за лодыжку. Его друг, позднее погибший, сработал умело – махнул топором быстрее, чем зараженная кровь успела распространиться по телу. Симона иногда зовут Счастливчиком.

– Что там, ребятки? Много их?

– Прилично, – откликается Марк с лестницы. – Но дело не в том.

– А в чем? – Симон наконец-то доползает до амбразуры, и Алекс помогает ему залезть.

– Посмотри сам.

Спустя минут десять Алекс все же перемахивает через амбразуру, перелезает ров и пускает в ход свой топор, добивая все, что еще шевелится. Сначала он тщательно пытается отыскать в кровавом фарше хоть одного мужчину, потом – хоть одну женщину с другим цветом волос, но, пересчитав останки тел, ему приходится смириться.

На лугу лежит три сотни бывших блондинок.

На этот раз с очисткой местности затягивается до обеда. Расчлененку привычно сбрасывают бульдозером в Одер ниже по течению – там нормальных, человеческих поселений все равно уже нет, и бояться за заражение не стоит.

– Посмотри, какие у этой красивые сиськи! Интересно, среди них были вегетарианки? – пытается шутить Марк, чтобы разрядить напряжение. – Говорят, зомби-вегетарианцы едят только тех людей, кто живет как овощи.

Алекс не смеется, хотя уже чувствует себя немного спокойнее. После работы он неторопливо идет домой, мечтая об обеде, но внезапно на половине дороги слышит выстрелы и женские крики. Подбежав поближе, он видит, как двое поселковых парней ходят вокруг коттеджа и курятника и стреляют по его курицам. Алекс не раздумывая подходит к ближайшему и дает ему в челюсть.

– Что творишь, идиот? – спрашивает он у упавшего на дорогу соседа, которого зовут Ян.

– Сам идиот! Курицы заразились! – кричат он, растирая подбородок.

– Как так? – Алекс подходит к калитке и видит, что курицы перемещаются резкими, нервными шагами, у большинства из них расклеваны головы и волочатся крылья. Дверь в коттедж закрыта, в окне испуганное лицо Хелен. Алекс кивает, достает ствол и начинает расстреливать оставшихся кур.

Когда последняя птица в поселке застрелена, все, кроме дежурных, собираются в домике старосты и включают канал спутниковый связи с полковником Джеронимо, отвечающим за их сектор ополчения. Староста Станислав привычно для таких случаев одет в потрепанный голубой пиджак, чем вызывает смешки у парней.

– У нас две проблемы, – докладывает староста. – Блондинки и куры.

– Давай по порядку. Что не так с блондинками? – хмурится полковник.

– Я про зомби. Последние два дня все зомби, напавшие на поселок, – девушки-блондинки. Большинство когда-то были красивыми.

– Любопытно. Похоже на Берлинское явление.

В самом начале заражения в Берлине все мужчины-зомби по непонятным причинам двинулись осваивать западную часть города, а женщины – восточную. Но спустя пару часов все снова перемешались.

– Цвет волос – что-то новое, – говорит полковник. – А что с курами?

– У них признаки вируса. Куриного зомби-вируса, – подала голос Хелен. – Они расклевывали друг друга, бегали полуживые и двигались в мою сторону. Мы их перестреляли.

Джеронимо усмехается.

– Может, вам показалось? Курицы, знаете ли, любят заклевывать слабых или больных сородичей…

– Нет, – покачал головой Станислав. – Тут все было не так. Я осмотрел место, птицы были в характерном для зомби состоянии.

– Только этого не хватало, – полковник растер ладонями лицо, от чего на миг стал походить на бульдога. – Раньше только обезьяны, теперь куры… Мутирует вирус. – Но как это произошло? Вы не соблюдаете нормы безопасности?

– Видимо, кровь попала на траву, которую мы собирали. Образцы собраны, место продезинфицировано и покинуто. Сейчас половина поселка пустует. Куриц нет, питаться будем одними консервами.

– А эти блондинки… Как интенсивность атак, растет?

– Судя по всему, да, – кивнул староста, ему поддакнули с задних рядов.

– Средства эвакуации в нормальном состоянии?

– Два фургона. Но топлива хватит только до минских баз. Надеемся на вашу авиаподдержку.

– Посмотрим. Ничего не гарантирую. У нас и так эвакуация трех поселков по плану. Держитесь пока.

Тем вечером Алекс даже не притрагивается к гитаре, после четырехчасовой смены на дежурстве падает в кровать. Гробовая тишина висит над поселком, но ему все равно не удается сразу уснуть.

– О чем ты думаешь? – спрашивает Хелен, гладя его по голове. – Только не говори, что о блондинках.

– Тогда я промолчу. Правда, не выходит из головы.

Хелен хлопает его по плечу, потом снимает футболку, ложится сверху, прижимается и трется голой грудью. Потом начинает ласкать языком мочку уха и целует в губы, но Алекс хмурится и никак не реагирует.

– Тебе не хочется? – расстроенно спрашивает она.

Он осторожно поднимает ее и кладет рядом с собой.

– Не в настроении. Представь, даже со мной это бывает. Наверное, старею.

– Ты все из-за этих белобрысых тварюг? Что это, какой-то знак?

– Да, знак для меня.

– Но мало ли почему это может быть… Говорят, зараженные вирусом тела могут создавать что-то в